У Ирана и России совпадают позиции практически по всем ключевым проблемам, причем не только регионального характера

В геополитическом отношении Иран имеет выгодное положение: с севера он омывается Каспийским морем, с юга - Персидским и Оманским заливами и, таким образом, имеет выходы к важнейшим мировым транспортным артериям. Иран также обладает серьезным экономическим потенциалом, на его территории находятся значительные месторождения полезных ископаемых. Все это - немаловажный фактор улучшения экономического положения в Иране и усиления его влияния в регионе.

Многомиллионное население Ирана - этнически одно из самых пестрых в мире - связано родственными узами с населением Закавказья, Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока. Персы, ведущая этническая группа, объединены общностью или близостью языков с таджиками Таджикистана и Афганистана, пуштунами Афганистана и Пакистана, курдами как самого Ирана, так и Турции и Ирака. Именно поэтому с точки зрения национальной безопасности вызывают интерес взаимоотношения Ирана с соседними странами, в том числе с Россией - и в еще большей степени геополитические интересы Исламской Республики на Кавказе и Юге России.

После того, как советско-американская конфронтация осталась в прошлом, Тегеран, прежде маневрировавший между двумя сверхдержавами, оказался перед лицом целого веера новых вызовов. Главный из них - серьезные этнические сдвиги вокруг Ирана, которые могли поставить под вопрос его государственное единство. На севере вместо единого государства с преобладанием славянского населения появились три государства - Азербайджан, Армения, Туркменистан. Раньше единственным суверенным тюркским государством выступала Турция со своим откровенно светским устройством и союзом с США, противостоящая Ирану.

Теперь тюркских государств уже шесть: Турция, Азербайджан, Туркменистан, Узбекистан, Кыргызстан, Казахстан. Таким образом, на севере и северо-западе Ирана возникла почти сплошная «тюркская дуга», которую разрывает лишь небольшой участок ирано-армянской границы. Все это не может не тревожить Иран, тем более что после распада СССР заложенный при создании тюркских советских республик механизм «этнической ориентации» в южном направлении может заработать уже самостоятельно.

В 90-е годы ХХ века Кавказ вновь превратился в «яблоко» геополитического раздора, став ареной конфронтации интересов Запада и ослабленных России и Ирана. По плотности конфликтов и интенсивности геополитических конфронтации Кавказ является зоной повышенного риска. Кавказ - особый геополитический и географический анклав, что существенно влияет на конфликтный потенциал этого региона и на распределение в нем силовых центров. Объективно сложившаяся ситуация усилила роль государств, находящихся по соседству с Кавказом, поскольку те всегда стремились быть активными игроками в этом регионе.

На протяжении столетий регион находился либо в эпицентре серьезных геополитических катаклизмов, либо стоял на пути масштабных имперских войн. Кавказ всегда пытались вписать в создаваемые державами новые системы миропорядка. По этой причине страны региона были обречены на поиск геополитических партнеров как гарантов суверенитета, безопасности. Выбор ими той или иной ориентации объективно облегчался тем, что Кавказ все время находился в центре доминирующих геополитических потоков. Этнический и религиозный плюрализм региона создавал для держав благоприятные условия для внедрения по известной формуле «разделяй и властвуй». Каждая держава могла найти здесь приемлемого сателлита по этническому или религиозному параметру.

Обретение Кавказом нового геополитического статуса затруднялось наличием серьезных этноконфликтов в регионе (карабахский, абхазский, осетинский, чеченский и т. д.). Вдобавок ситуацию осложняла «нефтяная геополитика»: Азербайджан открыто декларировал прозападный нефтяной курс в качестве гарантии своей независимости. Словом, на геополитические коллизии и перспективы Кавказа стали оказывать заметное влияние этноконфликты и борьба держав за нефть. С течением времени все более явно проступала тенденция усиления прозападного дрейфа Кавказа и ослабления влияния России, что также способствовало росту напряженности.

