В 2011 году финансовый и банковский кризис в Европе перерос в кризис суверенного долга. Из-за проблем, которые начались в Греции начали возникать сомнения по поводу самой жизнеспособности евро - и даже самого Европейского Союза. Год спустя, основные сомнения остаются неизменными.

Но, если сравнивать ЕС с США или Японией (где государственный долг около 200% ВВП), то текущий негативный имидж Европейского Союза можно считать неоправданным. И действительно, занятость в ЕС в целом остается высокой, как и объем частных сбережений. Кроме того, торговля Союза находится в равновесии с остальным миром.

Одна из причин для сомнений в евро и ЕС в том, что, начиная с весны 2010 года, европейские лидеры бросались из одного антикризисного саммита на высшем уровне к другому, в решениях, каждый раз, предполагалось принять антикризисные меры, которые были либо слишком малозначительны, либо слишком поздними. Европейские лидеры никогда не открывали полностью свои экономические и политические возможности.

Наоборот, вместо того, чтобы укрощать финансовые рынки, как они когда-то хотели, европейские лидеры продолжали снисходительно относиться к ним.

Это не должно никого удивлять, что, благодаря препятствиям, созданными национальными властями, совместным действиям Европейского Союза, финансовые рынки, используя то, что коммунисты привыкли называть "тактику салями", разделяют Союз, нападая на его государства-членов, один за другим.

Действительно, Европейский парламент и Европейская комиссия оказались на обочине, в то время как начала появляться новая модель управления для Европы: Германия принимает решения, Франции дает пресс-конференций, а остальные согласно кивают (за исключением британцев, которые выбрали изоляционизм снова).

Эта структура управления не является демократически законной, и не оправдывается с точки зрения её работы (которая, кажется, проявляется в простой реакции на давление со стороны финансовых рынков). Действительно, по некоторым оценкам, к 2050 году Европа будет производить лишь 10% мирового ВВП, и составлять лишь 7% ее населения. К тому времени, даже экономика Германии не будет иметь важное значение в глобальном масштабе, не говоря уже о других европейских государствах.

Уже в 2012 году, когда мировая экономика вырастет всего на 2,5%, борьба за акции глобального пирога станет ожесточеннее. Европа борется за своё экономическое выживание, но она, кажется, не знает как.

Так что, мы европейцы намерены оставаться значимыми в двадцать первом веке, что означает усиление наших позиций? Или мы готовы подвергнуться болезненному спаду вызванному националистической борьбой и самодовольством?

Я сторонник сильной Европы, которая охватывает проблемы имеющие место в неумолимо меняющемся мире. Нам нужен новый договор между европейскими нациями, поколениями и социальными классами, что предполагает трудный выбор. Мы должны попрощаться с национальным эгоизмом, корыстными интересами, грязными трюками, приобрести уверенность. Если Европа хочет, чтобы всё осталось как есть, многие вещи придется кардинально менять.

Во-первых, ЕС должен стать истинной демократией - с прямыми выборами президент и сильным парламентом – таким образом, общеевропейские решения будет иметь полную легитимность. Финансовый договор на котором члены ЕС (кроме Великобритании и Чешской Республики), согласовали в декабре 2011 года не может быть оставлена на чиновников и суды. Европейский люди, истинные государи, в конечном итоге должны получить право определять политику в Европе с помощью выборов.

Во-вторых, мы должны ликвидировать разрыв в доходах. Растущий разрыв между богатыми и бедными, стагнация реальной заработной платы, и глубокие региональные различия по уровню безработицы являются морально неприемлемыми и экономически контрпродуктивным. Увеличение неравенства в доходах по ЕС перераспределяет покупательскую способность, которая отчаянно нужна экономике ЕС для роста и занятости.

Наконец, социальное государство нуждается в серьезной ревизии. Сегодня, ЕС выделяет большую часть своих государственных расходов на пенсии и медицинское обслуживание для пожилых людей, в то время как образование страдает от недофинансирования. Социальное государство, которое фокусируется в основном на пожилых людях, и не предоставляет достаточных возможностей для молодых поколений, не является жизнеспособным. Кроме того, несправедливость, созданных исключительных привилегией, таких как государственный сектор, пенсионные схемы и дискреционные преимущества для корыстные интересов групп, должны быть устранены.

Для того, чтобы внести эти изменения, повышение налогов на богатство и доход явно недостаточно. Но, в то время как эти дополнительные налоговые поступления улучшат Европе государственные финансы, они не снимают необходимости реформ государства всеобщего благосостояния. Действительно, в лучшем случае, они могли бы способствовать социально ответственному переходу к более эффективным формам социальной защиты.

Также является ошибкой полагать, что меры жесткой экономии – приоритетный фокус внимания европейских лидеров, которые до сих пор пытаются консолидировать государственные финансы. Европа находится на грани рецессии. Поэтому правительствам следует ограничить сокращение расходов на те, которые не приведут экономику к сокращению. Кроме того, они должны увеличиваться только те налоги, которые, не уменьшат потребление, инвестиции и создание рабочих мест.

Кроме того, необходим "Европейский план Маршалла", который предусматривает инвестиции в инфраструктуру, возобновляемые источники энергии и энергоэффективность. Такая инициатива будет не только стимулировать рост, но также позволит снизить дефицит платежного баланса (поскольку импорт дорогих ископаемых энергоносителей может быть снижен). Государственные финансы будут объединены только для роста, а не экономии.

Европейский центральный банк должен адаптировать новые правила налоговой системы, закреплённые в финансовом пакте. Уязвимость национальных правительств к финансовым рынкам и их преувеличенные процентные ставки должны быть снижены. Только ЕЦБ, принимая на себя роль кредитора последней инстанции, может остановить отток капитала в еврозоне и восстановление веру в способность Европы решить свои собственные проблемы.

Европе не хватает времени. Институты ЕС должны проявить свои способности на полную силу, поскольку традиционное мышление не будет достаточным, для сохранения Союза. Только тогда, когда ЕС справится с трудностями мы снова можем вступить на трудный, но необходимый путь разработки и принятия нового договора для новой Европы.

Альфред Гузенбауэр