Что такое гражданская война ? Восстание, внутренний конфликт, бунт? Что же такого особенного в термине «гражданская война», и почему власти, средства массовой информации и аналитики избегают открыто использовать это слово для описания того, что происходит в Сирии?
Многие ученые занимающиеся проблематикой конфликтов и войн считают 1000 смертей в год – «эталонным показателем». Именно при достижении этого значения конфликт или спор может быть назван «реальной войной». Расплывчатая и несовершенная методика расчета (что происходит, когда умирают 999 или 800, 700?), тем не менее – это общий показатель тяжести и масштабов конфликта.
Сирия уже давно прошла эту границу. Оппозиция боевиков и сторонников президента Башара аль-Асада породили цифры - 3000 мертвыми с каждой стороны - и это только для солдат и нерегулярных бойцов. Общее число погибших в восстании, которое началось в начале прошлого года находится где-то между 10000 и 16000 человек, в том числе тысячи мирных жителей, по мнению большинства независимых расчетов. Это означает, что в Сирии уже больше человек были убиты, чем американцев погибло в многолетних конфликтах в Ираке и Афганистане вместе взятых.
Организация Объединенных Наций и посол Лиги арабских государств в Сирии Кофи Аннан заявил, 2 июня, что «призрак всеобщей гражданской войны ... растет с каждым днем». Читатели во всем мире видели семантическую гимнастику в заголовках о конфликте и на языке, используемом средствами массовой информации и дипломатическими деятелями. Страна «двигается» в направлении гражданской войны, сползает к ней, но вполне может быть, что все еще не пришла к ней.
Это война по определению
Отвечая на вопросы журналистов 12 июня считает ли он, что в Сирии идет «гражданская война», руководитель по поддержанию мира ООН, Эрве Ладсу, сказал: «Да, я думаю, что мы можем сказать, что это так. Очевидно, что происходит то, что правительство Сирии потеряло большие территории, несколько городов подконтрольны оппозиции и оно хочет вернуть контроль .... Я думаю, что есть значительное возрастание уровня насилия, столь масштабное, что это указывает на некоторые изменения в природе самой ситуации».
Но споры о том, можно ли назвать конфликт гражданской войной остаются лишь в Вашингтоне, в основном из-за того, действительно ли оппозицию Сирии можно рассматривать как единый организм.
Некоторые ученые, такие, как Арам Нергуизиэн (Aram Nerguizian), научный сотрудник вашингтонского мозгового центра стратегических и международных исследований, который специализируется на Сирии, называет классификацию конфликтов путем чисто количественного анализа - произвольной. Нергуизиэн сказал, что гражданская война предполагает «основное предположение о паритете», которого еще не существует между противоборствующими сторонами в Сирии.
Он классифицировал то, что происходит там, как более расширенная кампания ой повстанцев, с оговоркой, что страна все еще может избежать гражданской войны, похожей на то, что произошло в Алжире в 1990 году. Нергуизиэн дал два других предсказаний для будущего страны: институционализация сектантское разделение и отделения территорий на северо-западе, где преобладают «Alawite Mulisms», секта, которая находится у власти на протяжении десятилетий, как отдельный политический субъект. Эти тревожные результаты не обязательно являются взаимоисключающими.
Тем не менее, другим, таким как старший научный сотрудник Института Брукингса Даниэль Байман (Daniel Byman), было легче признать, что природа конфликта в Сирии не изменилось. Байман, который специализируется на Ближнем Востоке и борьбе с терроризмом, называет гражданской войной то, что называет гражданской войной Ладсу, комментируя «the world has long known» и говоря, что миру уже давно все известно. 14 июня, журнал Foreign Policy.
Он подверг критике усилия США в отношении страны. Байман отметил, что «моральный и стратегический компромисс» по Сирии будет «оправданным, если единственной альтернативой становится все более кровавая гражданская война». Но он также считает, что «согласованный подход «золотая середина», скорее всего, потерпит неудачу, и мало чего сможет сделать, чтобы положить конец насилию».
