Второй вариант, впрочем, воспринимается экспертами с огромной долей сомнения. Действительно, способна ли самая мощная в военном отношении держава вести крупномасштабные боевые действия в третьей точке, когда ее вооруженные силы уже завязаны в Ираке и Афганистане? Думается, нет. Да и сама мысль о том, чтобы ввязаться в наземный конфликт в стране с 80-миллионным населением и устойчивым антиамериканским настроем в общенациональном масштабе, выглядит бредом сумасшедшего.
На этом фоне на первый план выдвигается вопрос о степени боеготовности иранской армии, ее идеологической и материальной способности противостоять планируемой агрессии хотя бы в рамках ее первого варианта, но также и при ведении сухопутных действий.
Определенный свет на эту проблему проливают события 1980-1988 годов, известные как «восьмилетняя война» между Ираком и Ираном.
Она поставила ИРИ и ее новорожденную исламскую революцию перед лицом тягчайшего испытания «огнем и мечом», после того как Саддам Хусейн решил воспользоваться разбродом и шатаниями при переходе от шахского строя к исламскому и оттяпать у Ирана ряд лакомых территориальных кусочков, в том числе в богатой нефтью провинции Хузестан и в Персидском заливе. Вероломная агрессия принесла иракскому диктатору определенные дивиденды, но уже через два года они были утрачены, а боевые действия приняли характер войны на истощение. В августе 1988 года ввиду очевидного цугцванга на полях сражений Имам Рухолла Хомейни объявил об одностороннем прекращении огня, чему последовал и Багдад. Итог – около миллиона жертв с обеих сторон и «боевая ничья». В боях были задействованы со стороны Ирака 190 тыс. солдат. Со стороны Ирана – 350 тысяч, но это было единственное преимущество, с точки зрения оснащения боевой техникой иранская армия неизмеримо уступала иракским оппонентам. Важно, однако, другое. Иранские солдаты с зелеными повязками смертников на лбу совершали чудеса самопожертвования, бросаясь под танки и проводя психологические атаки, сея страх в рядах противника.
Так воплощался в жизнь провозглашенный Хомейни лозунг «дефа-йе могаддас» («Священная оборона»).
Но вернемся в настоящее. Если израильское руководство на всех уровнях стремится всячески нагнетать обстановку вокруг Ирана, то позиция США отличается заметно большей сдержанностью. В Пентагоне вообще полагают, что Израиль на деле не располагает конкретными возможностями для нанесения масштабного удара по четырем основным иранским ядерным объектам в Натанзе и Фордо, реактору в Араке и фабрике в Исфахане. Ведь только комплексный вывод их из строя может затормозить развитие предполагаемой военной части ядерной программы. США считают также недостаточным наличие у евреев эффективных бомб, которые могли бы разрушить хорошо укрытые и защищенные цели. Командование израильской армии намерено при этом полагаться на так называемые «иерихонские трубы» – сверхточные ракетные системы – 5 для Исфахана, 3 – для Арака и 34 – для Натанза.
Однако сомнительно, что Израиль имеет на данный момент такое количество совершенных ракет. Кроме того, израильские самолеты не могут совершать перелеты дальностью 3,2 тыс. километров без дозаправки в воздухе, а это неизмеримо осложняет проведение всей операции. И, наконец, подступы к Ирану проходят через воздушные коридоры Турции, Саудовской Аравии, Ирака или Иордании. Еще не факт, что они свои коридоры в распоряжение израильской авиации предоставят даже при их в целом антииранской позиции. Да и опасения ударов возмездия со стороны Тегерана тоже сыграют свою роль.
А опасения эти реальны. Из анализа высказываний в прессе иранских военачальников и политических деятелей складывается впечатление, что меры наказания агрессора будут носить вполне исчерпывающий характер. Как заявил представитель аятоллы Али Хаменеи в Корпусе стражей исламской революции (КСИР) Моджтаба Золнур, «как только хоть одна американская или сионистская ракета упадет на землю Ирана, не успеет осесть пыль, как иранские ракеты взорвут сердце Израиля».
Другие иранские деятели поведали о намерении нанести удары по ядерным объектам самого еврейского государства и по другим четырем сотням стратегических целей. Достоянием мировой прессы стал и план почти глобального реагирования на агрессию, который разработан в Тегеране. В него входит немедленное уничтожение всей газовой и нефтяной инфраструктуры в Персидском заливе, включая нефтяные ресурсы Саудовской Аравии, Кувейта, Бахрейна и Ирака, удары по базам США в регионе, блокада Ормузского пролива. Фантастика? Может быть, но в любом случае весь Ближний Восток да и мир в целом окажутся в состоянии, близком к полному политическому и экономическому коллапсу.
Следует помнить, что ВС ИРИ – крупнейшие по численности в регионе. Они включают в себя независимые друг от друга регулярные вооруженные формирования - армию и КСИР. В каждом из них имеются сухопутные силы, ВВС и ВМС. В рамках КСИР действует также «басидж» - своего рода резервное народное ополчение. Эта часть ВС характерна высоким боевым и морально-политическим духом, преданностью идеям исламской революции и в целом исламу. Численность совокупных регулярных ВС Ирана, по разным данным, колеблется от 540 тысяч до 900 тысяч военнослужащих. ВВС – самая уязвимая структура, они оснащены в основном устаревшими типами самолетов, в том числе еще советского производства. В плюс надо отнести постоянно совершенствующиеся системы ракет, в том числе таких, которые покрывают весь Ближний Восток, включая Израиль. Все вышесказанное говорит о том, что мир неуклонно сползает к непредсказуемому по своим последствиям современному Апокалипсису.
Остановить этот зловещий тренд – задача всех миролюбивых государств. Вопрос лишь в том, как это сделать. Пока перспективы остаются самыми мрачными.
