Интернет и пресса переполнена негативными публикациями о «второй волне», возможности рецессии в США, долговом кризисе в Европе, спаде в России. Экономическая статистика противоречива, но «дыма без огня» не бывает. При таком новостном фоне инвестиции и расходы падают автоматически.

Можно ли назвать все происходящее нормальным и приемлемым? Нас пугают следующим кризисом, хотя с 2008 г. прошло всего лишь 3 года (длина обычного цикла около 7-10 лет). Что в этом случае можно сказать о жизнеспособности современной глобальной модели экономики в ее либеральной, «американской» редакции? Недаром глава МВФ высказалась о возможности «потерянного десятилетия».

При этом нетрудно видеть, что чаще всего приводимый пример «второй волны» в США в 1937-1938 г.г. во время Великой Депрессии на самом деле явился завершением очередного цикла 1929-1937 г.г. Нынешний кризис, так и его «предшественники» является глобальным и системным. Разница между концом первого цикла и началом второго составляет 35 лет, второго – 22 года. Длительность первого цикла составила почти 12 лет, второго – если считать основной цикл – 13 лет, с добавкой в 90-х еще больше. До Великой Депрессии, в 19 веке были аналогичные периоды.

Основной индикатор инвестиционной активности определяется соотношением прибыльность- риск. В фазе роста он положителен, в стадии рецессии – отрицателен. Возьмем гипотетическую экономику, в которой весь необходимый капитал произведен. Это будет экономика с повышенным и равновесным уровнем безработицы, который начнет падать только тогда когда за счет текущего износа капитала или его морального износа в результате научного технического скачка, роста населения появиться потребность в производстве нового капитала.

Все исследователи причин Великой Депрессии называли массу причин – ошибки в денежной политике ФРС (М.Фридмен), крах на фондовом рынке (Дж.К.Гелбрейт), политику банка Англии (М.Ротбард) и т.д. Эти теории работают, но они не обращали внимание на главное. Авторитетнейший американский экономист Э.Хансен видел основную причину Депрессии 30-х в невозможности сколь угодно долгого поддержания того темпа инвестирования, который был вызван бумом 20-х годов.

Оба этих системных, глубоких кризиса могут означать не что иное, как правильность ряда выводов К.Маркса, за вычетом атеизма и отказа от частной собственности. И кто знает, сколько бы длилась Депрессия, если бы не разразилась вторая мировая война, создавшая колоссальный военный спрос и за счет огромных разрушений расчистившая поле для новых инвестиций.

Логика рецессии заключается в ликвидации избыточных инвестиций, потребность в которых может быть востребована когда скажутся отложенный спрос, рост населения и естественный (а также инновационный) износ капитальных вложений в течении депрессивного периода. В этом смысле, хотя кейнсианская политика борьбы с депрессией облегчает ее течение, истинный «доктор» – все таки время. После наступления рецессии новые избыточные капиталовложения не делаются, следовательно нет оснований для второй волны.

Мир стоит перед необходимостью эволюционно сменить парадигму экономики, либо погрузиться в новый хаос, который может кончиться глобальным конфликтом. Такое изменение произошло и во время Великой Депрессии, когда на фоне успехов плановой экономики в СССР (тогда американцы говорили – что придумали эти русские – у них есть работа!) США были вынуждены пойти на фактическую социализацию либеральной модели (общественные работы, рост роли государства, система социальной защиты, повышение налогов), в это же время родилась и новая экономическая доктрина – теория Кейнса. И нынешние проблемы Америки во многом происходят из-за отказа от наследия Ф.Д.Рузвельта. Не будем забывать о благосклонном отношении Дж.М.Кейнса к советскому эксперименту, хотя он не обращал внимание на его «обратную» сторону. Поэтому нынешняя модель капитализма должна трансформироваться в новую форму, иначе она будет «ежиком в тумане», захлестываемом «новыми волнами». Однако сейчас в мире пока нет никаких законченных альтернатив, даже в теоретическом плане, возможно кроме каких-то наработок Китая. Все это может возникнуть позже как ответ на вызов времени.

Как считают классики, экономика способна к равновесию при наличии эластичной к падению заработной платы. Однако падение заработной платы, которое еще больше снижает спрос и открывает дорогу к всеобщей дефляции, т.е. еще большему спаду не может заставить предпринимателей нанимать больше рабочих (с точки зрения снижения издержек), поскольку в капитальной сфере наступает спад, вызванный перепроизводством на фоне сжатия спроса. И пока все сделанные ошибочные (избыточные) инвестиции не будут ликвидированы, «переварены», рост не возможен. На это справедливо обращает внимание австрийская школа, однако представляемые ей рецепты невмешательства в духе классической школы нежизненны.

При наличии обременительного долгового бремени и сверх-перепроизводства кейнсианская политика также не всесильна - тогда возникает так называемая ловушка ликвидности (Япония), когда колоссальная масса плохих долгов и ошибочных инвестиций не позволяют инициировать новый спрос даже при практически нулевых ставках, что не может заставить предпринимателей начать инвестирование. Похоже США также попали в эту «ловушку». Хотя кредитование бизнеса растет, ипотечное продолжает сокращаться. Но пространство для расширения бизнеса в США намного больше, чем в Японии. На развитии Японии сказываются территориальная ограниченность.

Представим себе гипотетическое общество, в котором все есть. Спрос на кредит на инвестиционные цели падает. Однако кредитная ставка не может упасть до нуля, поскольку всегда есть спрос на потребительский кредит, есть и минимальный инвестиционный спрос. В такой экономике сам смысл капитализма, прибыль уже не может быть единственной и тотальной мерой рациональности. Поэтому возможный путь для того общества –координация на только за счет одного лишь принципа прибыльности, который уже не может быть основным, в том числе за счет рациональной социализации общества и экономики.

