Сирийским правительственным войскам после нескольких дней боев удалось вытеснить повстанцев из Дамаска. Однако об окончании столкновений говорить рано. Разодранная гражданской войной страна может, по мнению экспертов, послужить еще одним звеном уже начавшего формироваться «суннитского пояса» на Ближнем Востоке. Именно этот пояс должен противостоять шиитскому Ирану. Однако Сирию может постигнуть и иная участь. 

Ситуация в Сирии, главной на сегодняшний день горячей точке Ближнего Востока, продолжает осложняться, и, несмотря на все решительные заявления заинтересованных сторон, очень далека от мирного разрешения.

Ранее повстанцы, объявив о начале наступательной операции «Вулкан в Дамаске», смогли прорваться в столицу страны и захватить один из кварталов. Лишь к вечеру вторника правительственным силам удалось вытеснить мятежников из города.

«Случилось то, что некоторые вооруженные группировки проникли в Дамаск и попытались устроить беспорядки в одном из районов. Однако силы безопасности окружили их и нейтрализовали, но в некоторых очагах они еще продолжают сопротивляться. Некоторые бойцы сдались, остальные бежали на автомобилях или даже пешком, время от времени выпуская автоматные очереди в воздух, чтобы напугать людей», – отрапортовал министр информации Сирии Омран аз-Зуаби, слова которого приводит «Интерфакс».

Военные источники сообщили, что всего в Дамаске за сутки были уничтожены 33 террориста, 15 получили ранения, еще 145 были задержаны.

Ситуация в Сирии станет главной темой собирающегося на заседание в среду Совбеза ООН. В повестке дня – рассмотрение двух вариантов резолюций. Российский проект документа, предполагающий продление миссии наблюдателей ООН в Сирии, накануне претерпел ряд изменений. «В него включен целый ряд элементов, которые касаются гуманитарной ситуации, ситуации с правами человека и механизма локального прекращения огня», – приводит ИТАР-ТАСС пояснение заместителя постоянного представителя РФ при ООН Александра Панкина.

Западный проект подразумевает введение против режима санкций. «В настоящее время мы говорим об экономических санкциях за невыполнение женевских договоренностей», – пояснили во внешнеполитическом ведомстве США.

Так как Россия уже неоднократно предупреждала, что не поддержит такой вариант резолюции, наблюдатели сходятся во мнении, что ни один из двух документов в итоге принят не будет. А это означает, что уже на днях миссия наблюдателей будет вынуждена покинуть страну, ситуация в которой становится все более непредсказуемой.

Даже Израиль, всегда очень осторожно комментирующий события в стране, с которой находится в состоянии войны, впервые официально выразил озабоченность тем, что президент Башар Асад не сможет удержать оппозиционных боевиков. Глава израильской военной разведки генерал-майор Авив во вторник, выступая перед депутатами Кнессета, как сообщает газета «Гаарец», рассказал о том, что, по данным его ведомства, режим Асада способен продержаться от двух месяцев до двух лет. После чего Голанские высоты, спорная территория на границе Сирии и Израиля, может превратиться в центр антиизраильской террористической активности.

Для того чтобы понять, что именно происходит в Сирии и как далеко может зайти дело, стоит обратиться к двум историческим вехам, принципиально важным для этой страны, двум религиозным течениям, противостоящим друг другу в современном исламском мире, а также одной, пока еще теоретической, модели, реализацию которой весь мир уже видел на примере Ливии и Египта.

Османы, халифат, полковники

Город Дамаск является вообще одним из самых древнейших поселений человеческой цивилизации: в свое время он был сначала центром огромного и могущественного Арабского халифата, а затем – одним из главных городов не менее влиятельной Османской империи. История Сирии до начала французской колонизации – это, прежде всего, история или центра, или форпоста османской цивилизации на Ближнем Востоке.

Стоит ли говорить о том, что подобный богатый опыт и недавнее колониальное прошлое очень плохо сочетаются друг с другом, и, возможно, именно поэтому все попытки создания светской государственности почти во всех странах исламского мира или уже провалились, или находятся в стадии незавершенного проекта, почти наверняка обреченного на неудачу.

История расцвета почти всех нынешних полувоенных демократий Ближнего Востока и Азии – это история власти не гражданских лидеров, а религиозных. Учитывая, что и нынешний ислам развивается весьма активно, подобный опыт почти никогда не оказывается совсем забытым. В качестве очень приблизительной аналогии можно привести любовь многих россиян к Советскому Союзу, который, при всех его недостатках, был настоящей империей, на равных спорящей и с США, и с ООН.

Вторая историческая веха, о которой необходимо упомянуть в случае с Сирией, – 1958 год, союз этой страны и Египта, получивший название ОАР (Объединенная Арабская Республика). Тогда столица была перенесена в Каир, а лидером стал хорошо известный всякому советскому читателю Гамаль Абдель Насер.

