Стратегия контролируемого хаоса
Еще один важный аспект связан с современной политикой США по отношению к странам на Ближнем Востоке, имевшим высокую степень централизации государственной власти. Таких стран здесь до недавнего времени было четыре - Иран, Ирак, Ливия и Сирия. Из них Ирак, Ливия и Сирия были наследием эпохи «холодной войны» и реализации в некоторой степени заимствованной у СССР модели государственного устройства.
С идеологической точки зрения они следовали идее строительства арабской модели социализма с доминированием государственной собственности, а с организационной - стремились достичь максимально возможной концентрации власти в руках центрального бюрократического аппарата. Это оправдывалось необходимостью преодоления этнической, религиозной и племенной раздробленности обществ своих стран.
В качестве основной движущей силы модернизации здесь выступали военные, которые сделали милитаризацию главной целью повышения мощи государственной системы в целом. В результате Ирак и Ливия, обладая огромными доходами от нефти, проводили усиленную милитаризацию жизни своих государств, а также отличались повышенной активностью на внешнеполитической арене. Сирия не имела таких источников денежных ресурсов, однако как соседствующая с Израилем страна пользовалась поддержкой со стороны СССР и некоторых богатых арабских стран. Это давало ей возможность иметь большую армию и сильную бюрократию.
В свою очередь, теократический режим в Иране появился вследствие революции, которая стала результатом реформ, проведенных шахом Реза Пехлеви. Реформы получили название «белой революции». Они охватывали самые разные сферы жизни иранского общества, привели к кардинальным переменам и в итоге вызвали недовольство самых разных слоев общества. Левые партии, от коммунистов из партии Туде до организаций «Моджахеддин э-Халк» и «Федаин э-Халк», были недовольны недостаточностью реформ и призывали следовать по социалистическому пути развития. Шиитское духовенство было недовольно светским характером государственности и западным влиянием в жизни общества. Вовлеченные в модернизацию широкие слои сельского населения, переехавшие в города, были недовольны социальным расслоением общества.
В результате революции власть перешла в руки духовенства и была создана исламская республика с высокой степенью концентрации власти, сильной бюрократией, в распоряжении которой были значительные доходы от нефти. У новой республики сразу же появились идеологические задачи. С одной стороны, борьба одновременно и против Запада, и против СССР, с другой - стремление занять лидирующие позиции в исламском мире и вернуть ему былое величие в противостоянии с западным миром. При этом новое мощное государство естественным образом опиралось на шиитскую доктрину и на персидскую идентичность. Это автоматически создавало проблемы в отношениях с арабами и суннитами, которые до недавнего времени, тем не менее, не носили критического характера.
Все четыре указанные страны в исламском мире представляли самую большую проблему для США и западного мира главным образом в связи с тем, что они стремились проводить активную и часто очень агрессивную внешнюю политику и имели для этого соответствующие материальные и организационные возможности. С учетом того, что отношения с миром ислама в целом чрезвычайно важны для Запада, то милитаризация Ирака, Сирии, Ливии и Ирана с их высокой степенью концентрации государственной власти объективно создавала сложности для западных стран. Поэтому для них демонтаж военно-бюрократической системы в Тегеране, Дамаске, Багдаде и Триполи, переход таких стран к конкурентным отношениям выглядел как наиболее реальный выход из сложившегося положения. Потому что при конкурентных отношениях ресурсы от той же нефти тратятся на внутреннее потребление, включая коррупцию, а на милитаризацию и внешнюю агрессию средств уже не остается.