Элизабет О'Бэджи (Elizabeth O'Bagy), аналитик «Institute for Understanding War «, заявила, что будет убеждать верном курсе дипломатическое сообщество и сообщество аналитиков, если повстанцы станут более организованными. «Сирийская оппозиция движется в этом направлении», но элементы, такие как Свободная сирийская армия, и иные малые группы все еще «испытывают недостаток в опознаваемой способности командования и управления». Повстанцы в Сирии, в значительной степени действуют как партизаны, а не получают приказы от единого центра.
Она говорила, что «семантика не имеет значения». Название этого гражданская война не должно изменить политику подходов к конфликту.
Но озабоченность по поводу смещения восприятия может базироваться именно на том, что разочарование семантической битвы совпадает с фактическими сражениями на земле. В конце концов, изменение восприятия подразумевает изменение внешнеполитических действий и ответов.
Слова, этикетки, действия
О'Бэджи считает, что режим Асада сам заинтересован в неизменности классификации конфликта. Это важно не только потому, что это влияет на то, как люди видят конфликт, но и на то, как он будет решен, сказала она.
Если бы режим Асада когда-либо признавал оппозицию объединенной воюющей стороной в конфликте, а не просто свободными группами иностранных террористов, поскольку это означало бы официальное признание этих групп в качестве законных партий. Это означало бы, что международное сообщество заставило бы их пойти на мирные переговоры в Дамаске и вести переговоры с оппозицией на равных.
Но политики на Западе также обеспокоены тем, что термин «гражданская война» может двигать общественное мнение, чтобы заставить людей принять более активное участие. После многих лет борьбы на Ближнем Востоке, и в настоящее время разрушенный финансовым кризисом, Запад не очень настроен на еще одну иностранную интервенцию.
Кроме того, свержение режима в Дамаске оттолкнет Россию и русское правительство, которое все еще видит Асада в качестве союзника, и уничтожит всякую возможность работы с Ираном, ключевым сторонником Дамаска, и это может еще больше дестабилизировать и без того сложную ситуацию в регионе.
Нергуизиэн предупредил, что есть «очень мало возможностей сделать что-то, чтобы принципиально улучшить ситуацию в краткосрочной перспективе». С его точки зрения, дальнейшее вмешательство внешних сил имеет серьезный потенциал, чтобы иметь неприятные последствия. Сравнение с Ливией было бы неверным, так как сирийские антиправительственные силы не захватили крупные склады с тяжелым вооружением и по-прежнему легко вооружены.
Но Байман подчеркивает в статье FP, что «Соединенные Штаты должны более агрессивно ... поддерживать сирийскую оппозицию вместе со своими союзниками», даже если они не могут непосредственно вмешаться, как это было в Ливии Он добавляет: «Мы не знаем, какое правительство получится из Сирийской оппозиции, но высока вероятность того, что то бы в итоге не получилось – это что-то будет по крайней мере не хуже с точки зрения прав человека и враждебности к Соединенным Штатам, чем действующий режим Асада».
США по-прежнему неохотно предпринимают активные шаги, которые очень похожи на поддержку ни одной из двух сторон.
Эксперты считают, что члены Совета сотрудничества стран Залива и Иран оказывают поддержку оппозиции (первые) и сторонникам режима (последние), в том числе финансовую и военную. Турция бесплатно укрывает сирийскую армию, возможно, даже обеспечивая её материально-технической, военной и финансовой поддержкой. Россия поставила на якорь три военных корабля в сирийском порту «Tartus», чтобы защитить свой доступ к Средиземному морю.
Но даже если с академической точки зрения оппозиция в Сирии не отвечает тем или иным критериям, с точки зрения идеологии, два решительных лагеря уже появились.
Одну сторону ведет непоколебимая враждебность не только в отношении правительства Асада, но и к нему персонально. Другая движима борьбой за сохранение своих интересов и самодержавного секуляризма, которые уже рухнули в других местах по всему региону.
Наблюдателям следует принять положение дел. Сирийская гражданская война не является ни неизбежным, ни потенциально «избегаемым» явлением: она уже идет. В то время как Запад спорит о критериях, в сознании сирийского общества гражданская война уже идет.
YIFEI ZHANG
