Причитания на тему непроходящего уже несколько лет кризиса звучат в богатых странах все чаще и громче. Что вполне понятно — приметы очередного обострения множатся почти во всех экономиках.

Если еще недавно спад наблюдался только в половине европейских стран, то нынешним летом, судя по всему, процесс охватил всю еврозону. И проблема явно не только в многострадальном евро. Британия, сохранившая свой родной фунт стерлингов, тоже погружается в рецессию, причем не простую, а так называемую двойную — спад экономики начался еще до того, как она восстановилась после 2008–2009 годов. Нынешнее поколение англичан такого еще не видывало: последняя двойная рецессия наблюдалась в стране 40 лет назад, в дотэтчеровскую эру.

На этом фоне США, растущие с черепашьей скоростью на полтора процента в год, смотрятся очень неплохо. Если, конечно, не обращать внимания на два момента. Во-первых, в Штатах, в отличие от Европы, и население растет примерно такими же темпами. Во-вторых, экономику подхлестывают вливаниями взятых в долг денег — так что, в любом случае, это рост за чужой счет.

Однако самое печальное, что не видно "света в конце тоннеля". Объяснений кризиса полно, но самое популярное из них вызывает все больше злости.

"…Что такое! – сказал вдруг Балаганов. — Три часа уже пилю, а оно все еще не золотое. Паниковский не ответил. Он уже все понял и водил ножовкой только для виду… — Ничего не понимаю, — сказал Шура, допилив до конца и разнимая гирю на две половины. — Это не золото! – Пилите, пилите, — пролепетал Паниковский. – Не подходите ко мне с этим железом! Я вас презираю!". Этот диалог очень похож на идущие сегодня за закрытыми дверями консультации западных лидеров с экономистами, придумавшими тамошние "антикризисные программы". Вдобавок лидеры все отчетливее понимают, что завтра разгневанные толпы народа закидают обломками распиленных гирь уже их самих.

Разумеется, экономиками управляют вовсе не экономисты, хотя самые глупые из них думают именно так (особенно если они — нобелевские лауреаты). Даже политические вожди не вертят экономиками по своему произволу. По крайней мере, на Западе. Западные экономики управляются сообразно пожеланиям лоббистских групп и широких масс. Но реализующие эти пожелания политики объясняют свои манипуляции именно на том шарлатанском жаргоне, который придумали мейнстримные экономисты. Таково распределение ролей. Право прикрывать жульничество и самообман специально изобретенными умными словами действительно принадлежит генералам экономической науки.

Любое сообщество, объявившее себя единственными знатоками чего-либо, обязательно обзаводится собственным языком. Будь это астрологи, саентологи, гомеопаты, экономисты кейнсианско-монетаристского консенсуса или гадатели по линиям руки. Именно по детально разработанному особому языку их опознают и проникаются к ним суеверным почтением все прочие. А сметливая часть этих прочих еще и старается запомнить самые ходовые слова и выражения.

"Да-а-а… Количество обращений за пособиями по безработице за последнюю неделю выросло на 5 тысяч, число сделок с недвижимостью за эту же неделю уменьшилось на 55 тысяч, а сводный индекс корпоративных новостей ушел в минус. Значит, Федеральной резервной системе придется снизить учетную ставку. Надо же как-то стимулировать экономический рост…".

Простой американец на полном серьезе декламирует эти заклинания и считает работу своего президента успешной, если тот еженедельно докладывает с экрана, что инвестиционная активность выросла на столько-то, число обращений за пособием уменьшилось на столько-то, а корпоративные индексы выросли на столько-то сотых долей. Верхи и низы, что называется, говорят на одном языке и поэтому понимают друг друга. Хотя никак не могут понять, отчего же кризис все тянется и тянется.

Хотя разобраться вполне можно. Глобальный кризис начался из-за того, что в экономиках накопилась критическая масса инвестиций, приносящих убытки, а не прибыль.

Примером грандиозной неудачной инвестиции были государственные ипотечные программы в США. Случайным людям буквально навязывали под минимальный процент дома, за которые они не были готовы расплачиваться. Когда неплательщиков стало достаточно много, ипотечные агентства лопнули, и начался кризис, который вскоре стал мировым.

