Правительства бывших советских республик Средней Азии боятся заразы революций на Ближнем Востоке. Проводя косметические институциональные реформы и демонстрируя фасадную демократическую открытость, деспоты гарантируют себе выживание.

Эхо революций, разразившихся в Северной Африке и на Ближнем Востоке, и угроза заразы арабской весны, которая может запустить процесс демократизации, способный изменить существующее политическое устройство, заставили президентов пяти постсоветских среднеазиатских республик занять оборонительную позицию. Теперь они боятся потерять рычаги власти и должны противостоять волне исламизации, способной смести существующие политические институты.

Ряд характеристик и местных особенностей, кажется, объединяют Среднюю Азию и североафриканские и ближневосточные страны, позволяя увидеть предварительные условия для перемен на волне арабской весны: бедность, авторитаризм, коррупция, политическая неизменность, государственный контроль за печатью и средствами массовой информации, ограниченное представительство политических оппозиционных партий, высокая безработица среди молодежи.

Политическое долголетие лидеров – это одна из характеристик ситуации в Средней Азии, что сближает ее с ливийской или египетской действительностью до совершения там революций: Каримов и Назарбаев являются президентами соответственно Узбекистана и Казахстана с 1991 года (в этот год среднеазиатские республики обрели независимость). В Таджикистане Рахмон стал президентом в кровавые годы гражданской войны и до сих пор пользуется неоспоримой властью.

В Туркмении состоялась передача политической власти в феврале 2007 года после смерти президента Ниязова. Его пост занял Бердымухамедов, до этого исполнявший обязанности президента.

Кажется, исключение составляет Киргизия, так как там за последние семь лет было две важных политических перемены: так называемая «революция тюльпанов» в 2005 году и «контрреволюция» в 2010 году, которая привела к институциональному переходу от президентской к парламентской республике.

Против дестабилизирующей угрозы революционной заразы среднеазиатские президенты приняли меры, которые колеблются от умеренных и формальных послаблений до дальнейших политико-социальных ограничений, чтобы воспрепятствовать манифестациям общественного протеста.

Понимание роли социальных сетей в успехе арабской весны в Северной Африке подтолкнуло среднеазиатских президентов к тому, чтобы сосредоточить свои усилия в этом секторе, блокируя доступ в Тwitter e Facebook, ограничивая пользование Интернетом с помощью фильтров, приобретенных в Китае, которые перекрывают доступ к сайтам оппозиционных движений и иностранной печати.

Параллельно наблюдаются и некоторые либеральные послабления, хотя они направлены на то, чтобы  предотвратить возникновение протестов и манифестаций. К ним относятся освобождение некоторых политических заключенных и введение конституционных изменений в Узбекистане, предложение Назарбаева ввести парламентскую политическую систему, визит представителей Международного комитета Красного Креста в тюрьмы Туркмении (в таком разрешении власти Ашхабада отказывали вплоть до июля 2011 года).

Хотя у стран Средней Азии сходные проблемы, они не являются во всем одинаковыми. У них различное политическое и институциональное устройство, кажется, перемены по модели арабской весны приведут там к различным сценариям.

Жесткость режимов в Узбекистане и Туркмении, кажется, в зародыше не оправдывает надежд на начало процесса демократизации. Чтобы избежать возможной опасной нестабильности и взрыва социальной напряженности, связанной с переходом власти, узбекский президент Каримов определил процедуру, регулирующую эту будущую передачу власти, и расширил власть парламента в ущерб исполнительной власти.

Эти умеренные послабления не кажутся достаточными, необходимы дальнейшие реформы, гарантирующие свободные и прозрачные выборы, независимость средств массовой информации, реальную многопартийную систему.

Возможный народный мятеж в Узбекистане может привести к гражданской войне по сирийской или ливийской модели, так как различные фракции могут столкнуться друг с другом – армия, окружение Каримова, радикальные исламисты, оппозиционные движения, – создавая нестабильность на региональном уровне. Картина может осложниться из-за возможного вмешательства России и Китая на основе взятых двусторонних или многосторонних обязательств.

Таджикистан представляется слабым звеном в регионе: здесь комбинация авторитаризма и бедности представляет собой идеальную смесь для взрыва социальной напряженности. Ситуация очень уязвима из-за угроз радикального исламского терроризма, который будет распространяться благодаря плохо охраняемой границе с Афганистаном.

Киргизия предприняла важную реформу, перейдя к парламентской демократии в уникальной политической ситуации при наличии многопартийности и смене двух президентов. Но слабость экономики, региональная политическая раздробленность север-юг и этнические трения в киргизской части Ферганской долины оставляют возможность для возникновения дальнейшей напряженности и волнений.

Беспорядки, разразившиеся в городе Жанаозен, вблизи которого находятся нефтегазовые месторождения, в декабре 2011 года, были восприняты как начало арабской весны в Казахстане: политическая стабильность этой республики и ее важное энергетическое и стратегическое значение представляют наилучшую гарантию ее безопасности, так как все основные региональные и интернациональные геополитические игроки заинтересованы в сохранении стабильности в Казахстане.

Несмотря на сходство со странами, где прошла арабская весна, в Средней Азии имеются в наличии некоторые факторы, которые препятствуют в настоящий момент эффективным социальным, политическим и институциональным переменам.

К ним относятся отсутствие такой телевизионной сети как Аль-Джазира, которая была бы в состоянии освещать события в целом регионе, ограничения на использование Интернета и социальных сетей, малое число пользователей Сети по сравнению с Северной Африкой и Ближним Востоком, отсутствие организованных движений и лидеров, способных возглавить народные протесты.

Ко всему этому добавляются интересы и стратегии двух региональных держав России и Китая, которые боятся нестабильности в среднеазиатских республиках, которая помешала бы осуществлению их экономических и энергетических проектов. Они оказывают странам Средней Азии поддержку, чтобы сохранить существующее положение. Но нельзя исключить, что Москва и Пекин могут поддержать перемены, касающиеся смены власти, если интересы с нынешними лидерами перестанут совпадать.

Фабио Индео