Впервые за два с лишним столетия французские и британские ветви семьи Ротшильд решили объединить свои активы. Причина — необходимость укрепить капитал в условиях ужесточения регулятивных норм, сохранив при этом контроль семьи над банками

В 1798 году Майер Амшель Ротшильд, банкир из Франкфурта-на-Майне, тогда вольного немецкого города, отправил своих сыновей в Париж, Лондон, Неаполь и Вену создавать филиалы на местах, что привело к формированию семейной финансовой сети, прозванной современниками «Банкиры мира».

В 2012 году барон Давид де Ротшильдначал финальный этап воссоединения банкирской династии. По его инициативе французские и британские активы семьи объединяются в холдинг в рамках Paris Orleans — французской компании, появившейся в эпоху бума железнодорожного строительства в XIX веке. Так завершится объединение французских банковских подразделений семьи с лондонским инвестбанком NM Rothschild. Этот банк стал одним из ведущих финансовых институтов Сити, после того как Натан Мейер Ротшильд, сын Майера Амшеля, заработал баснословное состояние, скупая британские гособлигации накануне поражения Наполеона при Ватерлоо в 1815 году. На протяжении XIX века Ротшильды процветали, создав децентрализованное панъевропейское партнерство. Династия обеспечивала финансирование правительствам, компаниям и армиям по всей Европе — в обмен на хорошую норму прибыли. Однако сегодня банковские группы оказываются неспособны функционировать в формате сети не связанных друг с другом национальных филиалов — в пользу этого говорят и последние решения Ротшильдов.

«Чтобы улучшить показатели всей группы, им приходится объединить ее под одним зонтиком», — отмечает банковский аналитик. Действительно, объединение компаний в холдинг защищает от требований к объемам капитала. Но, что еще важнее, создав единую структуру, семья Ротшильд сможет окончательно закрепить свой контроль над бизнесом.

Под зонтом

В основе новой компании будет коммандитное товарищество, которое станет гарантией от враждебных поглощений. Членам семьи в Paris Orleans принадлежит 48% всех акций, но при этом — 57% голосующих (в случае дальнейшей допэмиссии будут выпускаться лишь акции без права голоса, поэтому контролю семьи ничто не угрожает). И реструктуризация, по мнению аналитиков, должна почти удвоить капитализацию Paris Orleans — с нынешних 720 млн долларов до 1,3 млрд.

Причина такого решения — стремление Давида де Ротшильда никогда не ослаблять контроль семьи над активами. Во многом это диктуется его собственным опытом — в 1982 году он оказался свидетелем того, как Banque Rothschild был национализирован правительством Франсуа Миттерана. Его отец, Ги де Ротшильд, в знак протеста во второй раз уехал из Франции в Нью-Йорк (в 1940-м он бежал за океан от нацистов, а 42 года спустя — от социалистов).

Но его сын Давид, нынешний глава банковской династии, решил остаться в Париже и открыл новый банк, специализировавшийся на финансовом консалтинге и управлении активами, а не на традиционном кредитном деле. Начав с 1 млн долларов капитала и трех сотрудников, Давид де Ротшильд смог довольно быстро превратить Rothschild & Cie Banque в одного из ведущих финансовых игроков французской столицы.

Интеграция же панъевропейской банковской группы началась через два десятка лет, когда операционное управление французскими и британскими банками Ротшильдов было объединено. В 2003 году Давид де Ротшильд также возглавил Rothschild Group и ее британское подразделение, после того как его британский кузен сэр Эвелин Ротшильд ушел в отставку. А в 2007-м французская ветвь династии получила мажоритарный пакет — когда Эвелин Ротшильд продал свою долю, у его двух сыновей и дочери осталась лишь треть акций группы.

Сегодняшнее объединение активов семейства стало возможно, после того как глава британской части династии, Эвелин Ротшильд, отошел от дел, продав в 2007 году свою долю, и в руках его двух сыновей и дочери оказалась лишь треть акций группы Фото: Legion-Media

 Так что нынешняя сделка фактически закрепляет договоренности предыдущих лет. «Хотя активы сливаются только сейчас, британская и французская части бизнеса Ротшильдов работали вместе уже долгое время. Пусть активы формально и находились не под общей крышей», — рассказал «Эксперту» Хью ван Стеенис, банковский аналитик Morgan Stanley.

