Павел Кубицкий (Paweł Kubicki): Статистические исследования показывают, что для значительной части поляков отец – это в первую очередь кормилец, поэтому он должен много зарабатывать. Партнерская модель, в которой отец глубоко вовлечен в процесс воспитания детей, до сих пор остается явлением очень редким. Преобладает модифицированная модель кормильца семьи: хорошо, чтобы мужчина зарабатывал немного больше, но, одновременно, был чуть более ориентирован на партнерские отношения, чем раньше. Если спросить людей, нравится ли им идея партнерской семьи, почти все ответят, что да. Но если мы зададим вопрос, должна ли мать после рождения ребенка сидеть с ним дома, то есть - если мы дойдем до конкретики, все будет выглядеть иначе. Так что в Польше царит такой, слегка модернизированный, традиционализм. 

Тенденция подтвердилась в проведенном мной количественном исследовании на отцах, имеющих среднее или высшее образование и живущих в крупных городах. Действительно, можно обнаружить усиливающееся давление, чтобы отец чаще занимался ребенком с самого младшего возраста. Это объединяет приверженцев левых и правых взглядов. Различается мотивация. Для первых – это просто вопрос партнерских отношений, равноправия, возможности принимать решения за самого себя. В свою очередь, вторые считают, что раз мир меняется, что, в принципе плохо и несет нам угрозу, отец должен охранять свою семью от соблазнов – оставаться рядом с ней и быть своего рода щитом. Совершенно иные мотивы, но результат тот же: давление, принуждающее отца подключаться к жизни семьи.

- Иногда мужчине приходится задать себе вопрос, что лучше: быть заботливым отцом или приносить домой больше денег? 

- Если богатый человек будет регулярно выходить во двор в шортах, с пивом и разжигать гриль, то люди скажут, что он - большой оригинал. А если то же самое сделает бедный, он может услышать, что у него в голове одна выпивка. 

Аналогично с тем, чтобы быть нежным и заботливым отцом. Если он отвечает всем требованиям, которые предъявляются к нему как к мужчине, то есть - делает профессиональную карьеру, что подкрепляется приносимыми домой деньгами, тогда факт, что помимо этого, он еще занимается детьми, работает ему в плюс. Но если мужчина не исполняет традиционно мужских функций, а перенимает традиционно женскую роль, в таком случае новая модель отцовства одобряется гораздо меньше и реже.

В ходе исследования мне попалось два любопытных примера мужчин, занимающихся детьми. Первый был кандидатом наук, но не имел постоянной работы, самое большее - выполнял разовые заказы. Поэтому он взял на себя все домашние дела, в том числе, уход за ребенком. Его семья не могла этого понять и при каждой встрече критиковала его за то, что он сидит с ребенком, вместо того, чтобы зарабатывать деньги. Второй был дизайнером-графиком. У него тоже не было постоянной работы, но так как он хорошо зарабатывал, никто не говорил ему дурного слова, наоборот, все хвалили его как образцового отца.

Так что восприятие мужчины, занимающегося ребенком, зависит от контекста. Даже в большом городе, в среде людей с образованием, до сих пор нужно быть очень сильной личностью, чтобы взять на себя роль неработающего отца, посвятившего себя воспитанию ребенка. Ведь от него в первую очередь ожидают, что он будет главой семьи. С другой стороны, даже высокий уровень заработка не служит оправданием полного устранения мужчины из семейной жизни. 

- Отпуск по уходу за ребенком для отцов – это хорошая идея?

- В его нынешней форме – это не слишком удачное решение. Он был придуман, чтобы отцы больше включились в воспитание, но в существующей форме такой отпуск своей роли не исполняет. Эти две недели будут работать только тогда, когда отцы сами осознают важность отцовства, но в таком случае, разве будет этот короткий срок иметь какое-то значение?

Исходя из системы социального обеспечения и, в первую очередь, системы пенсионной, работать должны оба родителя, и как можно дольше. Если мы на слишком долгий период исключаем из рынка труда матерей, мы подвергаем часть женщин профессиональной дезактивизации. И раз, с одной стороны, у нас такая пенсионная система, а с другой – дискуссии о равноправии полов, которое становится нашей целью, то эти две недели совершенно не отвечают системным потребностям. Необходимы гораздо более сильные инструменты. Отпуск для отцов должен быть более долгим, даваться раньше и быть обязательным. Две недели пролетят молниеносно, отец не успеет даже прочувствовать потребности своего ребенка. Это, в сущности, столько дней, на сколько мы ездим в отпуск. В сравнении с парой десятков недель матери работодатель даже не почувствует, что он «потерял» сотрудника. Хорошей идеей был бы обязательный совместный отпуск для двух родителей сразу же после рождения ребенка. 