По мнению Гейдара Джемаля, Иран является сегодня единственным в мире государством, которое остается хранителем великой идеи Сопротивления, почти полностью ушедшей из мира, начиная с 1989 года, когда духовно умер Советский Союз и была разрушена мировая социалистическая система. Иран - это последнее и единственное идеологическое государство в Евразии. По этой причине современная иранская геостратегия максимально приближена к спиритуально-идеологическому измерению, а не освобождена от него в циничном прагматизме. Там понимают, что геополитика, не связанная с идеологическими идеалами, обречена на провал. Идеологические ориентиры иранской политики на сегодняшний день таковы: во-первых, Иран последовательно реализует проект религиозно-политической интеграции мировой исламской уммы; во вторых, Иран стремится к созданию антиглобалистского фронта, способного оказать сопротивление гегемонизму Запада; в-третьих, для Ирана очень важна идея союза Северной и Южной Евразии, единения Великой Суши против атлантизма, построенного на культе «золотого тельца».

Джемаль в определенной степени прав. Исламская революция радикальным образом изменила подходы Ирана во внешней политике, приоритеты и содержание направлений внешнеполитической деятельности, которая приобрела совершенно новое, идеологизированное содержание. И все же на первом месте во внешней политике ИРИ - прагматизм. Отчетливо об этом говорят споры вокруг каспийской нефти. Появление после распада СССР новых прикаспийских государств породило проблему статуса Каспия - останется он в совместном владении всех прибрежных государств или будет разделен между Россией, Ираном, Азербайджаном, Казахстаном, Туркменией.

Подходы России и Ирана к новому правовому статусу Каспия очень близки или совпадают. Москва и Тегеран считают, что все права в отношении Каспийского моря и его ресурсов принадлежат только прикаспийским государствам, и только они вправе совместно определять правила деятельности на Каспии.

Через Иран нефть можно транспортировать по двум направлениям: через север страны в Турцию и далее к заливу или через всю территорию с севера на юг к нефтяным терминалам в Персидском заливе. Этот вариант представляется наиболее выгодным. То, что и на севере, и на юге Ирана находятся нефтяные скважины и локальные трубопроводы, позволяет первое время производить транспортировку нефти путем замещения - каспийская нефть, поступающая в северную часть страны используется на нужды государства, а нефть, добываемая на юге Ирана отправляется покупателям. Таким образом, можно наладить продажу сырья прикаспийскими государствами, а построив прямой трубопровод с севера на юг Ирана (к нефтяным терминалам в Персидском или Оманском заливах) можно значительно увеличить объем продаж. В этих условиях одним из главных союзников Тегерана выступает Россия. Ее военное присутствие в Закавказье и Центральной Азии сдерживает процессы, которые, предоставленные сами себе, могут ударить по Ирану.

Что касается Северного Кавказа, то он не рассматривается Ираном как зона приоритетных интересов. Иран опасается каких-либо осложнений отношений с Россией. Для Ирана Чечня была очень неудобным полигоном и иранцы всячески пытались уйти от участия в этих событиях. Несмотря на то, что в Иране имелись общественные организации, которые оказывали давление на правительство в деле вмешательства в события на Северном Кавказе, власти умело отводили от себя недовольство этих структур. Иранцы прекрасно понимали что не сумели создать в Чечне социально-политическую базу для сотрудничества, что Чечня стала пристанищем для ваххабизма. Разгром вооруженных сил ваххабитов представляется весьма желательным для иранцев.

На Северном Кавказе у Ирана и России больше общих интересов, чем поводов для соперничества. Имеется важный фактор заинтересованности Ирана в Северном Кавказе. Иранское руководство считает, что в случае отрыва Северного Кавказа от России здесь будет создано интегрированное с Турцией враждебное не только России, но и Ирану государство, которое станет базой конфликтности в регионе. Деятельность Ирана на Северном Кавказе, прежде всего в Чечне и в Дагестане, никогда не носила антироссийского характера.

Иран преследует, в основном, следующие цели:

- упреждение турецкого влияния и ограничение деятельности и роста турецкого присутствия;

- сбор стратегической и текущей информации о деятельности в регионе спецслужб различных государств и их влияние на исламские сообщества;

- борьба с ваххабитскими движениями и организациями, поддержка традиционных исламских структур;

- определенный интерес представляют связи исламских сообществ на Северном Кавказе с Азербайджаном и проведение антитурецкой и антиазербайджанской пропаганды.