Первым был Ирак. Если следовать представленной выше логике, то вообще бессмысленно спорить о том, потерпели ли США в этой стране фиаско. Потому что своих целей они определенно добились. Сегодня Ирак уже не представляет такой угрозы, какая была при Саддаме Хусейне. Для этого у него нет ни мощной армии, ни единой бюрократии. Кроме того, разделенная на противоборствующие стороны - суннитов, шиитов и курдов, страна просто не в состоянии проводить консолидированную политику. Здесь надо также отметить, что утверждения о том, что США захватили Ирак ради его нефти, оказались неверными. Нефть по-прежнему добывается двумя главными иракскими государственными компаниями - Северной и Южной, доходы от ее продажи в основном идут на внутреннее иракское потребление. При этом новые нефтяные контракты подписываются на чрезвычайно выгодных для Ирака условиях. Иностранные компании добывают нефть и получают за это фиксированную плату (что-то около 5 долл. за баррель), нефть же остается иракской. Т.е. доходы государства напрямую связаны с мировыми ценами на нефть, а не так, как у нас, косвенным образом через систему налогообложения. Нам в Казахстане остается только мечтать о таких условиях.
Однако для американской политики в регионе Ближнего Востока такое решение принесло значительные дивиденды. Очевидно, что теперь иракской элите, и в первую очередь местным шиитам, которые контролируют правительство, есть что терять. Поэтому если завтра вдруг начнется военный конфликт США и их союзников с Ираном, то иракскому истеблишменту необходимо будет выбирать - встать на сторону единоверцев-шиитов из Ирана или просто остаться в стороне. Они почти наверняка предпочтут второй вариант, потому что ясно отдают себе отчет, что в противном случае иракские сунниты и курды, как, собственно, и часть оппозиционно настроенных шиитов, всегда готовы заменить нынешнюю элиту у власти. Например, ради того же доступа к доходам от нефти.
После Ирака пала Ливия, что еще год назад казалось невозможным. При всей готовности Каддафи к проведению жесткой политики импульс протестов, заданный в начале 2011 г. в Тунисе и Египте, оказался слишком мощным и очень вовремя получил поддержку западной коалиции. И хотя сегодня в Ливии идет конкурентная борьба между местными племенами, тем не менее, очевидно, что эта страна, потеряв прежний военно-бюрократический аппарат, уже не будет представлять для Запада и соседей прежних проблем.
Здесь важно отметить, что обычно критики западной политики в отношении Ирака и Ливии утверждают, что в сравнении со временами Саддама Хусейна и Каддафи в этих странах воцарился хаос, здесь больше нет прежнего порядка. Поэтому возникает естественный вопрос, стоило ли тогда вообще все это начинать, если стало только хуже. Однозначного ответа на этот вопрос нет. Но одно совершенно очевидно: главной своей цели западники в этих странах добились - убрали с политической сцены централизованный военно-бюрократический аппарат. Поэтому они распустили в Ираке единую армию и местную партию БААС. Все же остальные риски, по их мнению, явно менее значимы с точки зрения глобальных процессов.
Теперь на очереди Сирия, которой будет очень сложно устоять под внешним и внутренним давлением. Молодой президент Башар Асад явно уступает своему отцу в решительности, поэтому он не смог быстро погасить конфликт. Например, в городе Хама отец Башара - Хафез Асад 30 лет назад устроил военный погром, в котором погибло до 30 тыс. жителей. В Хомсе и по всей остальной Сирии настоящие бои идут почти каждый день уже больше полугода. Очевидно, что длительная по времени неспособность режима в Дамаске навести порядок в стране и стала главной причиной оказанного в последующем на него внешнего давления.
Безусловно, противоречия между алавитским религиозным меньшинством (от 10 до 15% населения страны), из которого происходит сам Асад, его элитные военные части и весь истеблишмент, и суннитским большинством слишком большие. Поэтому если в Сирии сейчас проводить выборы, как этого требуют представители Лиги арабских государств, то большинство предсказуемо наберут сунниты. На это Асад и его алавитское окружение пойти не могут, но уже не могут и просто взять ситуацию под контроль. Они упустили время и теперь уже практически наверняка уйдут.
Поразительно, насколько грамотно Сирию взяли в кольцо, каким образом привели к ситуации, когда любое решение Дамаска будет играть против него. Т.е. теперь вопрос - не падет ли нынешний режим в Сирии, а когда именно это произойдет.