Удерживать банковскую семью вместе всегда было непросто. Один из наследников знаменитой династии, британец Нейт Ротшильд, еще в молодости восстал против участия в семейном бизнесе и после университета пошел работать в хедж-фонд. Сделав карьеру в хедж-фондах и компаниях по управлению активами, он решил создать достойное предприятие на рынке добычи каменного угля и торговли им, фактически с нуля построив индонезийскую компанию Bumi, которая затем успешно провела IPO на Лондонской бирже. Но в январе 2012 года Нейт Ротшильд едва избежал отставки с поста в правлении Bumi, а фактический контроль над компанией перешел к индонезийскому бизнесмену.

Справедливости ради надо сказать, что Нейт был не первым «отщепенцем». В 1980-х его отец, лорд Джейкоб Ротшильд, создал собственный инвестиционный траст RIT. Правда, в последние годы он усилил семейные связи за счет партнерства с еще одним ответвлением династии — франко-швейцарским частным банком Edmond de Rothschild. Основанный в 1953 году, этот банк, управляемый Бенжамином де Ротшильдом, сыном основателя, функционирует отдельно от семейной группы. Но после реорганизации ему будет принадлежать около 6% Paris Orleans.

Не зацикливаясь на традиции

Несмотря на традиционный характер бизнеса Ротшильдов, банкиры готовы идти на тактические перемены. В 2010 году Rothschild Group впервые за свою более чем двухвековую историю назначила на ключевую должность не члена семьи. Британец Найджел Хиггинс, три десятка лет проработавший в NM Rothschild, возглавил этот инвестбанк — и, по сути, британское подразделение семейной группы. Когда завершится процесс реорганизации, он станет одним из двух сопрезидентов Paris Orleans. Пост второго главы объединенной компании займет француз Оливье Пеку, работающий в Rothschild & Cie Banque с 1991 года.

Таким образом, Давид де Ротшильд отойдет от оперативного управления, но сохранит стратегический контроль, занимая пост председателя совета директоров Paris Orleans. Это должно обеспечить плавный переход власти к его 32-летнему сыну  Александру де Ротшильду, который уже семь лет работает в парижском отделении семейного банка.

Перемены коснутся и культуры премий — ранее банкиры подразделений в Париже и Лондоне, хотя и могли работать над одними и те же сделками, получали по их результатам разные премии. Теперь вопрос о выплате премиальных, один из ключевых способов мотивации инвестбанкиров, будет решаться централизованно на уровне Paris Orleans.

Впрочем, бонусы — это не единственное различие в корпоративной культуре. Дело в том, что в финансовой системе Франции Ротшильды всегда занимали более привилегированное положение, чем их конкуренты, например американские инвестбанки, в силу исторических причин. Так, по оценкам Thomson Reuters, в 2011 году Rothschild & Cie Banque занял третье место по консалтингу в сфере слияний и поглощений во Франции; британский же NM Rothschild был лишь восьмым в лондонском Сити, заметно уступив американским банкам.

Тем не менее оба подразделения остаются прибыльными — несмотря на финансовый кризис. Устойчивость банковского бизнеса Ротшильдов к кризису объясняют ставкой на обслуживание частных клиентов с большим капиталом, а также антицикличной бизнес-моделью. Так, в период бума банкиры Rothschild Group консультируют по вопросам слияния и поглощения, а в период кризиса — по вопросам реструктуризации. Поэтому аналитиков не удивляет, что в 2011 году оборот семейной группы вырос на 50%. Впрочем, сегодня Ротшильды не являются такими баснословными богачами, как столетие назад, — в прошлом году чистая прибыль группы составила всего 353 млн долларов

На фото: Ги де Ротшильд (в шляпе), отец нынешнего главы семейства, дважды уезжал из Франции. В 1940-м он бежал за океан от нацистов, а 42 года спустя — от социалистов.

Александр Кокшаров