Махмуд Ахмадинежад отправился в большое турне по странам Латинской Америки, которые готовы поддержать иранского президента в борьбе против США – Венесуэлу, Кубу, Никарагуа и Эквадор. В то же время, ситуация между Ираном и США накаляется до предела. В конце месяца европейские страны должны будут принять решение по эмбарго на закупку иранской нефти, и в случае, если это произойдет, Иран обещает перекрыть Ормузский пролив, через который экспортируется фактически вся нефть стран Персидского залива. Этот шаг может стать, по мнению экспертов, точкой невозврата, после которой вооруженное столкновение между США, НАТО и Ираном станет практически неизбежным. Несмотря на то, что все участники предполагаемого конфликта прекрасно понимают его последствия, они продолжают играть мускулами, демонстрируя готовность идти до конца.

Минувшие новогодние каникулы оказались весьма богатыми на новости с Востока, которые свидетельствуют лишь о том, что напряженность вокруг отношений Ирана и стран Запада продолжает нарастать. В начале января США озвучили новый пакет экономических санкций против Ирана, а страны ЕС объявили о том, что готовы отказаться от закупок иранской нефти. В ответ власти исламской республики пригрозили перекрыть Ормузский пролив – через него экспортируется вся персидская нефть, около 40% мирового оборота углеводородов. В подтверждение своей решимости иранские военные провели 10-дневные учения по перекрытию пролива, а также провели демонстративное испытание новой тактической ракеты.

Такой шаг может стать серьезной угрозой для расшатывания цен на нефть, некоторые аналитики прогнозируют, что стоимость сырой нефти может подняться до $300 за баррель. Глава Пентагона Леон Панетта заявил в ответ, что США не позволит сделать этот шаг.

"Наша позиция чрезвычайно ясна - США не будут мириться с перекрытием Ормузского пролива. Эта та красная черта, которую нельзя переходить, и мы ответим на это", – заявил Панетта в интервью телеканалу CBS.

Еще одной каплей масла в огонь напряженности стало заявление Тегерана о том, что в ближайшее время вступит в действие подземный завод по обогащению урана до 20%, в то время как ранее иранским специалистам была доступна степень очистки 3,5%.

Все возможности для перекрытия Ормузского пролива у Ирана есть и в случае введения нефтяного эмбарго со стороны ЕС, он может это сделать, даже осознавая, что этим действием спровоцирует реальные боевой конфликт с США и НАТО. О том, насколько реален новый масштабный вооруженный конфликт на Ближнем Востоке, о войне нервов и пропаганды, а также о том, почему Иран – не место для "легкой прогулки", рассказал Накануне.RU военный эксперт, руководитель Центра анализа мировой торговли оружием, полковник Игорь Коротченко.

Вопрос: В последние дни Иран и США обменялись рядом резких заявлений. Как Вы оцените ситуацию в регионе, особенно в части угроз Ирана перекрыть Ормузский пролив?

Игорь Коротченко: Пока что идет война нервов между США и Ираном, но обстановка накаляется. Никто не знает, как, все-таки, реально будут развиваться события в случае, если страны ЕС реально приступят к нефтяному эмбарго в отношении Ирана. Тегеран заявил, что готов перекрыть Ормузский пролив, провел соответствующие учения, продемонстрировал наличие сил и средств, которые позволяют Ирану перекрыть Ормузский пролив, прежде всего, путем массированных минных постановок, а также атак различных кораблей и судов с помощью противокорабельных ракет, как корабельного, так и берегового базирования. Потенциал у Ирана есть. Насколько реально Тегеран готов к такой акции – пока вопрос остается открытым. Можно сказать, что нагнетание ситуации подходит к некой кульминационной точке, за которой возможны любые события, в том числе и боевые действия.

Вопрос: Перекрытие пролива станет преградой для экспорта нефти, то есть для главного источника доходов исламской республики. Получается, что Иран может сам себя поймать в ловушку?

Игорь Коротченко: Еще раз повторяю: здесь любые варианты возможны. Каждая из сторон демонстрирует решимость. С одной стороны – Иран, с другой – США, за каждым стоит определенный потенциал силовой, хотя надо признать, конечно, что Соединенные Штаты Америки однозначно в военном отношении сильнее, чем Иран. Однако, есть такое понятие, как "асимметричные меры", на которые Иран может пойти. За Ираном достаточно сильная поддержка, в том числе со стороны ряда движений, которые действуют в регионе Ближнего и Среднего Востока, речь идет о различного рода повстанческих и политических группировках, потенциально способных поддержать Иран в случае конфликта с США, но я думаю, что вопрос будет решаться комплексно. В любом случае, надо ждать конца месяца, чтобы понимать, как будет развиваться ситуация, потому что действия Ирана во многом будут обусловлены действиями Запада. А как будет действовать Запад, в какой последовательности, мы это скоро увидим.

Вопрос: Но уже сейчас можно сделать прогноз?

Игорь Коротченко: Пока совершенно очевидно, что Госдепартамент США склоняется к варианту организации экономической блокады, экономического удушения Ирана для того, чтобы создать сложности внутри страны, тем самым спровоцировать выступления "пятой колонны" внутри иранского общества. То, что там есть определенные оппозиционные силы, готовые, в том числе, и к силовому варианту конфронтации с правящим режимом, мы знаем по предыдущим событиям. Поэтому, пока что для США и Запада в целом перспективен путь не военной операции, а экономического удушения Ирана. Правда остается открытым вопрос, как действовать ЕС в случае перекрытия Ираном Ормузского пролива. Думаю, что это спровоцирует боевые действия США и НАТО против Ирана, к которым могут присоединиться и ряд аравийских монархий, действующих в регионе.