Коалиция просуществовала несколько лет, и после ее развала Сирия вернулась в состояние полувоенной смены власти, когда одна группа кадровых офицеров меняла другую, провозглашая то парламентскую республику, то президентскую: никакого принципиального значения эти различия не имели – страна с 1941 года оставалась военной или почти военной диктатурой, пытающейся выстроить союз то с США, то с СССР.

Сирия в 1976 году, после Войны Судного дня с Израилем (Голанские высоты остаются спорной территорией именно с этого времени), приняла участие в подавлении гражданской войны в соседнем Ливане, и эта война, продлившаяся несколько десятилетий, сыграла с политическими элитами страны злую шутку. Кадровый военный Хафез аль-Асад, возглавлявший страну более тридцати лет, в 2000-м передал бразды правления своему сыну Башару аль-Асаду, офтальмологу по первому образованию и, опять же, военному по второму – во избежание повторения ливанского сценария было решено не играть лишний раз в демократию.

Так президентом страны снова стал полковник, повышенный, впрочем, до генерал-лейтенанта.

Сунниты, шииты, арабская весна

Сирия на востоке граничит с Ираком, который является на сегодняшний день главным примером политической и военной борьбы двух течений ислама, шиитов и суннитов – именно это противостояние позволяет хотя бы приблизительно реконструировать логику того, что именно происходит на Ближнем Востоке.

Шииты и сунниты представляют собой две наиболее обширные и исторически обусловленные ветви ислама, однако в рамках разговора о конфликте в Сирии опустим религиозные споры и отметим главное, в чем расходятся идеологи этих направлений. Шииты полагают, что власть (как в общине, так и в государстве) должна принадлежать имамам, религиозным деятелям, ведущим свою родословную от пророка Мухаммада. Сунниты, в свою очередь, настаивают на главенстве халифов, выборных представителей не религиозной, а политической элиты.Самый показательный пример шиитского государства – теократический Иран, где еще в 1979-м власть после переворота получил аятолла Хомейни, один из самых известных религиозных деятелей ислама второй половины XX века. До сих пор президент страны в Иране – вторая по статусу должность, а главой государства является рахбар, он же – Высший руководитель и аятолла (религиозный титул исламского богословия).

Крупнейшее государство суннитов и второй полюс исламского противостояния – богатейшая и самая лояльная Соединенным Штатам Саудовская Аравия, возглавляемая наследными монархами. На территории уже давно подчиненной династии Саудитов Аравии, напомним, находятся Медина и Мекка – священные для каждого мусульманина города.

Отдельно стоит отметить, что сунниты и шииты не чураются самых крайних методов борьбы, и политическое размежевание между ними никак не стоит полагать войной неких «демократов» с «фундаменталистами». Фундаменталистов хватает и там, и там, террор является легитимным методом борьбы и для одних, и для других, о чем будет сказано ниже.

Противостояние Аравии, за которой стоят США и крупнейшие международные организации, и Ирана, поддерживаемого шиитами по всему миру, по мнению почти всех опрошенных газетой ВЗГЛЯД экспертов, во многом и стало причиной арабских революций, в ходе которых насильственным путем свергались шиитские или поддерживавшие шиитов политические режимы.

Эти режимы, изначально будучи светскими (и, мало того, военными – вспомним Хосни Мубарака и Муаммара Каддафи), после явных неуспехов в построении демократии очень медленно начали сдвигаться в сторону, скорее, религиозную, хотя мало кто решался заявить об этом открыто.

Тунис? Египет? Ливия?

Арабские революции, вспыхнувшие в разных странах в 2011 году, имели под собой не только социальные и исторические, но и – едва ли не в большей степени – религиозные основания. Исламский мир вообще очень осторожно отделяет религию от политики, и западная трактовка волнений на Ближнем Востоке как «революций Твиттера и Фейсбука» вряд ли отражает картину полностью.

Действительно, волнения в Тунисе, Египте и Ливии не обошлись без социальных сетей, однако в исламских Иордании и Саудовской Аравии, где население в целом богаче, а значит, имеет больше возможностей для социализации через Сеть, «массовые народные выступления» удалось свести на нет.

В Тунисе, где подавляющее большинство населения – сунниты, а президентом после относительно мирной смены власти стал умеренный прозападный политик Монсеф Марзуки, тоже являющийся суннитом, реализовалась самая мягкая стратегия прихода к власти исламских сторонников халифата. Изгнанный из страны Зин эль-Абидин Бен Али, бывший военный, принадлежал к тому же течению ислама, что во многом обусловило антикоррупционный, а не религиозно-политический, характер смены власти в Тунисе.