[…]

- Что бы изменилось, если бы мы удлинили отпуск для отцов? 

- Во-первых, восприятие молодых родителей работодателями. Сейчас множество работодателей не хочет брать на работу молодых женщин, боясь, что те надолго исчезнут после рождения ребенка. В случае мужчин таких опасений нет. А если бы мы удлинили отпуск для отцов, даже за счет того, что полагается матерям, и сделали его обязательным, мужчин тоже стали бы воспринимать как тех, кто может «исчезнуть», и таким образом шансы были бы уравнены. Это помогло бы уменьшить диспропорцию в заработках мужчин и женщин. Сейчас 20-30-летняя женщина при рождении ребенка «выпадает из рынка», а мы, мужчины, в этот момент продвигаемся по службе. Когда женщина хочет вернуться, ей сложно не только быстро пойти на повышение, но зачастую и вообще заново найти свое место на рынке труда. А если бы мы все «выпадали» из него на аналогичный период, у этих различий были бы перспективы сгладиться.

Наша цель – равноправное общество, в котором мы откладываем средства на пенсию в течение нашей профессиональной карьеры. Например, мы решили уравнять возраст выхода на пенсию и для мужчин, и для женщин - 67 лет. И если польское государство поставило себе такую цель, то его действия должны работать на ее реализацию. Если только мы вдруг не решим, что роль женщин - это все же воспитание детей. Но в таком случае мы должны как-то им это компенсировать: трактовать уход за ребенком как работу и платить за женщин отчисления в пенсионный фонд. А такая ситуация, при которой мы никак им это не возмещаем и не требуем от мужчин заниматься детьми, является прямой дискриминацией женщин. Это - неумно также с точки зрения государственного бюджета. 

- Почему такой равный подход, примером которого служит тот же отпуск, может быть выгоден государству?

- Это очевидный плюс для бюджета. Если у человека есть работа, во-первых, он платит налоги, делает отчисления, а во-вторых, он не получает никаких дополнительных пособий, то есть выгода двойная. Чем больше работающих, тем меньше бремя для бюджета. 

Это - не факт, что число рабочих мест ограничено, отчасти оно зависит от экономической конъюнктуры, а конъюнктура - от объема нашего потребления. Когда у людей есть работа, а, следовательно, деньги, они их тратят и стимулируют этим экономику. Если мы подвергаем профессиональной дезактивизации большую группу лиц, нам не только приходится выплачивать им пособия: у этих людей низкий уровень жизни, они не потребляют и не стимулируют экономику. Получается порочный круг. Просто, чем больше в государстве работающих, тем лучше. 

Кроме того, все исследования показывают, что работу проще удержать, чем получить заново. Зачем же тогда тратить бюджетные деньги на то, чтобы сначала засадить кого-то в четырех стенах, а потом заниматься его профессиональной активизацией? Это глупо.

В таком подходе нет ничего феминистического, это просто - экономический рационализм. Если мы не обременяем экономику идеологией, не ссылаемся на миф о «польской матери», не говорим о какой-то «традиционной роли женщины», остается чистый здравый смысл. В контексте экономики у нас есть просто работники, которые или работают, или нет. Если мы приняли такую систему, в которой и мужчины, и женщины должны работать как можно дольше, мы обязаны позволить им это делать. 

- Не будут ли сопротивляться мужчины? 

- Мы уже настолько маскулинизировали женщин, что дальше просто невозможно. С чисто экономической точки зрения нам было бы гораздо дороже вводить меры, способствующие совмещению роли матери с ролью работника, чем предпринять шаги, которые принесли бы тот же эффект, но со стороны отца, партнера. Лучше в некотором роде «феминизировать» мужчин, способствовать передаче части ролей от матери к отцу, чтобы ей было легче функционировать на рынке труда. […] Я опускаю здесь очевидные психологические аспекты: как хорошо с самого раннего возраста контактировать с ребенком, как это влияет на личность. Благодаря этому, у нас не только сложится более тесная связь с ребенком в будущем, мы просто научимся таким образом эмпатии.

Все это верно, но я опускаю это не только потому, что я - экономист, но и потому, что, к сожалению, политика государства мало считается с тем, что верно с психологической перспективы. Если же говорить об экономической точке зрения, самый дешевый способ сохранить существующую систему – это, по моему мнению, двигаться в сторону равноправия.