Поистине, для тех, кто уверовал, делал добрые дела, выстаивал молитву и давал очистительный расход, ждет награда Господа.
Не познают они страха и печали.
(2:277)
Остерегайтесь (наказания Судного) Дня, в который вы будете возвращены к Богу.
Затем каждой душе полностью воздастся за то, что она приобрела, и они (души) не будут обижены.
(2:281)
Господи наш! Не уклоняй наши сердца после того, как Ты вывел нас на прямой путь,
и дай нам от Тебя милость: ведь Ты, поистине, - Податель!
(3:8)
В 1967 году в космической гонке между СССР и США произошла первая катастрофа - 24 апреля во время возвращения с орбиты погиб космонавт Владимир Комаров. Система торможения его аппарата была недоделана и не сработала в штатном режиме - специалисты, готовившие первый "Союз" к полету, торопились с запуском корабля.
Программа экспедиции была амбициозной. Это был первый пилотируемый полет корабля "Союз", вслед за которым должен был взлететь второй. На орбите их планировалось состыковать.
К тому моменту Советский Союз опережал США в космической гонке, хотя соперник и "наступал на пятки". Так в марте 1966 года американцы уже совершили первую стыковку в космосе, и нужно было срочно ответить им, как минимум, тем же.
Как свидетельствовал в своей книге "Ракеты и люди" соратник Сергея Королева, Нажать один из основателей советской космической программы Борис Черток, к аварийной ситуации, в результате которой погиб Комаров, привело пренебрежение правилами разработки космических систем - аппаратуру попросту не испытали должным образом.
Впрочем, как полагают эксперты, в конечном счете, за всеми четырьмя катастрофами в истории освоения космоса (двумя советскими и двумя американскими) стоит именно такая причина - пренебрежение доскональной проверкой всех систем.
Впоследствии "Союз" стали называть самым надежным космическим аппаратом. Летчик-космонавт Георгий Гречко рассказал Би-би-си, что никогда не сомневался в их качествах.
"Когда улетаешь в космос, у тебя, ну не стопроцентная уверенность... 90-99%, но не сто - так не бывает", - сказал он, добавив, что в ходе трех своих полетов ни одна из систем не дала на орбите сбой.
Катастрофа
Однако Георгий Гречко летал на "Союзах" уже после двух катастроф, по итогам которых были сделаны выводы и внесены изменения в конструкцию корабля.
А в 1967 году, когда специалисты готовили "Союз-1" к первому полету, никто еще не знал, какой именно сюрприз может преподнести корабль, до того момента еще ни разу пределы атмосферы не покидавший.
Полет оправдал самые мрачные предчувствия. Неполадки начались сразу после выхода на орбиту: не раскрылась одна из двух панелей солнечных батарей, корабль стал испытывать дефицит электроэнергии.
В ЦУПе сразу решили прекратить полет. О старте второго "Союза" и стыковке уже не могло идти речи.
Комаров безуспешно пытался развернуть корабль таким образом, чтобы солнце освещало единственную батарею, но из-за разбалансировки сделать это было сложно. В конце концов, было решено вернуть спускаемый аппарат на Землю.
Все это время с Комаровым на связи был его дублер - Юрий Гагарин. Последние слова этих переговоров известны.
"Вот тут товарищи рекомендуют дышать глубже. Ждем на приземлении", - сказал Гагарин, а Комаров ему ответил: "Спасибо. Передайте всем. Произошло раз...".
Далее корабль вошел в плотные слои атмосферы, и связь прервалась. Специалисты считают, что Комаров хотел сообщить о разделении спускаемого аппарата и корабля. Дальнейшие события были установлены постфактум, после изучения обломков корабля.
На заключительном участке приземления произошел отказ парашютной системы - сначала вышел вытяжной парашют, который вытянул за собой тормозной. После того, как аппарат снизил скорость, должен был выйти основной парашют, но этого не произошло.
Капсула интенсивно вращалась вокруг вертикальной оси, и когда был выпущен запасной, аварийный парашют, то его стропы переплелись со стропами тормозного. Аппарат стремительно набрал скорость и врезался в Землю
Причины аварии
Причины, по которым не вышел основной парашют, были установлены. Он находился в специальном контейнере, расположенном в стенке спускаемого аппарата.
Впоследствии выяснилось, что из-за неверных расчетов контейнер был выполнен из сравнительно мягкого материала, и под давлением во время спуска камера сжалась, зажав парашют.
Кроме того, термообработка спускаемого аппарата перед полетом была проведена с нарушениями, в результате чего на внутренней поверхности камеры образовался липкий слой.