Доля неудачных инвестиций резко возрастает, если инвесторы вкладывают не собственные накопления, а деньги, взятые в кредит и притом задешево. Ведь над вложением своих кровных человек десять раз подумает и все хорошенько взвесит, а деньгами, свалившимися с неба, швыряется, не глядя.

Именно так было в предкризисные годы. В богатых странах все больше людей перестали копить средства и начали тратить на потребление все свои доходы, да еще брали в долг. О причинах надо говорить отдельно и подробно. Но тамошние власти думали вовсе не о причинах, а о том, как проще всего приспособиться к этому интересному феномену. Самое нетрудоемкое и необидное для широких масс – сделать деньги предельно доступными, раздавать кредиты почти задаром. Авось, часть этих денег не будет просто проедена и пойдет на инвестиции. И, авось, многие из этих инвестиций окажутся удачными, что будет способствовать росту экономики.

Разумеется, кредитная халява, как и любая другая, закончилась не процветанием, а крахом. Точнее, перспективой банкротства множества предприятий, банков и даже целых европейских государств, поведение которых ничем не отличалось от поведения безответственных фирм, транжиривших легко достававшиеся деньги и не думавших, что долги придется возвращать.

И вот тут-то стали появляться "антикризисные программы" всех разновидностей, нацеленные на недопущение банкротства тех, кто это банкротство полностью заслужил своей некомпетентностью и безответственностью. После невиданной в истории предкризисной кредитной вакханалии пришла пора невиданной в истории вакханалии "антикризисной", когда всех тонущих и даже уже утонувших принялись вытягивать на поверхность денежно-кредитными вливаниями.

Получилось, что кризис сначала подготовили по полной программе, а когда он грянул, ему не дают проделать свою работу – очистить экономику от всего, что тянет ее на дно.

Что значит "бороться с безработицей" и гордиться какими-то сиюминутными ее сокращениями? Это значит — пытаться сделать кризис бесконечным. Ведь полезная для экономики ликвидация фирм-банкротов неизбежно создает всплеск безработицы. Единственный здоровый способ сократить время этих бедствий – сделать рынок труда более гибким, открытым и современным. Все остальные рецепты – лицемерие и шарлатанство.

Как и попытки "стимулировать рост", заливая мировую экономику бесплатными кредитами. Потоки халявных денег порождают не инвестиции, а спекуляции. Чтобы замаскировать этот элементарный факт, всех, кто самостоятельно или через посредников продает и покупает акции на биржах, уважительно величают "инвесторами", хотя по содержанию своей деятельности они просто спекулянты.

Даже сама по себе идея о том, что инвестиции (особенно в маcштабах отдельно взятых стран) непременно должны увеличиваться – из того же шарлатанского репертуара. Вот новый министр экономического развития РФ Андрей Белоусов сокрушается, что инвестиции сегодня составляют только 20% российского ВВП, а надо почему-то 27%. Сначала стоило бы спросить себя: на что пойдут эти добавочные "инвестиции"? На суперпроекты государственных монополий, то есть в конечном итоге в заморские офшоры? Или на дальнейшее украшение необитаемого острова вблизи Владивостока? Может, лучше без них?

Каждый бизнесмен, у которого есть несколько разномастных проектов, знает, что, если он перестанет тратиться на неудачные проекты и оставит только удачные, то общая сумма инвестиций уменьшится, а вот прибыль — увеличится, и общая его экономическая устойчивость при этом вырастет.

В мировых масштабах — все то же самое. И понять это в принципе способны не только простоватые премьеры с президентами, но даже высокоумные главы центробанков и федеральных резервных систем. Они поступают ровно наоборот и борются за то, чтобы кризис никогда не кончался, не только по своей зашоренности и инертности, но и потому, что в их положении так поступать сейчас проще всего. Ведь оздоровление экономик выгодно в качестве конечного результата, но очень пугает в качестве процесса, через который придется пройти.

Надолго ли удастся отложить оздоровление? Япония откладывает уже целое поколение, заплатив за это двадцатилетним застоем. Евросоюз и США устроены по-другому и вряд ли сумеют протоптаться на месте так долго, даже если очень захотят