Первый канал продолжает цикл, посвященный событиям на Ближнем Востоке и Севере Африки, которые получили название "арабская весна". Сегодня репортаж о Ливии – страна, в которой пролилось много крови. Революция свершилась, Муамар убит, но о мире и спокойствии нет речи. Здесь по-прежнему слышна стрельба, на улицах хаос, в домах страх и нищета.
Экскурсия по пустым витринам. Доктор Салех рассказывает по памяти о бесценных экспонатах, которые он поклялся сберечь, пусть даже ценой жизни - своей и двух хранителей, посвященных в тайну, куда спрятаны сокровища Ливии. "Это 3 грации, мы не смогли их унести в тайники, поэтому спрятали самое ценное - головы. Мы помнили судьбу наших коллег - хранителей багдадского музея, не сберегших сокровища Ирака при свержении Саддама", - рассказывает директор музея Триполи Салех Алгаб. Музей беззащитен. Победители изрезали портрет Каддафи и разбили стекла на любимом автомобиле диктатора.
За трофеи дерутся на руинах резиденции Каддафи, Бабаззизии. Стреляют потому, что это привычно и просто. Трофейный "Калашников" на этом рынке диктует цену жизни, люстры, поношенных шмоток, которые кому-то уже не пригодятся. Боевые псы - как дополнение к автоматам и гранатометам, просто детская забава.
Плакаты вдоль дорог - опасность. Жители уверяют, что заминированы все обочины вдоль побережья. После 9 месяцев войны не разобрать, чьи тонны забытых снарядов готовы испортить пейзаж. С дороги просят не сворачивать: в каждой деревне может быть своя власть. Хотя власть официальная уверяет: "Мы контролируем всю территорию страны, - но признает: - днем в Триполи относительно спокойно, ночью здесь не ответят, кто стреляет на соседней улице". Кажется, что все против всех. Закон "Калашникова".
"Мы начали операцию по изъятию оружия у населения, но режим Каддафи обладал такими запасами, что это займет длительное время, - говорит глава военной администрации Ливии Ашур Ашинди. - Мы обыскиваем машины, въезжающие в Триполи, чтобы не пускать сюда вооруженных людей, поскольку часты случаи сведения счетов прямо в столице".
Город проклятых - Тауара. Несколько месяцев назад здесь жили 25 тысяч человек. Сейчас – никого. Чтобы узнать, правда ли, что жители города с войсками Каддафи штурмовали соседнюю Мисурату, правда ли, что победившая Мисурата отомстила соседям, не пощадив ни женщин, ни детей. Оставшиеся в живых, по слухам, прячутся в пустыне. Грузовики проносятся мимо таблички: "Тауары нет". Только попробуйте вернуться. Сегодня Тауара превращена в закрытую военную зону. Вход сюда строго запрещен. Военные предупреждают, что даже сожженные дома могут быть заминированы - на случай, если кто-то выжил и попытается вернуться. Изгои революции.
Герои революции в Мисурате фотографируются у золотой руки, которой Каддафи грозил американцам из своего дворца. Это их трофей. На главной площади - то, чем их убивали и разрушали их дома. По слухам, сегодня мисуратская группировка контролирует треть страны, остальное - бенгазийские и трипольские.
Ахмед аз-Синуси - представитель еще одной силы. Сторонники целуют руки потомку ливийских королей, племяннику свергнутого Каддафи Идриса IV и члену реввоенсовета. 31 год он ждал казни в одиночке. Теперь соратники жадно ловят его идеи, как жить.
"Жить по шариату. Мы отменили запрет на многоженство. Око за око, руку за кражу. Собаке - собачья смерть. Я имею в виду предателя Каддафи. Наверное, его можно было бы судить, но народ его не любил и свершил свое правосудие", - считает член Национального переходного совета Ахмед аз-Зубеир Ахмед аз-Синусси.
Здесь не говорят о том, что именно Каддафи заключал тайные международные пакты о борьбе с исламским терроризмом. Те, кого тогда выжигали огнем и мечом, сегодня рассказывают о своей борьбе, обещая ливийский джамаат "Аль-Каиды" на востоке, в Эль-Бейде.
Шейхи, учившиеся где-то между Саудовской Аравией и Катаром, проповедуют и под Триполи. Встретиться с шейхом Рабба могут только последователи идей пророка и только мужчины. "Нас преследовали за бороды, за изучение Корана, за то, что мы, салафиты, несли слово пророка. Теперь мы открыто заявляем: Ливия - исламская страна, в которой нет места идеям неверных", - заявляет шейх Мохаммед Рабба.
"Я знала, на что соглашаюсь. Я знаю, что мне здесь небезопасно. Но у меня нет выбора. Отказаться, вернуться – значит, предать свою страну. Я буду бороться с коррупцией и делать только правильные вещи", - заявляет министр здравоохранения Ливии Фатима Хамруш. Доктор Хамруш позволяет себе 3 часа сна в сутки. В 6 утра – завтрак. И – в бой с посттравматическим синдромом целой страны. Родина призвала ее из Ирландии. Она по-европейски искренне пытается понять, почему нужно жить в отеле под охраной, и почему ее победившие соратники не могут договориться, кто в Ливии хозяин.
"Мы готовы умереть, но сохранить сокровища Ливии, не для власти - для цивилизации, - утверждает археолог Усама Креймер. – Те, кому досталась власть, только сейчас признали: у них похищено сокровище Бенгази. Его хранили в банке. Под шумок боев кто-то взорвал стену. Золото Александра Македонского, тайная коллекция ливийских королей, к которой Каддафи не подпускал даже ученых. Тот, кто брал, знал, что берет. Только сейчас мы смогли обратиться в Интерпол".
"Хранители знают: что бы ни было, один из нас обязан выжить и дожить до безопасных времен. Однажды нам, конечно, прикажут открыть тайники. Но пока не до нас", - говорит директор музея Триполи Салех Алгарб.
Экскурсия по пустым залам. Доктор Салех объясняет: "Мы вернем сокровища цивилизаций, когда поверим: они не станут военным трофеем тех, кто живет по "законам Калашникова". Значит, будем ждать возвращения цивилизации".
Ирада Зейналова