Тем не менее, кейнсианский подход, который открывает дорогу к массированным государственным расходам, которые должны стимулировать спрос в той области, где частный бизнес не имеет особых инвестиционных интересов – например общественные работы по улучшению инфраструктуры страны, а также более активной денежной политики – открывает реальный путь облегчения, который дает возможность временно, но начало нового оживления, компенсировать падение занятости в капитальных областях. Ф.Д.Рузвельт обладал абсолютным пониманием в проведении этой политики. Толпы безработных американцев примерно за 25 долл. в месяц, почти в духе советских строек, строили новую Америку – мостили дороги, улучшали состояние земель, занимались озеленением, развивали инфраструктуру, электрифицировали населенные пункты, был также проект развития энергетики в долине реки Теннеси. Результаты этого созидательного труда видны до сей поры. Кто может сказать, что Россия в этом не нуждается или в это будет вкладывать деньги частный сектор ?

Как Э.Хансен, так и Р. Харрод предлагали анти-циклическую политику, которая позволяла бы сглаживать колебания занятости. Если бы профициты, которые планомерно накапливал наш Минфин, в «худые» времена бросить не на текущее «проедание», а на масштабные инвестиционные проекты, реализация которых позволила бы не только скомпенсировать падение занятости, но и создать новый спрос и новые рабочие места в сферах, в которые частный капитал на начальной стадии не пойдет никогда, тогда бы развитие нашего государства выглядело совсем другим.

С другой стороны, бессмысленно создавать фонды за счет рестрикции развития, за счет извлечения необходимых оборотных средств в экономике. Насколько нужны резервные фонды, если они служат в основном подушкой безопасности для крупных псевдо-отечественных корпораций, активно занимающих за рубежом и международных спекулянтов ? Бессмысленно заниматься стерилизацией экономики, а не умножением ее богатства.

Впрочем, Россия настолько отстает в развитии, что наличие избыточного профицита бюджета есть самый надежный способ консервации ее отсталости. В ближайшие 20-30 лет он должен быть преимущественно, но умеренно дефицитным. Р.Харрод, который впервые предложил идею «стабилизационного фонда», вообще хотел наделить его эмиссионными функциями для подъема покупательной способности в депрессивный период и проведения соответствующей анти-циклической политики.

Из идеи антициклической политики следует очень важное понимание разделение функций и возможностей частной экономики и государства. Задача частного сектора – расширение до границы «инверсии» цикла с минимальным объемом ошибочных инвестиций; задача государства – поддержать занятость на стадии рецессии. Отсюда с неизбежностью следует, что все внешне красивые идеи либералов о рынке без тормозов, об экономике с минимальным государственным вмешательством и минимальными государственными расходами есть полная фикция.

Но соблюдая идею преемственности конкурирующих школ, следует оговориться, что государственные расходы должны быть умеренны на стадии роста, обеспечивая профицит бюджета, что порадовало бы либералов - и максимальны на стадии рецессии, идя к дефицитам, рекомендуемым кейнсианством. Сводный баланс за весь цикл должен стремиться к нейтральному. Возможно антициклической должна быть и налоговая политика.

Вывод производства в страны с дешевой рабочей силой, использование гастробайтеров, вывоз капитала – все это, приносящее прибыль частному сектору подтачивает основание национальной экономики, так как не создает никакого внутреннего спроса. Другая вещь, которая создает проблемы – чрезмерное неравенство доходов, что также бьет по спросу. Доходы и потребление правящих слоев и в США и России шокирует, и это тоже ловушка для экономики. Нравственно ли все это? Недаром некоторые богатые и продвинутые люди в США недавно выступили за повышение налогов с богатых, и даже пошли на поддержку движения "Захвати Уолл-стрит".

Получается абсурд – те же США, которые могли бы обеспечить себе по уровню мощностей и развитию технологий практически развитой социализм, страдают от вынужденной безработицы, только из-за того, что не могут привести в соответствие возможности производства и возможность денежного (но не реального) спроса. Спрос всегда есть – 40 млн. населения, живущих за гранью бедности в США наверное есть что потребить, но нечем заплатить. Огромные производственные и высокотехнологические мощности США могли бы приносить пользу всему миру, закрепляя ее лидерство во многих областях, но это не возможно, поскольку в мире нет платежного спроса, способного поддержать их экспорт, в том числе из-за неразвитости многих экономик. Остается только бряцать оружием и являться источником проблем для всего мира.

Хотя это сейчас выглядит невероятным, но возможно новая концепция экономики, «третий путь», может родится снова в России, история которой крайне шедра на экономические эксперименты. Вероятно, новая концепция экономики может сочетать в себе как эффективный рынок, так здоровые государственные финансы и элементы плановой экономики, при этом комбинация обеих антиподов должна быть свободна от их исходных недостатков. Но ее создание невозможно без новой экономической теории, которая служила бы интересам общества, а не была бы инструментом сохранения господства плутократии.

Текущие события еще раз подчеркивают, что сырьевая модель и тотальная экспортная ориентация на внешний рынок Россия губительна для экономики России. Стране нужно переходить, как это делает Китай к активной внутренней политике, развитию инфраструктуры, строительству дорог, жилья и т.д. В этом случае внутренний спрос перекроет возможное падение внешнего спроса и будет локомотивом любых инноваций, как для сырьевой, так и для новой экономики.