И вот здесь наступает самое интересное. Две страны из указанной выше четверки уже потеряли прежнее государственное устройство, Сирия находится на грани этого. Остается только Иран, который в начале 2012 г. сам оказался в труднейшей ситуации. Безусловно, что принятое 23 января решение Евросоюза об отказе от закупок иранской нефти наносит Ирану серьезный ущерб. Это, как минимум, потеря 24 млрд. евро в год при нынешних ценах. Но еще ряд принятых в феврале решений - об ограничении операций с иранским Центробанком и банковских операций по системе СВИФТ, ставит эту страну на грань экономической катастрофы.
Очевидно, что вся мировая торговля ведется либо на доллары, либо на евро. Соответственно, для того чтобы продать или купить что-то за доллары или евро, их надо зафиксировать на счетах того или иного Центробанка или отдельных банков. А т.к. доллары эмитируют США, то должны быть электронные записи о том, сколько у вас долларов, которые, в свою очередь, теоретически должны быть подтверждены американцами. Обычно здесь нет никаких проблем, это рутинная процедура, которую осуществляют различные банки через тот же СВИФТ. Но если вы не можете подтвердить наличие долларов или евро у его эмитента, хотя они у вас есть, то вы просто не сможете купить ничего на мировом рынке. Т.е. американцы и европейцы могут в любой момент выключить вас из системы мировой торговли, что, собственно, и произошло с Ираном.
Теперь Иран не только не имеет возможности продавать нефть Евросоюзу и теряет на этом огромные деньги, он может оказаться не в состоянии продавать свою нефть другим потребителям, тем же Индии, Южной Корее и Китаю. Вернее, он теоретически вполне может продать ее за индийские рупии, китайские юани или корейские воны, но эти валюты не возьмут его основные поставщики в регионе. Рупии и юани вообще не являются свободно конвертируемыми валютами, их покупательная способность вне пределов Индии и Китая ограничена.
Осенью прошлого года уже появлялась информация о конфликте интересов между Ираном, с одной стороны, и Индией и Китаем - с другой. Эти страны задолжали Ирану большие суммы за поставки нефти, называлось до 15 млрд. долл., потому что не могли найти решения, как обойти частичные санкции Совета Безопасности ООН по поводу иранской ядерной программы. Тогда санкции распространялись на 9 иранских банков, и это уже создавало проблему для Тегерана, но теперь под санкции попал иранский центробанк, что в корне меняет ситуацию.
Из свободно конвертируемых валют Иран может пока рассчитывать только на японскую иену, но Япония не в состоянии обеспечить потребности в этой валюте для всей торговли Ирана с внешним миром. Кроме того, у Токио свои союзнические отношения с Вашингтоном, и он не будет мешать его политике в отношении Тегерана.
Теоретически Иран может выстроить с Китаем и Индией систему клиринга, когда идут взаимные поставки товаров, учет которых происходит, например, в юанях. В случае образования дефицита в ту или иную сторону, он оплачивается тем или иным способом, дополнительными поставками иранской нефти или китайских товаров. Но это слишком сложно и долго, кроме того, в этом случае иранцам придется все необходимое покупать в Индии и Китае, а это резко увеличивает нагрузку на логистику и цены. Не говоря уже о том, что обеспечение некоторых потребностей Ирана, например, в бензине (до 60% от внутреннего потребления) или продовольствии, станет непомерно дорогим. Одно дело везти пшеницу или бензин от соседей, другое - из Китая.
Так что Иран фактически оказывается на грани экономического краха, особенно в преддверии парламентских выборов в местный меджлис в марте 2012 г. И опять стоит оценить масштаб давления и последовательность действий со стороны стран Запада, которые фактически загнали нынешнее руководство в Тегеране в угол. При этом характерно, что иранские «ястребы» уже не могут предпринять и тактического отступления. Это означало бы потерять лицо и власть, потому что только внешнее напряжение фактически позволяет поддерживать внутреннюю жесткость системы в отношении части общества и местных элит. Среди последних есть влиятельные представители местного духовенства - Рафсанджани, Керуби, Хатами, которые отдают себе отчет в риске потерять в случае войны централизованное иранское государство с доминированием этнических персов.
Султан Акимбеков
