«Что представляет собой новая фаза в эволюции российского руководства? И в каком направлении развиваются события?» – так бывший посол США в Москве Джеймс Коллинз сформулировал свои вопросы к участникам семинара, состоявшегося 21 ноября в вашингтонском Центре Карнеги.  А точнее – к четырем из тридцати с лишним авторов только что вышедшей в свет книги «Россия в 2020-м».  Двое из которых – руководитель журнала Pro et Contra Маша Липман и сотрудник Московского отделения Центра Карнеги Николай Петров – выступили на этот раз и в роли редакторов.

Как же выглядит веер сценариев  развития после выборов-2012, и в каких именно точках, так сказать, возможны варианты?  Начать обзор следует с 2014 года – c Олимпиады в Сочи, считает Николай Петров.  Тут и напряжение всех сил, и борьба интересов, и переплетение противоречий.  А потому – не исключена и острая реакция, последствия которой могут оказаться долгосрочными.

Следующая точка бифуркации – год 2016-й: новые выборы в Госдуму.  А два года спустя – в 2018-м  – подоспеют и президентские.  Которые, по мнению Петрова,  возможно, не только будут резко отличаться от нынешних, но и ознаменуют собой окончание нынешнего периода в истории России.

Что же впереди – Россия без Путина или дальнейшее повышение уровня авторитарности (сценарий, который политолог в духе времени охарактеризовал как «Сталин-light), беспорядки или «мягкая дезинтеграция», углубление застоя или новые попытки модернизировать страну?  Проблема, полагает Николай Петров, в том, что модернизация невозможна без новых экономических реформ, которые неизбежно приведут к болезненным социальным последствиям. Вследствие чего ее (модернизации) необходимым условием становится, по словам аналитика, «повышение уровня легитимности власти».

Впрочем, констатирует политолог, власть сегодняшняя озабочена лишь одним: сохранением стабильности. Что и побудило ее снять с дистанции оказавшегося недостаточно подконтрольным Михаила Прохорова, превратив предстоящие думские выборы  в выборы без интриги.

Что же, по мнению властей предержащих, может нарушить пресловутую стабильность? Такой вариант развития событий Петров называет «сценарием раннего Путина».  Предполагающий, по словам аналитика, «частичную модернизацию».   Которая, считает сотрудник Центра Карнеги, на сей раз может выйти из-под контроля Кремля. «Именно этого и боится Путин», – убежден Петров.

Так – приведя в действие доступный инструментарий политического анализа – аналитик характеризует интересы – экономические и властные.  А как обстоит дело с идеями? И в первую очередь – с представлениями сегодняшних россиян о самих себе?

«Этнический национализм – в том числе русский –  продолжает усиливаться, – констатирует Маша Липман. –  Ельцин в свое время попытался утвердить более общий, «гражданский» термин – «россияне». Но при Путине, продолжает политолог, возобладала иная тенденция.

Названием, впрочем, проблема не исчерпывается. Для большинства жителей РФ становление сегодняшней российской государственности ассоциируется с распадом СССР. В чем, констатирует Маша Липман, немногие видят повод для праздника.  Тогда как введенный в качестве общенационального праздника День народного единства (4 ноября)  оказался, по существу, монополизирован приверженцами русского этнического национализма.

«Конечно, – продолжает Липман, – абсорбировать национализм пытается и Кремль, – что выразилось, в частности, в использовании такой фигуры, как Дмитрий Рогозин, – по приезде из Брюсселя произнесший на съезде своих сторонников речь, в которой охарактеризовал русских как «дискриминируемое большинство»…

А гражданское общество? «Характерно, – констатирует политолог, – через двадцать лет после распада СССР российская блогосфера, как и само российское общество, деполитизирована, раздроблена и пронизана пессимистическими настроениями.  Единственный, кого в данном случае можно назвать лидером, – это Алексей Навальный…»  
Кто же сегодня в фокусе? И к чему может привести сочетание антикоррупционного пафоса с националистическим? «Немаловажный фактор – общая пассивность российского общества», –  считает бывший замдиректора Московского отделения Центра Карнеги Сэм Грин.  «В самом деле, –  констатирует Маша Липман,  судя по опросам, националистические настроения характерны сегодня для тридцати пяти процентов российского населения. Но что это означает на практике? Да, они, возможно подпишутся под этими идеями, но вовсе не обязательно выйдут на улицу, чтобы их отстаивать. К тому же у националистов нет единого лидера».

А если… человек, подобный Навальному?