Сегодня уже очевидно, что после распада биполярного мира Вашингтон не смог справиться с ношей глобального гегемона и шерифа Нового мирового порядка. Однополярный момент, описанный неоконсерватором Чарльзом Краутхаймером, так и не воплотился в реальность.

Правда, апологеты неоспоримого доминирования США еще продолжают трубить о непревзойденном величии этой страны. Сторонники сохранения американского господства продолжают повторять мантру об однополярности, утверждая, что появление более двух мировых центров силы будет подрывать международную стабильность и безопасность

Например, Дэн Блюменталь из Американского института предпринимательства обосновывает сохранение однополярного порядка примером Ливии. Более того, он считает, что однополярный момент перешел в однополярную эру, так как «остальные» (The Rest) продолжают бездействовать. Что характерно, в своих рассуждениях о возможных конкурентах США он упоминает только Китай и Индию, совершенно не принимая в расчет ни Россию, ни Латинскую Америку, которая консолидируется для выработки своей стратегии противодействия неоимперской политике Белого дома. Ни даже ЕС, страны которой, хотя и робко, но пытаются проводить самостоятельную политику.

Безусловно, США и на данный момент являются самой сильной державой мира.

В прямом конфликте вряд ли какая-либо страна или коалиция в ближайшее время смогут победить США, тем более, с учетом возможностей и военно-технического потенциала их союзников по НАТО и другим блокам.

США прекрасно это осознают и не намерены ослаблять свою военную мощь. Американские расходы на оборону (или, точнее, на поддержку военно-промышленного комплекса) значительно превосходят суммарные оборонительные затраты стран-конкурентов (Согласно данным SIPRI, в 2011 г. США потратили на военные расходы 711 миллиардов долларов, что составляет 41% всех мировых расходов, в то время как затраты России составили 71,9 млрд. , а Китая - 143 млрд.).

. Но кроме военной составляющей есть и другие показатели, определяющие статус сверхдержавы. Так, ныне здравствующий тридцать девятый президент США Джимми Картер называет еще и «приверженность правде, справедливости, миру, свободе, смирению, правам человека, великодушию и поддержанию других моральных ценностей». Исходя из этой «формулы величия», мы вправе задаться вопросом: что имеется реально?

Если США действительно привержены правде, то она сильно отличается от правды всего остального человечества.

Справедливость, видимо, действует только в отношении избранных, а мир означает, скорее всего, установление определенного Штатами порядка. Может быть, права человека в контексте либеральной идеологии и являются одним из эталонов американского общества, но для остального мира очевидно, что правозащитная риторика США очень далека от реальных дел. Даже если брать за основу техническую сторону электоральной демократии, то разве можно сравнивать население США вместе со странами Евросоюза хотя бы с двумя азиатскими гигантами – Индией и Китаем? Что касается других моральных ценностей, то репрессивные методы государственных органов США (тюрьмы Гуантанамо, Абу-Грейб, жестокость полиции и пр.) и противоречия в отношении к традиционным культурам позволяют поставить американскому обществу явно неутешительный диагноз.

Чтобы оправдать несовместимость реальных действий и политических заявлений руководства США, некоторые политические обозреватели даже прибегают к хорошо известным американскому обществу аллегориям. Например, Джон Феффер из центра Foreign Policy in Focus ссылается на сериал «Декстер», который очень нравится американцам. Главный персонаж фильма, бравый полицейский и суровый страж закона, по ночам становится кровожадным убийцей. Конечно же, он убивает только «плохих парней», хотя иногда и «ошибается» в выборе жертвы.

Дж. Феффер, рассуждая о том, может ли герой быть хорошим, если делает плохие поступки, сравнивает этот образ с государством, предлагая США в качестве серийного убийцы-полицейского.



Что касается великодушия и смирения, то достаточно вспомнить, как «великодушно» подаренные «белым человеком» североамериканским индейцам зараженные оспой одеяла помогли «без кровопролития» расширить территориальные владения Нового Света. Но оказывается, как утверждает Фредерик Джэксон Тернер в книге «Фронтир в американской истории», уничтожение коренных народов и завоевание новых земель просто соответствовало духу белых колонистов.

Потом последовал новый курс - доктрина Монро и прочие геостратегические инициативы. Критично настроенные умы в США назвали подобные имперские устремления синдромом Икара. А заболевание «началось при Вудро Вильсоне с идеи по установлению «вечного мира» в Европе, путем «перекройки карты мира в соответствии со своими взглядами», как говорил помощник Вильсона полковник Эдвард Хаус». Дальнейшая история развития болезни с ее постоянными рецидивами хорошо известна… Но если вернуться к действительности, то нельзя обойти вниманием тот факт, что внутри американского экспертного сообщества идет полемика об упадке США.

В феврале 2012 г. издание «Foreign Policy» опубликовало дискуссию трех известных американских политических обозревателей, к чьему мнению прислушиваются президенты и ключевые фигуры Белого дома, – Даниэля Дрезнера, Гидеона Рахмана и Роберта Кагана под характерным заголовком «Рассвет и закат американской империи». Обсуждались текущие проблемы и ближайшее будущее США с точки зрения управления мировыми делами.

Рахман указал на серьезную эрозию американского могущества и охарактеризовал нынешний период как «эру беспокойства», начавшуюся в 2010 г. после «эры оптимизма». США, дескать, уже нечего предложить миру, так как не нужно придумывать «план Маршалла» для Европы и бороться с коммунистической угрозой. Дрезнер вспомнил о существовании Индии и Бразилии, которые могли бы разделить американские ценности, однако в этом не уверен. Среди рассуждений Кагана о будущем соперничестве Китая со Штатами интересно несколько его высказываний. Он говорит, что Европа, даже несмотря на финансовый кризис, стала мегасуперсилой (следовательно, мировой центр силы – Л.С.), а эффект нового многополярного мира будет иметь далеко идущие последствия.