Сложнее было с Египтом, где опять же суннитское большинство (около 90% граждан страны) на штыках привело к власти «Братьев-мусульман» (они имеют прямое отношение и к Сирии, о чем – ниже). «Братья-мусульмане», запрещенная в России как террористическая религиозно-политическая организация, победила на выборах в Египте (ее представитель Мухаммед Мурси стал президентом), а в Палестине, например, она больше известна как «Хамас», и это – явный реванш религиозной политики. Сам Мубарак, приговоренный к пожизненному заключению, обучался в Военной академии имени Фрунзе и всегда был человеком, скорее, светским.

И, наконец, в Ливии, где все те же сунниты (по разным оценкам – до 97% населения) свергли эпатажного социалиста Муаммара Каддафи, в итоге просто растерзав его на улице под улюлюканье толпы, до сих пор не выстроены государственные институты. Страна медленно скатывается в состояние постхуссейновского Ирака: там входящие в коалиционное правительство шииты, сунниты и курды готовы взяться за оружие в любой момент.

Сирии уже точно не светят стратегии выхода из политического кризиса, которые использовали Иордания и Саудовская Аравия, но и тунисский вариант для Башара Асада закрыт: нынешний президент страны, как и его отец, принадлежит к алавитам, одному из течений внутри шиизма. А воюют против него все те же сунниты, получающие прямую поддержку от «Братьев-мусульман» и уже однажды пытавшиеся развязать гражданскую войну в Сирии. В 1976 году именно они выступили против правящей социалистической партии «Баас», и лишь в 1982-м сопротивление было подавлено.

Остаются египетский и ливийский сценарий, которые, скорее всего, и будут реализованы в случае со свержением Асада.

Политолог Павел Святенков в интервью газете ВЗГЛЯД отметил, что вряд ли сирийского президента отпустят живым. «Кому нужны его показания на суде?» – риторически спросил эксперт.

Логика в действиях Запада, который принимал активное участие во всех революциях на Ближнем Востоке и не остается в стороне от ситуации в Сирии, по мнению Святенкова, так до конца и не ясна, но египетский сценарий из его прогноза более вероятен, чем ливийский.

«Не вполне понятно, какие цели преследует Запад, последовательно уничтожая светские националистические режимы в арабском мире. Есть версия, что с помощью суннитов («Братьев-мусульман») они хотят противостоять шиитскому влиянию. В любом случае, практика показывает, что вместо светских режимов к власти в арабских странах приходят исламисты. И в итоге складывается «суннитский пояс», то есть пояс относительно бедных арабских государств, управляемых исламскими суннитскими правительствами, и при этом, вполне возможно, направленный против влияния Ирана», – заключил политолог.

«Не следует забывать, – добавил Святенков, – что нефтяные монархии залива также не очень рады шиитам. В некоторых небольших княжествах шииты-гастарбайтеры составляют большинство населения: получается схема – сунниты (возможно, в союзе даже с Израилем) против шиитского Ирана и его влияния в мусульманском мире».

«Если исламисты придут к власти в Сирии и прояснится ливийская ситуация, то можно будет снова начать говорить о создании объединенной арабской республики или даже халифате», – заключил эксперт.

В свою очередь старший научный сотрудник Центра партнерства цивилизаций МГИМО Юрий Зимин полагает, что для реализации египетского сценария в Сирии не хватает легитимных и внятных представителей оппозиции.

«Разрозненные отряды, которые подчиняются какому-то внешнему руководству, – вот сирийская оппозиция. «С кем вести переговоры?» – логично спрашивает Асад. Не с кем. Границы, к сожалению, трудно контролировать, поэтому в стране много разных наемников. В итоге же эта война может нанести очень серьезный удар по управляемости Сирии. В Ливии в ходе борьбы против Каддафи был уничтожен государственный аппарат, начался хаос или полухаос. До сих пор на местах не совсем понятно, кто, чем и на каком основании управляет. Бывшие соратники Каддафи не могут навести порядок», – заявил Зимин.

По словам эксперта, сейчас к власти в Сирии хотят прийти реваншистски настроенные элиты, которые были отстранены от власти еще отцом Башара Асада, но единства между ними нет. «Именно поэтому принципиальный вопрос состоит в том, смогут ли эти элиты удержать власть, оказавшись под натиском тех же «Братьев-мусульман», которые на своих сайтах вполне открыто пишут «Алавитов – в гроб»? – отметил он.

Главным отличием Сирии от всех остальных стран арабских революций является не урегулированный военный конфликт с Израилем, считает Зимин, и это может оказать на ситуацию в стране существенное влияние, но какое именно – остается лишь гадать.

Вряд ли Израиль допустит на своих границах, рядом с Голанскими высотами, которые сирийцы считают своими, радикальную исламистскую группировку в качестве единственного источника власти.