Погосян обещал Путину, что Sukhoi Superjet 100 захватит 15% мирового авиационного рынка.

У подножия горы Салак продолжаются поиск и эвакуация останков погибших в катастрофе самолета Sukhoi Superjet 100. К индонезийским спасателям присоединились их коллеги из МЧС России. Продолжается поиск «черных ящиков». Найденные на месте трагедии ноутбук и телефоны оказались в состоянии, дающем надежду, что и «черные ящики» окажутся вполне пригодными для расшифровки.

Экстренно прилетевший в Джакарту глава Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК) Михаил Погосян заявил, что некорректно делать предварительные выводы о причинах крушения Sukhoi Superjet 100 до расшифровки «черных ящиков». Между тем еще накануне индонезийской пресс-конференции Погосяна в СМИ был сделан вброс информации о том, что уже 10 мая, на следующий день после трагедии, в Центре подготовки авиаперсонала (г. Жуковский) был смоделирован роковой полет. В специальный тренажер для обучения летчиков Sukhoi Superjet 100 загрузили базы рельефа местности в районе горы Салак и приблизительные режимы полета. Участники эксперимента пришли к однозначному выводу, что Sukhoi Superjet 100 врезался в Салак по вине пилота. То есть погибшего Александра Яблонцева, которого Погосян охарактеризовал как «лучшего летчика-испытателя ЗАО «Гражданские самолеты Сухого».

Наивно предполагать, что информация о поспешном эксперименте в Жуковском попала в СМИ без санкции Михаила Погосяна. В ОАК установлен жесточайший режим секретности абсолютно любой информации. Я сталкивался с этой секретностью в процессе подготовки публикации «Суперпылесос» («Новая», № 16 от 15.02.2012). Специалисты ОАК категорически отказывались от контактов и общения «под диктофон», ни ОАК, ни входящее в корпорацию ОАО «Гражданские самолеты Сухого» (ГСС) так и не ответили на официальные запросы «Новой». Хотя, казалось бы, что секретного: нас интересовала вполне гражданская информация — правда ли, что на запуск самолета в серию уже аккумулировано около 7 миллиардов долларов.

Интересным было и участие итальянцев в реализации амбициозного проекта. Дело в том, что предприятие по продвижению Sukhoi SuperJet 100 на мировой рынок было зарегистрировано в итальянской Венеции. «Крестными отцами» самолета вполне можно считать Владимира Путина и Сильвио Берлускони, побывавших на борту опытного образца самолета, специально прилетевшего в Сочи. (К слову, Путину и Берлускони о достоинствах самолета рассказывал именно летчик-испытатель Александр Яблонцев.) Путин и Берлускони в свое время пролоббировали крупнейший контракт, заключенный ГСС с Европой, — на поставку Sukhoi SuperJet 100 итальянской авиакомпании Alitalia.

Но в начале 2011 года Alitalia отказалась от Sukhoi SuperJet 100 и заявила о приобретении в лизинг 20 новых самолетов ERJ 190 бразильского концерна Embraer. Потому что Sukhoi SuperJet 100 катастрофически отстал от заявленных графиков запуска самолета в серийное производство.

После фиаско итальянского контракта оставалась надежда на рынки стран третьего мира. Финал нынешнего демонстрационного турне самолета по шести странам оказался слишком трагичным. Фактически можно говорить о нокаутирующем ударе по репутации самолета, которая и до 9 мая была небезупречной.

Специалисты утверждают, что на расследование обстоятельств трагедии в Индонезии потребуется не менее года. А это значит, что рассчитывать на новые контракты по поставкам «Суперджета» сегодня не приходится. Неясно, удастся ли сохранить уже подписанные договоры. Индонезийская газета Jakarta Post сообщила, что поставки 30 самолетов Sukhoi Superjet 100 по договору, подписанному в 2010 году, будут отложены до окончания расследования обстоятельств ЧП. Да что там Индонезия! Уже и российская авиакомпания «Якутия» отложила принятие решения о покупке Sukhoi Superjet 100.

Чтобы хоть как-то спасти проект от мгновенного краха, руководству ОАК только и остается говорить, что разбившийся самолет был технически исправным. И негласно раскручивать версию о человеческом факторе. Хотя опытный управленец Михаил Погосян не может не понимать, что удар по проекту — почти фатальный.

В 1973 году катастрофа самолета Ту-144 во время демонстрационного полета на авиасалоне во французском Ле Бурже практически похоронила проект. Хотя экспертиза утверждала, что причиной катастрофы была ошибка пилотирования. Но та катастрофа во Франции похоронила только конкретный проект Ту-144, советский авиапром в целом продолжал успешно работать.

Сегодня ситуация в гражданском авиастроении другая. Sukhoi Superjet 100 практически обнулил финансирование других разработок. Чуть ли не все средства, выделяемые на развитие авиастроения, все последние годы направлялись именно на производство «Суперджета». При этом практически бесконтрольно.

Это был политический проект, призванный продемонстрировать, что российский гражданский авиапром жив и вот-вот ворвется на мировой рынок. Этот миф позволял не только блокировать любые серьезные проверки, но и «зачищать» конкурентов.

Скорее всего, расследование, объявленное Следственным комитетом, выйдет за рамки выяснения обстоятельств катастрофы в Индонезии, и силовики предпримут попытку установить, как и на что потрачено 7 миллиардов долларов. Хотя бы потому, что руководитель ОАК Михаил Погосян долгие годы обнадеживал прогнозами и в какой-то мере сделал соавтором проекта самого Владимира Путина. Теперь пора разрывать дистанцию.