Таким образом, Роберт Каган фактически признает утрату США своего господства над миром. Текущая деградация подтверждается и словами Збигнева Бжезинского о нынешних социальных, политических и экономических проблемах Америки.

Он упоминает феномен глобального политического пробуждения, которого никогда не было до этого. По его мнению, перестал существовать и феномен доминирования Запада. По его словам, «Америка пренебрегла своим внутригосударственным развитием. Мы допустили ситуацию, при которой в нашем обществе усугубилось социальное неравенство… Мы развили такую финансовую систему, при которой огромные трансакции осуществляются по всему миру практически бесконтрольно, приводя к чудовищным спекуляциям и непомерному самообогащению немногих… Мы позволяем ветшать нашей инфраструктуре: транспорту, связи, образованию, здравоохранению, - практически не инвестируя в нее… Мы ведем войны, не оплачивая их из своего бюджета, а делая бесконечные займы, что превращает нас в несостоятельного должника… Внутренние трудности взаимодействуют с проблемами внешнеполитическими. За последние два десятилетия мы потеряли разумное чувство меры и скромности».

Тем не менее, в своей двадцатой по счету книге «Стратегическая дальновидность: Америка и кризис глобальной власти» Бжезинский пытается обосновать тезис о том, что США все еще не утратили своего доминирующего положения в мире, хотя единоличного гегемона в лице отдельного государства уже не существует. У страны есть серьезные проблемы, в основном из-за двух последних войн, которые не только обескровили бюджет, но и привели к другим последствиям, таким, как резкое сокращение глобального статуса Америки в отличие от последнего десятилетия ХХ века, прогрессирующая делегитимация президентов Америки, следовательно, и национального авторитета, и значительное снижение идентификации безопасности союзников США с американской безопасностью. А само американское общество пребывает в стагнации.

Чтобы спасти Америку, Бжезинский предлагает расширить Запад за счет инкорпорации в него России, которая пытается создать Евразийский Союз. Советник экс-президента Картера почему-то считает, что остальные государства постсоветского пространства не захотят объединяться в проекты, исходящие из Кремля, что и подтолкнет Москву в объятия Запада. Это будет сопровождаться вступлением в НАТО и выполнением прочих условий принадлежности к евроатлантическому сообществу. Понятно, это лишь пожелания Бжезинского, которые, судя по происходящим процессам, вряд ли станут реальностью,

Стратег и геополитик Томас Барнетт, цитируя экспертов по международным отношениям, делает следующий вывод: «Америка не в состоянии быть глобальным лидером: она слишком дискредитирована за рубежом, имеет слишком мало ресурсов у себя дома, и у нее слишком мало воли».

И здесь нелишне будет обратиться к мнениям и других заокеанских специалистов, анализирующих нынешнее состояние США.

Чарльз Купчан (специалист по стратегии США и внешней политике) из Совета по международным отношениям считает, что западный порядок не будет замещен какой-либо новой силой или доминирующей политической моделью. XXI столетие не станет американским, китайским, азиатским или каким-либо еще. Также не будет и единого мира. Впервые в истории он будет взаимозависим, но без центра гравитации или глобального стража. Это вывод, думается, уже больше соответствует формирующимся контурам многополярного мира. Стратегия, которую предлагает Купчан для Запада по отношению к остальному миру, – это новый консенсус в легитимности, суверенности и управлении. Как будут идти переговорные процессы между новыми и набравшими силу старыми геополитическими акторами, допустят ли другие страны, чтобы Вашингтон использовал их для своих целей, или они готовы последовательно отстаивать свои позиции – это, видимо, вопросы уже ближайшего времени.

Специалист по вопросам американского могущества Джозеф Най-младший высказывает похожее мнение: то, что было позволено США делать в ХХ в., более не повторится.

Вместе с тем, Най говорит: поскольку XXI век будет информационным, то, следовательно, США необходимо работать для укрепления могущества в этой сфере. Этот совет, безусловно, нужно учитывать и другим государствам.

Новый миропорядок не будет однополярным, биполярным или бесполярным, как предсказывал президент Совета по международным отношениям Ричард Хаас. Он станет многополярным или полицентричным, что соответствует духу времени. Разделят ли Китай, Россия и ЕС сферы влияния в Евразии или совместно будут планировать устойчивое геополитическое развитие вместе с другими центрами силы, в том числе на других континентах, это будет зависеть от ряда факторов, связанных уже с решениями государственных элит этих государств. Учитывая, что один из первых указов президента РФ Владимира Путина направлен на решение задач, связанных именно с полицентричным мироустройством, можно сказать, что Кремль адекватно оценивает текущую ситуацию.

Сейчас одна из основных задач состоит в том, чтобы не допустить «троянского коня» Вашингтона (а им могут быть и вполне евразийские по территории государства, например Турция, которой Бжезинский отводит роль проводника интересов США) в новую систему Евразии и предотвратить катастрофический эффект домино в международной политике. («Толкнув» вначале Ливию, Запад взялся потом за Сирию, за ней последовал Иран, теперь что, очередь за Россией?) А также не допустить срыва новых интеграционных процессов на пространстве СНГ. Идеальным вариантом было бы, наверно, создание общего евразийского пространства от Дублина до Владивостока, но для этого нужно немало времени и неимоверные политические усилия всех участников этого геополитического процесса.

Итак, готовы ли мы к возможному крушению США с их ролью мирового гегемона?