Наступление буквально каждого Нового года вселяет в население веру в перемены. Постепенно вера может иссякать, но вместе с тем появляются новые чаяния, касающиеся наступления года следующего. Вот в следующем-то, мол, году жить будет гораздо лучше, чем в этом. Завтра будет лучше, сегодня и вчера. Так уж устроена психология человека: верить в лучшее. И пока мы продолжаем свято верим в беспримерный рывок нашего государства в сторону светлого будущего, кто-то идет по пути спокойного развития, не бросаясь из жара в холод. В данном контексте речь идет о нашем соседе – Китайской Народной Республике.
Но так ли безоблачно это развитие, как может показаться со стороны. Взвесим все «за» и «против» китайского экономического чуда, о котором говорят по всему миру и политики, и экономисты, и все те, кто привык обращать внимание на мировую финансовую конъюнктуру.
Только за последние четыре года (с начала пресловутого мирового кризиса) китайская экономика показала такое, от чего записные развитые страны сглотнули слюну. По сравнению с 2007-м годом китайский ВВП вырос более чем на 40%! И это притом, что ВВП России за тот же период скромно шагнул вперед на 5%, а ВВП Штатов – так и вовсе на 2,5%. За те же 4 года величина китайской экономической системы выросла с 52 до 73 процентов от величины аналогичной системы Соединенных Штатов. Если руководствоваться обычными математическими выкладками, то не далее чем в 2018-2019 годах Китай «обставит» самую крупную на сегодняшний момент американскую экономику и утвердиться на Олимпе экономического первенства. Напомним, что вот уже 120 лет США упивались своей избранностью и недосягаемостью в хозяйственном плане.
Рассмотрим причины такого небывалого роста китайской экономической отрасли. Среди причин развития экономики специалисты склонны видеть тотальную модернизацию оборудования и рабочих мест в целом не только в крупных промышленных регионах, но и, как у нас принято говорить, на селе. Если еще в начале девяностых упор делался на импортное оборудование, которое в связи с дороговизной было рассчитано на 15-20-летнюю эксплуатацию, то к началу нового столетия Китай решил планомерно снижать долю импорта в производственной сфере и в этом плане весьма преуспел. Модернизированное оборудование позволило существенно расширить масштабы производства и снизить расходы на продукцию.
В качестве следующей причины небывалого экономического рывка КНР рассматривается так называемый «японский вариант», когда власти сознательно удерживают курс местной валюты на достаточно низкой планке, чтобы создать уникальные (практически тепличные) условия для экспорта готовой продукции по всему миру. По данным аналитических финансовых центров сегодняшний курс китайского юаня, примерно, на 15-20% остается заниженным искусственным образом. В этом плане наибольшую озабоченность высказывают американские политики и экономисты, заявляя, что именно искусственное занижение курса китайской валюты мешает полноценной конкуренции на рынке товаров в глобальном масштабе. Китайские власти, по сути, признают, что регулируют курс юаня, но не спешат отказываться от такого рода действий, тем более что они приводят для самого Китая к позитивным последствиям. О дешевых китайских товарах уже можно слагать легенды, удивляясь, как китайским производителям удается создавать продукцию, отличающуюся доступными по нынешним меркам ценами.
Третья причина – сравнительно низкий инфляционный пресс во время начала развития китайской экономики. Если большинство развивающихся мировых экономик проходили этот этап на уровне 17-20% годовой инфляции, то китайцам удалось в 90-е годы скорректировать инфляцию на уровне 7,5-8%. А это такой процент, при котором возможно использовать систему банковских механизмов для субсидирования экономики и перевода незадействованных средств в статус среднесрочных и даже долгосрочных сбережений. Именно на этот этап становления пришлось производство продукции, лишь десятая часть от которой соответствовала международным стандартам, однако отличалась весьма низкими ценами. Но Китай пережил и это, существенно подняв уровень качества выпускаемых товаров в последующие 10-15 лет.
