«Несвятой отец» – второй сборник интервью польского журналиста Петра Шумлевича, посвященный проблемам религии. Стоит сказать, что «Настольная книга атеиста» (см. рецензию в «НГР» от 01.12.10) удалась ему больше, чем новый цикл бесед с критиками понтификата Иоанна Павла II. Это неудивительно. Неверие индивидуально, каждый диалог открывает новые грани проблемы. Критика польского Папы, в свою очередь, может быть убедительной или нет, но тематически структурирована она в большинстве случаев одинаково: централизация управления Церковью, разгром «теологии освобождения» и поддержка правых диктатур в Латинской Америке, отмывание денег, замалчивание скандалов со священниками-педофилами, гомофобия, ущемление прав женщин, моральный ригоризм, борьба с презервативами. Шумлевич от этой структуры не отступает, добавляя лишь сугубо польские мотивы.
Собеседники Петра Шумлевича – журналисты, социологи, философы, политики, все они по ролям разыгрывают критическую пьесу. Их голоса подчас звучат монотонно. Выделяются пять интервью. Философ Магдалена Щрода вдумчиво и вполне объективно разбирает этическую доктрину Иоанна Павла II, отвечая вместе с тем и на вопрос, можно ли считать нравственной личностью самого покойного Понтифика: нравственность определяется тем, как человек реагирует на жизненные испытания и искушения, а Папа Римский от многих из них огражден искусственно. Журналист Артур Завиша подробно, со знанием дела рассказывает о связях католического духовенства с латиноамериканскими хунтами и молчании Ватикана, «не замечавшего» даже явных зверств. Публицист Томаш Жуковский подробно говорит о том, как Кароль Войтыла, желая укрепить положение Католической Церкви в Польше, эксплуатировал «националистический миф», а психолог Ярослав Клебанюк рассматривает влияние Иоанна Павла II на самосознание современного польского общества. Наконец, интервью со Станиславом Обиреком интересно тем, что он – бывший иезуит, человек, поверивший в Католическую Церковь после Второго Ватиканского Собора, но разочаровавшийся в церковных структурах и иерархии из-за консерватизма Войтылы.
Рефреном звучит вопрос о том, почему «этот человек» (далее приводится тот самый критический перечень – от педофилов до «теологии освобождения») считается непререкаемым авторитетом в европейской, демократической Польше. Приводится даже определение «авторитета» по Джону Стюарту Миллю: это человек, позволяющий критиковать свои слова и поступки и отстаивающий свои убеждения. Это не про Войтылу, пишет Шумлевич. Впрочем, собеседники отвечают ему, что никаким авторитетом Иоанн Павел II для поляков не был. Мало кто знает, чему он учил, мало кто следует его доктрине, людям просто неудобно отвечать «нет» на вопрос, повлиял ли на их жизнь «величайший из поляков». Это своего рода польская политическая корректность. Не являясь авторитетом, Иоанн Павел II остается для многих поляков идолом, вроде поп-звезды или знаменитого спортсмена. Это соотечественник, который смог добиться мировой славы. Полякам нужны герои подобного плана, такова особенность провинциального (в масштабах Европы) мышления.
Голоса в книге «Несвятой отец», подпевая друг другу, не всегда звучат в унисон. Например, журналист Ежи Урбан, осужденный за оскорбление главы государства Ватикан после публикации фельетона «Разъездной садомазохизм», высказывается о масштабных публичных мероприятиях с участием престарелого Кароля Войтылы как о, мягко говоря, «негуманных». Он считает их издевательством над больным человеком и низкопробным спектаклем. Бывший министр здравоохранения Марек Балицкий, в свою очередь, видит заслугу Иоанна Павла II именно в том, что благодаря его публичности люди увидели, какими бывают симптомы болезни Паркинсона, и научились искренне сочувствовать и помогать тем, кто от нее страдает.
Нового в сборнике Петра Шумлевича для информированного читателя не так уж много. Например, интервью, посвященные Банку Ватикана или педофилам, во многом повторяют то, что писалось в зарубежной прессе в последние годы. Вместе с тем как компендиум критики понтификата Иоанна Павла II «Несвятой отец» неплох, особенно для Польши, где критических книг о Кароле Войтыле действительно мало.