В целом Иран является важным партнером в деле поддержания стабильности на Северном Кавказе. В частности, Тегеран, по мнению некоторых зарубежных обозревателей, в прошлом играл ведущую роль в уменьшении негативного отношения мусульманского мира к Москве за ее военные кампании в Чечне.

В 90-е годы, в связи с образованием СНГ и складыванием новой геополитической реальности появилась еще одна важная сфера сотрудничества Ирана и России - региональная. Нестабильность ситуации в Закавказье беспокоят и российскую и иранскую стороны. Позиция Ирана по проблеме Северного Кавказа также соответствует российским интересам.

В современном мире стратегическое партнерство держав, таких крупных и столь близких друг к другу географически, каковыми являются сегодня Иран и Россия, играет значительную роль в сфере обеспечения региональной стабильности и безопасности с целью создания благоприятной обстановки для развития взаимовыгодного экономического и культурного партнерства. Также оно имеет целью ограничить влияние других крупных политических блоков, географически более удаленных, но преследующих свои собственные интересы в данном регионе (особенно если эти интересы не согласуются с интересами двух сотрудничающих государств).

Стоит сказать и о сходстве российских и иранских концепций развития мировой цивилизации в ХХI веке: российская идея многополярности мира соответствует иранской концепции «диалога цивилизаций».

Особенно большой интерес и определенную настороженность в мире вызывает военно-техническое сотрудничество Ирана и России. Многие обозреватели отмечают, что соседние Ирану арабские государства настороженно относятся к нему именно из-за стремления нарастить свою военную мощь. Однако, она необходима Ирану для установления контроля над морскими коммуникациями и создания региональной системы коллективной безопасности.

Армия Ирана превышает армию любого из арабских государств, однако, отстает в качестве вооружения. Иран нуждается в модернизации вооруженных сил. Получить все необходимое он может у России, однако, как показывает история с поставками российских зенитных ракетных систем среднего радиуса действия С-300, рассчитывать на нее Исламская Республика может не всегда.

Находясь в международной изоляции, будучи зажатым между обладающим ядерным оружием Пакистаном, враждебно настроенными талибами и недружественными Ираком, Турцией, Израилем и американским флотом в Персидском заливе, Иран оказывается перед проблемой, что единственный выход для обеспечения безопасности - это создание собственного ядерного оружия.

Между тем, если бы Россия открыто признала Иран своим военным союзником, взяв его под свой «ядерный зонтик», данной проблемы не существовало бы в принципе.

У Ирана и России совпадают позиции практически по всем ключевым проблемам, причем не только регионального характера. Иран осуждает продвижение НАТО на Восток, не поддерживает кавказских сепаратистов, занимает однозначную позицию по Афганистану, тем самым зарабатывая врага в лице не только Пакистана, но и сочувствующих ему арабских государств.

Сегодня главное для России - это то, что, будучи одной из ключевых стран региона, Иран объективно (вне зависимости от политической конъюнктуры и от желаний или нежеланий различных групп) занимает позиции, близкие к российским. Особенно это касается таких комплексов проблем, как Афганистан, статус Каспийского моря, международный терроризм, наркобизнес, незаконный оборот оружия.

Иран находится в выгодном военно-стратегическом положении, будучи одновременно и средневосточной, и кавказской, и центрально-азиатской, и каспийской страной. Все болевые точки региона, так или иначе, сопряжены с Ираном. Все, казалось бы, сугубо внутренние проблемы отдельных частей региона, будь то этнические или религиозные, военные или экономические, проблемы беженцев и наркобизнеса, проблемы терроризма и сепаратизма могут эффективно решаться только при содействии Исламской Республики Иран. Поэтому эта страна привлекает к себе самое пристальное внимание не только России, но и других держав, прежде всего США, Западной Европы. Вокруг ИРИ и за нее раскручивается незримая, но, ожесточенная борьба. Как полагают многие аналитики, из этой тройки Россия имеет наибольшие моральные права на особые отношения с Ираном. Почему?

Во-первых, наличие глубоких исторических корней, традиционно отличающих российско-иранские связи; во-вторых, - географическая близость и, соответственно, общность интересов в этом очень пестром, сложном и конфликтообразующем регионе; в-третьих, - духовные причины, под которыми имеется в виду тот факт, что и Россия, и Иран находятся на границе двух великих цивилизационных систем - христианской и мусульманской.