Причина четвертая: жесткие директивы со стороны государства по поводу работы в городах и сельской местности. Если считающие себя экономиками, направленными, в том числе, и на решение социальных вопрос, США и Евросоюз, начинали подсчитывать убытки от безразмерных пособий по безработице, то китайская «стимуляция» производства выглядит таким образом, что в этой стране на пособия «жировать» не приходится. Китайские власти даже намеренно сокращают пособие по безработице, чтобы у граждан в умах не возникли планы пожить за счет работающей части населения. Именно это привело к тому, что в сравнении с другими государствами с развитой экономикой, уровень безработицы в Китае в 2011 был существенно ниже. По официальным данным он составил около 4,4%. Нужно заметить, что мировые аналитические агентства (в основном американские) склонны и здесь видеть необъективный подход к учету безработных. Американцы обвиняют китайских партнеров в том, что те намеренно создают так называемые «карусельные рабочие места» (нам это знакомо несколько в другом варианте), через каждое из которых проходит за год по несколько десятков, а то и сотен человек. Кроме того, китайская статистика обвиняется еще и в том, что она не учитывает безработных в селах, считая каждого сельского жителя работающим по определению.
Проблема с подсчетами чего бы то ни было, если верить информации западных аналитических агентств, велика не только в России…
Однако что бы ни преподносили западные специалисты, факт нацеленности буквально каждого рядового китайца на производство очевиден. Сам китайский менталитет не позволяет китайским гражданам уходить от работы. И тут уже дело даже не в партийных директивах…
При всем притом средняя заработная плата в Китае остается далекой от той, которую связывают с экономическим процветанием. По данным китайского аналога нашего Госкомстата среднестатистический китаец в 2011 году получал в переводе на рубли около 6800 рублей в месяц. Даже в китайской столице Пекине и экономической столице Шанхае уровень доходов населения не слишком отличается от среднего по стране (для пекинцев – около 10000 рублей, для жителей Шанхая – не выше 12000 рублей). В то же время в Китае существуют целые регионы, большинство жителей которых вынуждены жить за чертой бедности. К таким территориям относится Синьцзян-Уйгурский автономный район, Внутренняя Монголия и ряд других. По информации всезнающего сайта Викиликс именно Синьцзян-Уйгурский АР Китая мог бы стать плацдармом для отправления очередной оранжевой революции с последующим разрастанием по всему Китаю. Однако это не более чем домыслы, но вот факт экономического глубокого оврага, если не сказать ямы, для сотен миллионов граждан Китая остается горькой реальностью.
По статистическим оценкам, лишь 15% населения Китая живут на уровне, который понимается как благополучие. Около 800 миллионов китайцев, несмотря на глобальные экономические успехи, не могут себе позволить купить большинство из тех товаров, которые сами же и производят. Около 300 миллионов китайцев живут ниже черты бедности, а это число – более чем удвоенное население России!
Получается, что при всех внешних успехах экономики Китая, успехи внутренние пока еще более чем скромны. Если Китай выйдет на первое место в мире по масштабам экономики, то это будет первый в мире случай, когда страна с таким количеством малообеспеченных граждан окажется на экономическом Олимпе, если конечно за последующие 7-8 лет в этом плане тоже не случится масштабного рывка.
Мировой кризис, что удивительно, сыграл для Китая положительную роль в отличие от большинства развитых мировых экономик. Он стимулировал еще больший экспортный бум, подняв процентную планку вклада китайской экономики в общемировую. Однако кризис никоим образом не поспособствовал развитию внутреннего потребления в ряде китайских провинций. Технологический позитив Шанхая пока особенно не отражается на развитии той же Внутренней Монголии, большой процент населения которой, как и ряда других провинций, вынуждено искать удачи в других странах (в том числе и в России), а основные поступления в региональный бюджет складывают из торговли того вида, который был и 30, и 70 лет назад.
По всей видимости, экономическое китайское чудо не предусматривает варианта всеобщего достатка. В противном случае китайское общество превратиться в классическую составную часть отживающего себя капитализма. Выходит, что пока мир еще не изобрел золотой середины развития: либо всеобщий достаток и колоссальный внешний долг, либо масштабный рост экономики государства при большом процессе неплатежеспособных граждан. И тот, и другой вариант в конечном итоге мир уже имел возможность проходить.
Найдет ли Китай в себе силы превратить государственное экономическое чудо в чудо индивидуальное для большинства китайцев, покажет, как всегда, только время.
Алексей Володин
