Когда Соединённые Штаты вышли из Второй Мировой войны возможно самой мощной страной за всю мировую историю, обладая беспрецедентной долей в мировом ВВП, промышленным производством и военной мощью, они задались целью моделировать мир по предпочитаемому (если не идеальному) образу и подобию: многостороннее, не империалистическое государство; служащее интересам США, а также всем, кто принимал выстроенную Штатами международную систему.

Холодная война скрыла тот факт, что архитекторы послевоенного мира обладали крайне всеобъемлющем видением, и, начиная от Плана Маршалла и  до конца холодной войны, поддерживали мировой порядок, способствующий глобальному экономическому росту. 

Крайне реально, но зачастую игнорируемо США находится в состоянии относительного упадка с 1945 года – именно этого добивался Вашингтон, так как в первую очередь роста добились союзники США. 

В настоящий момент сложившемуся порядку брошен вызов. Однако, вызов не заключается в развитии «остальных». Вызов в развитии «других». 

Несмотря на периодическое торговое напряжение во время холодной войны, страны, вышедшие на мировую арену в период с 1945 года по 1995 год, сделали это под чутким руководством США, политически и экономически следуя примеру Штатов. Именно эти страны являются истинными «остальными»: развитыми промышленными демократиями, принявшими и поддерживающими либеральный международный порядок.

Нынешние развивающиеся страны кардинально отличаются. И именно это отличие, а не факт развития «других», создает ощутимые препятствия для США и декламируемого ими порядка.

Что отличает других? Во-первых, они бедные. По всем параметрам, кроме экономического размера в целом, нынешние развивающиеся страны больше похожи на своих развивающихся коллег, чем развитые страны, которые развивались после Второй Мировой войны. ВВП на душу населения в Китае ровняется одной девятой показателя в США, в Индии – одной тридцать пятой.

Из-за того, что они бедные, они рассматривают дальнейшее развитие как право и больше обеспокоены экономическим ростом, чем ответственным участием в мировых процессах – как то делал Запад в схожие этапы развития.

Во-вторых, нынешние развивающиеся страны обладают большими политическими различиями, чем страны во времена холодной войны. Послевоенные Германия и Япония оперативно создали представительное правительство и сильные капиталистические экономики и с тех пор не сталкивались с серьезными кризисами. Напротив, Китай – авторитарная страна с капиталистическим укладом, Россия и Саудовская Аравия косные нефтяные государства, а Индия является смесью демократического либерализма и крайне осторожно управляемой рыночной экономикой. Даже Бразилия, самая похожая на западную модель страна среди новых держав,  поддерживает определенное число национальных компаний и решительно защищает политику в отношении промышленности.

Вместе с таким политическим разнообразием появляется политическая нестабильность. Развивающиеся «другие» являются нестабильными внутри страны. Эр-Рияд относится к арабскому пробуждению с опаской, а в России наблюдается рост протестного движения. Управление в Индии одновременно склеротично и хаотично, а партия «Индийский национальный конгресс» рассчитывает на непостоянных партнеров по коалиции для удержания власти.  Дело Бо Силайя (Bo Xilai) обнажило напряжение в Коммунистической партии Китая. Все это способствует обособленному подходу среди развивающихся стран, больше озабоченных проблемами дома, чем проблемами в остальном мире.

Кроме того, развивающиеся «другие» страны попросту не признают законность возглавляемого США мирового порядка, несмотря на то, что они пытаются добиться большей власти в рамках именно этого устройства. Страны «БРИКС» одновременно стремятся добиться большего значения в рамках Международного валютного фонда и выступают против того, чтобы МВФ играл более значительную роль в контролировании финансовых систем с тем, чтобы предотвратить будущие кризисы. Китай и Индия заявляют, что должны быть включены в любой процесс по международным климатическим изменениям, но избегают ответственности за будущий режим климатических изменений.

Это нежелание принимать правила, по которым они развивались, сильно контрастирует с Германией и Японией (для которой страх СССР был достаточной причиной поддерживать либеральный мировой порядок) времен холодной войны, и является значительным препятствием для США и союзников.

В конце концов, развивающиеся «другие» менее опытны в международных делах – в дипломатии, в деле сохранения мира и в правах и нормах международного управления.

Большая часть стран были незначительными участниками мировой системы времен холодной войны, и единицы обладали каким-либо опытом колонизаторов, так как зачастую были колониями – недооцененный фактор в способности Запада создать крепкую международную систему после Второй Мировой войны. По мере того, как развивающиеся «другие» страны выходят на международную арену, их коллективный вес непредсказуемо, неконтролируемо и вполне возможно разрушительно подействует на систему.

Рост «других», а не «остальных», является вызовом США. А осознание данного различия является ключевым для способности США определить свой путь в нынешнем мировом устройстве. 

Иан Брэммер – президент Eurasia Group и автор книги "Every Nation for Itself: Winners and Losers in a G-Zero World.” Дэвид Гордон – глава департамента исследований  Eurasia Group и бывший директор департамента определения политики Госдепа США.