Стандартный прием некоторых оппонентов христианства – ссылаться на определенные разногласия, что существуют между между четырьмя Евангелиями в Новом Завете. Например, все четыре евангелиста приводят разные надписи на Кресте, на Котором распяли Иисуса Христа: «Сей есть Иисус, Царь Иудейский» (Мф; 27,37); «Царь Иудейский» (Марк, 15,26); «Сей есть Царь Иудейский» (Лк; 23,38); «Иисус Назорей, Царь Иудейский» (Ин, 19,19). Или все они по-разному говорят то том, кто именно из женщин в воскресенье рано утром пришел к месту погребения Господа.
Все это используется как как аргумент в пользу недостоверности евангельской истории. Дескать, как можно доверять свидетельствам, которые по-разному говорят об одних и тех же фактах? Между тем, стоит чуть внимательнее посмотреть на то, как название всех четырех Евангелий звучит на древнегреческом языке, чтобы понять, что никакого скандала тут, собственно, нет и даже быть не может.
Все евангелисты входили в круг ближайших учеников Иисуса Христа. Иоанн и Матфей – в число двенадцати апостолов, Лука и Марк – в число семидесяти. То есть, они писали о том, что сами видели и слышали. И на русском языке названия Евангелий звучат как «Евангелие от»: от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Однако на древнегреческом на месте русского «от» стоит предлог κατά (kata), одно из значение которого – «по словам» или «по мнению», «согласно». Поэтому, скажем, «Евангелие от Матфея» правильнее было бы, возможно, переводить как Евангелие согласно Матфею». Отсюда видно, что евангелистами история жизни, смерти и воскресения Иисуса Христа записана так, как они это запомнили. То есть Евангелия – это в какой-то степени их вариант или даже своего рода версия тех событий. Но ведь человеческая память – не фотоаппарат, который механически и автоматически регистрирует все происходящее. Она избирательна, выхватывает главное, и склонна опускать или не замечать не столь важные детали. К тому же кто-то из евангелистов был очевидцом описываемых событий, а кто-то рассказывает о них с чьих-то слов. На каждом Евангелии лежит отпечаток творческой индивидуальности его автора.
Разногласия между евангелистами не касаются самого содержания Благой вести, ее вероучительной стороны. Они безусловно согласны между собой в главном. А то, что между Евангелиями существуют некоторые «нестыковки» по некоторым непринципиальным для смысла и содержания евангельской истории деталям, напротив, свидетельствует в пользу подлинности записанных ими событий. Ведь если бы все это было вымышлено, и они были бы вынуждены выдумывать эту самую главную случившуюся на Земле историю, то они просто бы переписывали друг за другом все вплоть до самых мелких деталей или сговорились бы между собой о том, как устранить все разночтения. Словом, можно лишь присоединиться к словам архиепископа болгарского Феофилакта : «Не говори мне, что они не во всем согласны. Ибо посмотри, в чем они несогласны. Сказал ли кто-нибудь из них, что Христос родился, а другой: «не родился»? Или сказал ли кто из них, что Христос воскрес, а другой: «не воскрес»? Нет, нет! В необходимом и важнейшем они согласны. А ежели они в главном не разногласят, то чему дивиться, что они по-видимому разногласят в неважном; ибо из того, что они не во всем согласны, наиболее видна их истинность. Иначе о них подумали бы, что они писали, сошедшись вместе, или сговорившись друг с другом. Теперь же кажется, что они не согласны, потому, что то, что один из них опустил, написал другой. И это в самом деле так».
