Предполагается, что диктаторы люди глупые, или по крайней мере чокнутые. Муаммар Каддафи был напыщенным психом с сумасшедшими представлениями о моде. У Ким Чен Ира была странная прическа и склонность к изобретению сюрреалистических лозунгов. А генералы в Бирме были настоящими животными, советовавшимися с гадалками по всем важным решениям, и расстреливавшими людей без малейших колебаний.

Однако эти карикатурные образы - а именно карикатурами эти люди и являются - затушевывают некоторые неприятные факты из современной жизни. Каддафи 41 год правил страной, где до него раскол и вражда были в порядке вещей. Ким Чен Ир умер в собственной постели после 17-летнего правления страной – хотя своей политикой он обрек Северную Корею на унизительную бедность, в то время как ее соседи брали все новые вершины богатства и процветания. А бирманские генералы? Эти люди пришли к власти в 1962 году, и хотя в последнее время начали немного ослаблять свою хватку, они по-прежнему заправляют всем в этой стране.

Все эти диктаторы сумели удержаться у власти намного дольше, чем ожидали они сами и их народы. Да, это было зло, сомнений нет. Но глупцами их назвать нельзя. По их собственным меркам, они были людьми весьма успешными.

Именно это нам следует иметь в виду, если мы намерены помогать силам свободы одерживать верх в нашем мире. И именно этот урок преподносит нам замечательная новая книга Уилла Добсона (Will Dobson) "The Dictator's Learning Curve: Inside the Global Battle for Democracy" (Кривая обучения диктаторов: Внутри всемирной битвы за демократию). Добсон ранее работал редактором в Foreign Policy, а сейчас работает на государство. Перенесенные на страницы книги мысли появились у него несколько лет тому назад, когда его пригласили на ролевую игру-стратегию вместе с несколькими демократическими активистами, которые пытались расшатать авторитарный режим у себя на родине. Когда Добсон спросил, можно ли ему сыграть роль диктатора, его просьба была встречена отсутствующими взглядами. "Мы не учим людей подавлять других людей", - услышал он в ответ на свою просьбу.

Безусловно, проблема заключается в том, что вам вряд ли удастся одержать верх над деспотом, если вы не поймете, что этот деспот замышляет. В своей книге Добсон стремится исправить эту ошибку, анализируя пять действующих авторитарных режимов и их стратегии сохранения власти. Он берет интервью  у членов Китайской коммунистической партии и у российских диссидентов. Он следует за малайзийским оппозиционным лидером Анваром Ибрагимом (Anwar Ibrahim) в один из напряженнейших дней предвыборной кампании, когда четко выявляются трудности создания единой оппозиции в этой стране, раздираемой этническими противоречиями. В Венесуэле Добсон записывает памятную беседу с бывшим высокопоставленным союзником Уго Чавеса, ныне отбывающим тюремный срок. Удивительное свидетельство капризности режима (или его безжалостной изворотливости). И хотя о Египте он пишет в основном до падения режима Мубарака, его проницательный анализ соотношения сил является исключительно познавательным материалом, появившимся после революции.

Ключевой вывод, который делает Добсон на основе своих исследований, заключается в том, что нынешние автократы не идиоты. Они учатся на ошибках своих предшественников. Путин не Сталин, а Ху Цзиньтао не Мао Цзедун. Во многих случаях, пишет Добсон, современные диктаторы понимают, что в их интересах соблюдать видимость демократических норм, пусть даже они эти нормы ниспровергают.

Чавес, например, любит проводить выборы, и в день голосования люди могут голосовать за кого хотят. Тот факт, что большинство венесуэльцев в итоге голосует за президента, является отражением колоссальных усилий, прилагаемых Чавесом для манипулирования средствами массовой информации, судами и бюрократией почти каждый божий день в году. "День выборов не проблема, - сказал Добсону бывший руководитель венесуэльской избирательной комиссии. – Весь урон – с использованием денег, товаров, злоупотреблений властью, средств связи и массовой коммуникации наносится до этого".

Как отмечает Добсон, Чавес настолько искусно внедрил в политическую культуру Венесуэлы эту черную магию, что сейчас трудно себе представить, как может соперничать с ним получившая новые силы оппозиция. Президент настолько умело и искусно контролирует эфир, что он почти не пострадал в политическом плане от бурно растущей инфляции и количества убийств. Вполне возможно, что только природа в форме рака, который поедает сегодня тело лидера, способна положить конец чавизму.

