Мухаммед Мурси уже больше месяца-де-юре является президентом Египта, но на практике страной по-прежнему управляет Высший совет вооруженных сил. О проблемах сегодняшнего Египта рассказывает профессор кафедры востоковедения МГИМО Марина Сапронова.

— Такое «двоевластие», по мнению экспертов, продолжится до конца 2012 года, когда планируется провести выборы в (распущенную военными) Народную ассамблею. Существует ли между президентом и военными негласное разделение полномочий, или Мурси выполняет преимущественно представительские функции?

— Реальная власть по-прежнему находится в руках военного руководства. Ему принадлежат законодательные полномочия (которые военные реализуют путем издания декретов), вопросы бюджетной политики, право составления новой конституции страны и, как показала избирательная кампания, отбор претендентов на пост главы государства (ВИК Египта отказала в регистрации кандидатам, считавшимся фаворитами предвыборной гонки). Президент лишен многих полномочий: он не может объявлять войну или заключать мир, не контролирует вооруженные силы, не участвует в законотворческом процессе — всё это было закреплено в изданной в июне ВСВС Египта дополнительной Конституционной декларации.

Поэтому одной из основных проблем Египта является путаница с юридической базой политического процесса. Так, в июле новый президент страны своим указом восстановил распущенный парламент, после чего Конституционный суд запретил спикеру этот парламент созывать. При этом исламисты поддержали решение президента, но другие партии выступили категорически против, мотивировав свою позицию тем, что решения КС не могут быть обжалованы никем. Неясно, кто будет писать новую конституцию, какие изменения будут внесены в избирательное законодательство (ведь поводом к роспуску парламента послужило то, что Конституционный суд обнаружил серьезные недостатки в избирательном законе и поэтому признал выборы недействительными). Да и дата выборов в парламент до сих пор не объявлена.

— Можно ли назвать нынешний политический статус-кво стабильным? Какие отношения установились между разными политическими силами Египта: военными, исламистами и либералами?

— Пока сложно говорить о каком-либо политическом равновесии, ведь единственным легитимным институтом является всенародно избранный президент, которому принадлежат только исполнительные полномочия.

Президентские выборы четко продемонстрировали, что египетское общество расколото на два лагеря, каждый из которых имеет свое собственное видение дальнейшего социально-политического и идеологического развития Египта. Это противоречие не способствует стабилизации ситуации: в начале мая в Каире исламисты взяли Министерство обороны в осаду и спровоцировали столкновения, итогом которых стали несколько десятков погибших и раненых. Еще ранее депутаты (теперь уже распущенного) парламента отказались работать с правительством, сформированным военными, но так и не смогли сформировать новое коалиционное правительство.

Сейчас начинается реальный процесс реформирования политической системы страны. Но рычаги этого реформирования находятся в руках военных, поэтому за распределение полномочий между исполнительной и законодательной властями еще предстоит серьезная борьба. В этой борьбе придется учитывать и настроение «улицы», которое подогревается периодическими налетами израильских ВВС на Газу; и мнение электората, проголосовавшего за светские партии; и усилившееся влияние салафитской партии «ан-Нур», более радикальной, чем «Братья». В рядах самих исламистов существуют серьезные политические разногласия, о чем свидетельствовало отсутствие общего кандидата на президентских выборах (Мухаммед Мурси стал кандидатом от ПСС; партия «ан-Нур» поддержала Абдель Монейма аль-Футуха, который был исключен из рядов ПСС; коалиция «Новых мусульман» выдвинула своего кандидата — Хусама аль-Бухари).

До присяги Мурси заявил, что будет президентом для всех египтян, заверил, что равенство в правах будет обеспечено всем жителям страны, а женщины будут наделены всеми правами. Однако сможет ли президент выполнить эти обещания, будет зависеть не только от его политической воли, но и от того, какими полномочиями он будет обладать по новой конституции и как будет взаимодействовать с парламентом. А та часть общества, которая видела в нем своего кандидата от исламистов, будет требовать выполнения шагов, направленных на исламизацию страны. В любом случае, основные ожидания большинства египтян связаны с улучшением экономического положения и вопросами социальной справедливости.

Новому президенту, безусловно, придется находить компромисс с военными и сотрудничать с другими политическими силами (включая радикальных исламистов). Еще в конце июня Шафик дал понять, что не откажется от политической борьбы и будет создавать новую политическую партию, которая должна объединить египтян, голосовавших за него на выборах (а это более 12 млн человек). Поэтому можно констатировать, что у нового президента не слишком большое поле для маневра, а сложившуюся ситуацию сложно охарактеризовать как стабильную.

— Страна находится в экономическом кризисе. Есть ли у руководства страны план по выходу из него?

— Одним из приоритетов нового руководства остается проблема внутриполитической стабильности, от решения которой зависит инвестиционный климат и доходы от туризма. Что касается экономики, то страна пока проедает накопленное при Мубараке (по некоторым данным, золотовалютные резервы сократились уже вдвое). Туризм по-прежнему остается важнейшей статьей пополнения доходов казны. Однако следует отметить, что в своих предвыборных программах и выступлениях «Братья-мусульмане» не делали сильный акцент на развитии туристического бизнеса, видимо, полагая, что такая богатая страна как Египет вполне способна развивать и другие сферы экономики (в том числе и наукоемкие). Другой вопрос, что без внешних инвестиций сделать это будет достаточно сложно, поэтому влияние и роль не только США, но и других стран, готовых предоставить финансовую помощь, будет усиливаться в египетской экономике (Саудовская Аравия уже выделила Египту 500 млн. долл., помощь США в этом году должна составить около 1,3 млрд. долл.).

— По какому сценарию может пойти дальнейшее развитие страны? Как будут развиваться отношения с арабскими соседями Египта, а также с Израилем, США, Ираном и Россией?

— Вряд ли Египет будет быстро продвигаться в сторону формирования полновесного исламского государстваж. Умеренные силы в лице президента Мурси смогут переступить через традиционный антиамериканизм, и, скорее всего, откажутся от «теократического проекта» во внешней политике (о чем свидетельствует характер и тон заявлений нового главы государства), в отличие от «Братьев-мусульман», которые настроены в отношении Америки критически. США контролируют ситуацию в Египте, продолжая оставаться основным спонсором египетской армии и одновременно выступая в роли локомотива демократического процесса (в середине июля глава Госдепа США уже посетила Египет и поддержала нового президента).

Тем не менее, первый официальный зарубежный визит 11 июля 2012 г. М.Мурси совершил в Джидду, где прошли двусторонние переговоры по вопросам экономики, торговли и безопасности. Итогом переговоров стало соглашение об увеличении саудовских капиталовложений в Египет, который, со своей стороны, пообещал ввести дополнительные льготы, прежде всего, для саудовских предпринимателей. Кроме того, визит этот был важен и в политическом плане, так как монархии Персидского залива беспокоит вопрос будущих египетско-иранских отношений. Итоги визита, видимо, успокоили Саудовскую Аравию относительно возможной стратегической направленности этих отношений. Таким образом, были обозначены внешнеполитические приоритеты Египта.

России, безусловно, придется выстраивать отношения с новыми властями. Президент РФ Владимир Путин, совершавший турне по Ближнему Востоку в конце июня, одним из первых направил поздравления новому президенту Египта и выразил надежду на конструктивное сотрудничество. Между тем, незначительный объем торговых российско-египетских связей не способствует быстрой активизации государственного сотрудничества между нашими странами. На российско-египетские отношения воздействуют и другие фактор, в частности, российская позиция по сирийскому вопросу и официальный запрет на деятельность «Братьев-мусульман» в России.