Вопрос: Одним из наиболее сильных раздражителей для Запада остается атомная программа Ирана. На днях иранские представители открыто заявили, что начинает функционировать подземный завод, на котором будут обогащать уран до 20%, в начале января были успешно испытаны иранские ракеты средней дальности. Откуда такая готовность бряцать оружием и каков реальный военный потенциал Ирана?

Игорь Коротченко: То, что Иран осуществляет исследования в области ядерных программ – это, все-таки, пока что программы мирного характера. Нет реальных свидетельств относительно того, что Иран разрабатывает ядерное оружие. Все заявления по этому поводу – пропаганда, не подтвержденная конкретными фактами. В этой связи я вспоминаю информационную подготовку войны против Саддама Хусейна, когда США, Великобритания, другие страны Запада обвиняли Ирак в наличии и разработке оружия массового уничтожения, потом выяснилось, что ничего этого не было. Иран, повторю еще раз, выполняет мирные программы, все они, в основном, охвачены контрольными инспекциями МАГАТЭ и говорить о том, что есть какие-то фактические сведения, подтверждающие, что Иран разрабатывает ядерное оружие – безосновательно, пока таких документальных данных нет. Не будем забывать, что в области мирных ядерных программ никаких ограничений в адрес Ирана никто не налагал. Это нагнетание страстей преследует цель информационной подготовки для возможных силовых акций против Тегерана.

Я в этой связи вспоминаю брифинг, который весной прошлого года был проведен для иностранных военных атташе, работающих в Москве, представителями российского Генерального штаба. Выступал начальник главного оперативного управления Генерального штаба, выступал заместитель начальника главного разведывательного управления Генерального штаба. Они с цифрами и фактами говорили о том, что у российских военных, в частности, у Генерального штаба и военной разведки России нет оснований для утверждений того, что Иран разрабатывает ядерное оружие. Так что, во многом, все эти заявления следует рассматривать, как пропагандистскую кампанию.

Вопрос: И все-таки по поводу военного потенциала – насколько он высок у Ирана?

Игорь Коротченко: В Иране хорошая армия, точнее даже две армии – это регулярные вооруженные силы, а также параллельная армия – Корпус стражей исламской революции (КСИР), который находится под непосредственным руководством религиозного духовенства, в частности, духовного лидера Ирана. Понятно, что в чисто военном отношении США способны нанести Ирану достаточно сильный урон, но практика показывает, по событиям в Афганистане, в Ираке, что чисто военным путем решить проблему Ирана нельзя. Мне кажется, в США это понимают, но точечные акции, удары крылатыми ракетами по ключевым объектам иранской оборонной инфраструктуры, в том числе и по атомным производствам, по ракетным заводам, исключать полностью нельзя. Акция может быть проведена, причем внезапно, и фактор неопределенности здесь очень высок. Но, в любом случае, Иран не будет для Запада легкой прогулкой, потому что за счет асимметричных мер Иран может очень чувствительно ответить на агрессию против себя.

Вопрос: Кто же может выступить на стороне Ирана против США?

Игорь Коротченко: Во-первых, у Ирана есть сторонники из числа ряда палестинских группировок, у Ирана есть возможности для атак против американских баз в регионе, в том числе, атак не только с помощью определенного ракетного потенциала, но и при помощи шахидов, которые будут использовать себя как живые бомбы. В целом, Иран – влиятельная страна и для США возможная военная кампания против Ирана будет весьма и весьма тяжелой. Но Иран остается главным врагом США и Запада в регионе, поэтому стратегическая цель – свержение режима. Каким путем это будет сделано – посмотрим.

Вопрос: В начале января американцы обозначили свою новую военную стратегию, в которой в числе основных приоритетов значится увеличение присутствия в Ормузском проливе. Будут ли в ближайшее время стягиваться дополнительные силы в этот регион?

Игорь Коротченко: Для американцев очень легко изменить баланс сил, потому что у них есть традиционные ударные группировки, способные быстро перебрасываться из одного региона в другой, поэтому нарастить силы для США – вопрос нескольких недель. С технической точки зрения, здесь никаких сложностей нет.

Вопрос: Иран – важный партнер для России. Какой может быть реакция России на обострение обстановки между Западом и Ираном?

Игорь Коротченко: Реакция может быть только дипломатической, в том числе, максимально жесткой. Понятно, что если против Ирана будет совершена агрессия, Россия не будет участвовать в каких-либо силовых акциях и ограничится дипломатическими мерами поддержки. Вместе с тем, российская дипломатия будет сейчас работать над тем, чтобы не допустить перехода конфликта в стадию реальных боевых действий, но тут наши возможности, в определенной степени ограничены, потому что ключевые решения быть или не быть войне против Ирана будут приниматься, все-таки, в Тегеране и Вашингтоне. Это две столицы, два центра противодействия, в том числе интеллектуального, духовного. От того, насколько сильной будет искра, будет понятно, перерастут ли нынешние напряжения в реальные боевые действия. Ну и, конечно, будет ли введено нефтяное эмбарго против Ирана, от этого будет зависеть дальнейшая реакция Тегерана и выбор средств противодействия.

Сергей Табаринцев-Романов