Наиболее проницательными кажутся наблюдения Добсона за Китаем. Китайские коммунисты, заключает он, с наименьшим благодушием относятся к современным диктаторам. Они активно и напряженно изучают и анализируют все крахи бывших диктаторских режимов, от Чаушеску до Сухарто. И они упорно работают над соответствующими выводами и уроками, делая это с весьма примечательным успехом. Как отмечает Добсон, большинство обозревателей событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году и их последствий были бы сегодня потрясены, узнав, что коммунистическая партия не только остается у власти, но и преуспевает. "Коммунистическая партия Китая понимает, в чем ее недостатки и уязвимые места, - сказал мне недавно Добсон. – Это государство не нуждается ни в чьих лекциях о том, что его должно тревожить и заботить по ночам". (Подсказка: во главе списка коррупция и неравенство.)

А что касается Путина, то Добсон с неохотой отдает ему должное, признавая, что этот человек сообразил, как можно сохранять власть и контроль, не прибегая при этом к крайностям советского стиля. Россияне в 21-м веке свободно могут выезжать за границу и сидеть в интернете, читая и смотря все, что их душе угодно. Дело в том, что Путин понимает: полная изоляция граждан от внешнего мира это игра, которая приносит все меньшие результаты. Вместо этого он, подобно Чавесу, сосредоточил внимание на контроле над важнейшими средствами массовой информации (такими как общенациональные телеканалы) и аккуратно манипулирует законами, склоняя политический расклад сил в пользу государства. И пока ему удается успешно справляться с этой задачей, не бросая людей пачками в концентрационные лагеря.

Путин, говорит Добсон, также осознает, что одна из самых серьезных опасностей для любой автократии наступает в момент, когда она утрачивает связь с настроениями в обществе. Как поступать, когда ты укротил парламент настолько, что уже не можешь получать от него полезную и достоверную информацию о нуждах и страхах граждан? В случае с Путиным надо создать новый орган, носящий название "Общественная палата", которая является  своего рода широкомасштабной консультативной комиссией и включает представителей настоящих неправительственных организаций. Эта палата дает "рекомендации, советы, а также выступает с критикой, чего не может сделать беззубая Дума" Но никакой властью она не обладает.

Конечно, именно здесь у современных диктаторов начинаются проблемы. То, что авторитарные режимы ощущают потребность действовать так, будто они действительно прислушиваются к избирателям, показывает, насколько неотъемлемой частью нашей жизни и системы стали демократические нормы. Не случайно новая российская традиция гражданских протестов возникла из-за подтасовок на выборах. Сегодня россияне рассчитывают на то, что их голоса будут считать, и что они будут что-то значить. Поэтому простой профанации выборов сегодня уже недостаточно. А у малайзийцев, тем временем, настоящие выборы с реальным голосованием проводятся уже многие годы. Но сейчас появляется все больше свидетельств новой тенденции: люди хотят, чтобы их голоса стали чем-то большим, нежели простым резиновым штемпелем, автоматически узаконивающим милосердное, но тем не менее деспотичное государство. И политический ландшафт меняется соответственно.

Так что даже для самых сообразительных диктаторов наступают трудные времена. Холодным глазом оценивая относительную изворотливость сегодняшних недемократичных режимов, Добсон твердо верит в то, что силы демократии на подъеме. "Арабская весна это просто краткий миг, - говорит он. – Течение определенно сменило направление и движется теперь в сторону свободных и плюралистических обществ". Из-за стремительного распространения информации государствам все труднее концентрировать в своих руках власть, и это разъедает саму суть авторитаризма. Слухи о неправомерном поведении властей в одном районе Китая могут незамедлительно спровоцировать волнения в других его местах, находящихся за тысячи километров от источника беспорядков. "Династия Минь даже представить себе не могла такого рода проблемы, - отмечает Добсон. – Поэтому мы вынуждены признать, что задачи, о которых приходится беспокоиться нынешнему режиму, стали намного сложнее".

Наверное, Добсон абсолютно прав. Но даже если и так, это не дает демократам оснований для того, чтобы почивать на лаврах. Пока в мире еще полно диктаторов. И они быстро учатся.