Борис Черток в книге "Ракеты и люди" впоследствии написал, что сначала, в ходе испытаний, спускаемые аппараты вообще испытывали без парашютных контейнеров, их попросту не успели сделать к сроку. Аппарат к полету Комарова готовили уже с контейнерами, но без крышек.
"Технологи цеха номер один не подумали вовсе о том, что в автоклаве на внутреннюю поверхность контейнеров могут осаждаться летучие фракции обмазки, образующиеся при полимеризации, от чего поверхность превращалась в шероховато-бугристую и клейкую. Из такого контейнера тормозному парашюту вытащить плотно забитый основной действительно оказалось не под силу", - писал Черток.
Предчувствия По словам эксперта в области космоса Вадима Лукашевича, в СССР торопились запустить "Союз" к первомайским праздникам, и программа испытаний была намеренно сокращена.
Генеральный конструктор ОКБ-1 Сергей Королев умер в 1966 году, и полет Комарова готовил его преемник - Василий Мишин.
Лукашевич считает, что Королев не допустил бы запуска "Союза", не подтвердившего в ходе испытаний своей надежности: "У Мишина было меньше авторитета, меньше веса. Королев мог сказать: "Корабль сырой, не готовый, я не буду человека в космос посылать, мне плевать на ваши пролетарские праздники".
Косвенно версию о том, что на Мишина могло оказываться давление со стороны вышестоящего руководства, подтверждает и Борис Черток.
Как написано в его книге, на заседании Госкомиссии за 10 дней до полета тогдашний начальник Байконура Анатолий Кириллов предупредил собравшихся, что корабль к полету не готов, и реакция Мишина была очень нервной.
"Содокладчиком выступал полковник Кириллов. Он позволил себе сказать, что сотни замечаний, полученных во время испытаний, свидетельствуют о том, что корабли еще "сырые". По этому поводу Мишин вспылил и резкой форме выговорил Кириллову, "что научит его работать", - писал Черток.
Молчание СМИ
Катастрофа первого "Союза" и первая смерть космонавта во время полета на орбиту больно ударили по амбициям советского руководства. О катастрофе даже не сразу сообщили - только спустя сутки ТАСС передал сообщение о смерти космонавта.
"Безвременная гибель выдающегося космонавта инженера-испытателя космических кораблей Владимира Михайловича Комарова является тяжёлой утратой для всего советского народа", - говорилось в нем.
О неполадках в ходе полета и причинах того, почему произошло скручивание строп, не сообщалось. Миссия "Союза-1", исходя из сообщения, была удачной вплоть до последних минут.
"Комаровым была полностью выполнена намеченная программа отработки систем нового корабля, а также проведены запланированные научные эксперименты. При полете летчик-космонавт В. М. Комаров совершал маневрирование корабля, проводил испытания основных его систем на различных режимах и давал квалифицированную оценку технических характеристик нового космического корабля", - передавал ТАСС.
Георгий Гречко рассказал Би-би-си, что в то время сообщения о космических полетах всегда визировались лично Брежневым.
По словам эксперта Юрия Караша, в СССР традиционно замалчивались те аварии, которые можно было скрыть. "Скрывались, конечно, не катастрофы, но хотя бы аварии, которые не приводили к гибели людей", - сказал он.
Скупое освещение обстоятельств гибели Комарова привело к появлению массы слухов. Говорили, что он предчувствовал смерть и якобы добился того, чтобы ему дали возможность поговорить по телефону с семьей. Впоследствии этот слух был развеян специалистами, которые рассказали, что в то время это было невозможно технически.
Говорили и о том, что он якобы успел передать в эфир перед смертью какие-то резкие высказывания о советском руководстве. И этот слух тоже был опровергнут - передающая антенна была закреплена на стропах того самого парашюта, который не раскрылся.
Вспоминает инженер-полковник ВВС в отставке Николай Варваров: «Где-то в середине февраля я получил сигнал из Звездного о том, что из командировки вернулся космонавт Комаров. В Центре управления полетом я разыскал Комарова и застал его в чрезвычайно озабоченном состоянии. Владимир Михайлович с досадой в голосе заметил: «Два ранее запущенные беспилотные «Союзы» по разным причинам гробанулись. Наивно думать, что следующий корабль, условно говоря мой, будет принципиально отличаться от предыдущих! Так что же, если с «Союзом» за время, пока его гоняли в беспилотном варианте, его создатели так и не поняли, что делать для обеспечения его надежности здесь, на Земле, - скажите, что к беспомощности целой могучей отрасли промышленности я смогу добавить там, в космосе, оказавшись наедине с этой развалюхой?! Надеюсь, вы меня понимаете!»