Но все же главное, что притягивает Россию и Иран - наиболее мощные державы региона - это ответственность за судьбу чрезвычайно сложного ареала планеты. Эта ответственность предполагает взаимные усилия в деле обеспечения многоуровневой системы безопасности, включающей военную, экономическую, экологическую, политическую и ряд других. Важное место в этой системе занимает противодействие терроризму и наркобизнесу, которые усилиями афганских талибов свили себе гнездо в самом центре региона, превратившись в главную дестабилизирующую силу, несущую угрозу не только региональным странам. Общая озабоченность РФ и ИРИ - попытки некоторых нерегиональных держав, прежде всего США, осуществлять здесь политику диктата.

После распада СССР в Иране появилась надежда на обретение важного союзника в лице России, обладающего как ядерным арсеналом, так и правом вето в Совете Безопасности ООН. При этом Россия уже не расценивается как страна, представляющая потенциальную военную или идеологическую угрозу для исламского Ирана. Иран и Россия не имеют общей сухопутной границы, но они заинтересованы в трех районах - Кавказ, Средняя Азия и Афганистан. У обеих стран одинаковое понимание ситуации в регионе, их интересов и опасений. Их взаимодействие может содействовать миру и стабильности в Центральной Азии. Вначале исламские радикалы попытались воспользоваться распадом СССР для насаждения в Средней Азии исламского фундаментализма, но это оказалось малорезультативным.

Основные направления в сотрудничестве России и Ирана охватывают проекты железнодорожного, автомобильного и морского сообщения, транспортировку газа и нефти в Европу, многостороннюю координацию действий на Каспийском море, в том числе сохранение его экологических параметров, организацию судоходства, морской нефтедобычи, рыболовства и др. Это связано с тем, что Иран сможет предоставить среднеазиатским республикам выход к южным морям, что важно для СНГ и России.

Ось Москва-Тегеран оправдывает себя во всех отношениях. Ни пантюркизм, ориентированный на Турцию, ни саудовский ваххабизм, ни панарабизм не могут быть полезны для продвижения российских интересов. Иран такую возможность предлагает. Сближение России и Ирана во многом снимает искусственную проблему «несовместимости» России и мусульманского мира. В Закавказье интересы России и Ирана во многом совпадают как по вопросам региональных конфликтов, так и в области энергетики. В Карабахе Тегеран действует в унисон с Москвой. Иран объективно препятствует превращению российского ближнего зарубежья на южном направлении в буферные зоны НАТО и «санитарные кордоны». Иран - это выход к «теплым морям». Иран, как и Россия, является стратегическим противником атлантизма. Вместе с Россией и другими странами Иран может сыграть видную роль в строительстве сильного геополитического союза в Евразии.

Весь парадокс новейшей истории Ирана заключается в том, что именно исламские революционеры, свергнувшие шаха, осуществили то, о чем лишь мечтал шах, превратив Иран в супердержаву резона. А быть может, дело здесь не в парадоксах истории, а в том, что и шах, и шиитское духовенство вели (а духовенство продолжает вести) Иран - словами шаха Мохаммада Резы Пехлеви - «к великий цивилизации». Различает их лишь понимание сути этой «великой цивилизации». Ну, а промежуточные цели едины - во-первых, решение внутрииранских задач, в частности обеспечение военно-политической стабильности государства, создание независимой экономики с развитой промышленностью, в том числе и военной, строительство мощных вооруженных сил; и, во-вторых, превращение Ирана (шахиншахского или исламского) в региональный центр силы путем достижения на Ближнем и Среднем Востоке военно-политического, военно-экономического и собственно военного лидерства.

В любом случае Иран, преследуя в регионе свои цели, так или иначе способен противодействовать и нейтрализовать контролируемое со стороны США расширение ваххабизма из Саудовской Аравии. Также для Ирана нежелательно распространение идей пантюркизма, недостижимой мечтой которого было объединение тюркских государств. Таким образом, дружба России с Ираном дает возможность использовать авторитет Тегерана в исламском мире.

Владимир Шевелев