У вооруженных сил Китая есть свои слабости. Но они достаточно сильны для того, чтобы доминировать в Азии - отчасти благодаря Америке.

Возможно, хвастливые заявления Китая о мощи его вооруженных сил скоро пройдут проверку: на фоне многомесячного противостояния с Филиппинами нарастает напряженность в отношениях с Вьетнамом в связи со спорными территориями в Южно-Китайском море. От того, насколько китайские лидеры уверены в силе своей армии, зависит то, сколь настойчиво они будут выдвигать свои территориальные притязания. Кроме того, это покажет, пытается ли Пекин блефом вынудить Америку держаться в стороне от споров, охвативших Азию.

Вопрос состоит в том, является ли Народно-освободительная армия Китая бумажным драконом, и честный ответ будет неоднозначным. Теоретически рост НОАК начиная с 1990-х годов поражает. Вооруженные силы Китая, некогда делавшие упор на сухопутные войска (которые применяли технологии 1950-х годов) и обладавшие очень ограниченными современными воздушными и морскими возможностями, вышли по своей мощи на второе место в мире.

Больше всего впечатляет то, что теперь они могут действовать на большом расстоянии от континента. Их военно-морской флот способен осуществлять продолжительные противопиратские операции у берегов Африки, а разнообразные ведомства по морскому патрулированию постоянно присутствуют в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях. Китай явно стремится к обладанию океанским флотом, о чем свидетельствуют разработка подводного флота из 70 кораблей и спуск на воду в этом году его первого авианосца.

Модернизируются и ВВС, на вооружение которых поступают истребители четвертого поколения. Кроме того, они постепенно повышают сложность своих операций, все чаще работая ночью и участвуя в совместных учениях с сухопутными частями и флотом. В основном они остаются силами самообороны, однако способны достичь большей части спорных островов в Южно-Китайском море.

Далее, имеются ракетные силы, все разновидности которых - в частности, межконтинентальные баллистические ракеты - укрепляются начиная с 1990-х. Много внимания уделяется успехам Китая в разработке противокорабельной баллистической ракеты DF-21, способной поражать американские авианосцы.

Проблема в том, что эти цифры - лишь часть общей картины. Качество вооруженных сил Китая вызывает больше вопросов, чем их количество или предполагаемая современность.

Именно здесь возникают сомнения в китайской мощи. По боевой подготовке китайские вооруженные силы значительно уступают западным. Летчики имеют очень мало летных часов, а крупный подводный флот редко отходит далеко от своих прибрежных бастионов. Кроме того, у Китая нет крупного и профессионального сержантского корпуса, являющегося хребтом современных вооруженных сил.

На практике военные системы и протоколы Пекина слабы или неизвестны. Например, западные военные офицеры, имевшие доступ к китайским боевым кораблям, говорят об отсутствии на борту простейших систем борьбы за живучесть, в связи с чем некоторые полагают, что эти корабли не выживут в условиях конфликта.

Между тем, мы не знаем, насколько хорошо укомплектованы китайские оружейные склады. Не исключено, что НОАК может оказаться без боеприпасов на довольно раннем этапе противостояния. У нас нет определенности относительно китайской системы боевого управления. Наконец, есть факты, свидетельствующие о том, что по своему боевому духу НОАК напоминает вооруженные силы Советского Союза, где доктринальная жесткость лишала командиров боевых частей всякого чувства инициативы. Недостаток гибкости и инноваций может быть самым слабым местом китайской брони.

Опираясь на эти данные, клеветники Китая отказываются верить в его военную мощь. Возможно, они правы, указывая на эти слабости, но упускают главное. НОАК вряд ли скоро (если когда-либо) станет эквивалентом вооруженных сил США; наращивание сил Пекином призвано не просто бросить вызов американскому господству.

У Пекина есть другие политические цели, прежде всего региональная гегемония, и они, вероятно, достигаются. У Китая вооруженные силы крупнее и мощнее, чем у любого другого азиатского государства, в том числе Японии. А риск локального конфликта привязан к тому, насколько уверен он в шансах своих вооруженных сил. На прошлой неделе Пекин объявил, что начинает «боевое патрулирование» в районе спорных Парасельских островов и островов Спрэтли в ответ на вьетнамские воздушные патрули.

Вашингтон ломает голову над тем, как сдержать региональные амбиции Китая, но сталкивается с собственными проблемами. Само сохранение достойного американского военного присутствия в Азии представляет собой все больший вызов. Да, у США есть потенциал расширения присутствия в Азии, но в настоящее время он не подкрепляется военной стратегией.

Судя по риторике Вашингтона, он сохраняет активность в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но его действия говорят об ином. Большая проблема состоит в том, что бюджет Пентагона резко сокращается. Хуже того, его стратеги отказываются принимать в расчет наличие у Китая ракет, способных вывести из строя американские передовые базы. Кроме того, они не выработали надлежащих мер защиты от китайских средств ведения электронной войны и не решили вопрос о том, являются ли семь истребительных эскадрилий США, размещенных на передовых базах в Азии, адекватным ответом на наращивание военно-космического потенциала Китая.

Если США утратят способность своевременно и решительно действовать на больших расстояниях, Китай может перекрыть американским силам доступ в зону конфликта и лишить их свободы действий в ней. Это позволит Пекину выйти на гораздо более легкий путь к достижению региональной гегемонии. Бумажный дракон еще может взять верх над бескрылым орлом.

Майкл Ослин