С начала милитаризации сирийского сопротивления режиму Башара Асада взгляды всего мира прикованы к Сирийской свободной армии (ССА) и ее так называемому политическому органу Сирийскому национальному совету (СНС), которым сейчас руководит Абдель Бассет Сайда. «Так называемому», потому что отношения между двумя группами устоявшимися не назовешь. Внутренние разногласия в Свободной сирийской армии, в которой существует раскол между сирийскими отрядами и находящимся в Турции командованием (его обвиняют в том, что оно оставило поле боя), разрешению этой проблемы тоже никак не способствуют. В любом случае, сосредоточение всего внимания на этих двух игроках во многом оттесняет в тень тех, кто стоит в авангарде сирийского восстания: речь идет о молодежи, которая занимается организацией внутренней политической оппозиции. Этим мирным активистам приходится действовать с постоянным риском для жизни. Без них ни у Сирийского национального совета (он утверждает, что является их представителем), ни Сирийской свободной армии (она называет себя защитницей народа и мирных демонстраций) попросту не было бы причин для существования. Другими словами, они - то, на чем держится будущее страны. Но кто они, каковы их политические взгляды и как они организуются? 

Более 16 месяцев спустя после начала восстания в Сирии внутренняя и внешняя оппозиция до сих пор не может справиться со стратегическими разногласиями и политическими противоречиями. Внутри страны сегодня существует множество местных координационных комитетов (они представляют один или несколько кварталов, город или регион), которые выстраиваются вокруг пяти объединений. 

1. Всеобщая комиссия сирийской революции (ВКСР)

ВКСР – это сеть местных координационных комитетов, которая была создана в августе 2011 года в результате слияния Союза координационных комитетов сирийской революции с независимыми комитетами для «организации действий на местах, разработки оппозиционных стратегий и унификации требований». ВКСР - это, бесспорно, самое крупное движение в Сирии, так как включает в себя около полутора сотен местных комитетов. 

Ее организационная структура напоминает пирамиду. На самом верху ВКСР находится принимающий решения Революционный совет, который состоит из 41 выборного члена и семи бюро: политического бюро из 11 членов, в том числе Нидхала Дарвиша, Сухайра аль-Атасси и Халеда аль-Хани, информационного бюро (передает международным СМИ сведения о ситуации в стране), архивного и статистического бюро (ежедневно публикует отчеты), юридического бюро (отмечает случаи нарушения прав человека), бюро по логистике (занимается организацией гуманитарной и медицинской помощи), бюро вступления и записи и, наконец, бюро переводов. В общей сложности было создано 14 управляющих советов, каждый из которых включает в себя те же бюро, что и Революционный совет, за исключением политического бюро, чью роль играют местные бюро, занимающиеся планированием и координацией демонстраций. 

До настоящего момента ВКСР демонстрировала неприкрыто враждебное отношение к Сирийскому национальному совету (в него входят в том числе «Братья-мусульмане») в связи с его неэффективностью. Джалал Абу Сулейман (имя вымышленное) - это студент экономического факультета и член информационного бюро Хулы, чью деревню осадили и обстреливали в течение нескольких недель после бойни 25 мая. В результате большая часть жителей были вынуждены сбежать, а те, кто остались, живут в чудовищной нужде. По его словам, СНС даже не попытался связаться с ними, чтобы узнать об их судьбе или оказать медицинскую помощь сотням раненых. Тем не менее, этот молодой активист проявил чудеса изобретательности, чтобы поддержать связь с внешним миром: из-за постоянных отключений электричества он подключил компьютер к автомобильному аккумулятору. «Мы, активисты и сирийский народ, чрезвычайно разочарованы в СНС, причем не только в материальном плане, но и на уровне политических решений, - утверждает он. - Надеюсь, и сейчас я говорю от имени Хулы, что, когда режим рухнет, СНС падет вместе с ним!» Инженер и член политического бюро ВКСР Амер разделяет эту точку зрения: «СНС дискредитировал себя своей неэффективностью и внутренними противоречиями. Он потерял свою легитимность. Сирийскому народу, который живет в постоянной опасности, нужны конкретные результаты, а не теоретические лозунги». Как бы то ни было, после недавних изменений в руководстве СНС в настоящий момент ведутся переговоры о включении в его состав представителей ВКСР. Однако, «чтобы у этих переговоров был шанс на успех, нужно дождаться окончания реструктуризации СНС», - полагает активист Усама, который несколько месяцев назад прекратил сотрудничество с СНС как раз таки из-за проблем с его работой.      

Кроме того, ВКСР координирует свою деятельность со Свободной сирийской армией. «Это хорошо организованная армия, которая представляет всю Сирию», - считает торговец и член информационного бюро Растана Сухайб аль-Али (вымышленное имя). Он и члены его группы поддерживают непрямое иностранное вмешательство, проявлением которого могло бы стать создание бесполетной зоны или поставки техники бойцам ССА, как это было в Ливии.  

2. Местные координационные комитеты (МКК)

Основанные в 2011 светские МКК преследуют те же цели, что и Всеобщая комиссия сирийской революции, однако не обладают той же представительной силой, так как включают в себя около 60 местных организаций. Самые влиятельные из них расположены в Дамаске (родной город основательницы движения Разан Зайтуне), на периферии столицы, в Хоране и Идлибе, рассказывает Усама. 

В отличие от ВКСР, десять представителей МКК работают в Сирийском национальном совете: Омар Идлиби, Лейла аль-Сафади, Сюзанна аль-Ильми, Ясер аль-Наджар, Хумам Хадад, Джаван Юсеф, Халиль аль-Хадж Салех, Рами Нахла, Мухаммад аль-Абдалла и Ясмина Барази. Преподаватель английского языка и сотрудник информационного бюро Хамы Мусаб аль-Хамаде так объясняет свое отношение к СНС: «Наш комитет входит в Сирийский национальный совет. Мы знаем, что некоторые оппозиционеры попросту не могут работать в стране, потому что их немедленно арестуют или убьют. Поэтому лично я согласен с тем, что они говорят от нашего имени, и хотел бы, чтобы международное сообщество признало их и расширило свою поддержку». 

Как и ВКСР, МКК работают в тесном сотрудничестве с Сирийской свободной армией и поддерживает ограниченное иностранное вмешательство. «Мы хотим, чтобы международное сообщество поняло, что режим Башара Асада понимает только язык насилия, убийств и бомбардировок, и что ему нечего предложить в политическом плане. Мы хотим, чтобы оно помогло сирийскому народу избавиться от этого режима: предоставило ССА оружие и военную поддержку, создало бесполетные зоны и нанесло точечные воздушные удары», - объясняет Мусаб. 

3. Национальный координационный комитет за демократические перемены (НККДП)

НККДП - это политическая коалиция, лидерами которой стали Хасан Абд аль-Азим внутри страны и правозащитник Хайтам Мана за ее пределами. Она также включает в себя националистическую курдскую партию, которая считается сирийским ответвлением Рабочей партии Курдистана. В отличие от двух предыдущих групп, она не занимается координацией каких-либо действий на территории Сирии, однако обладает заметным числом сторонников в Дамаске, Думе, Алеппо и районе Хорана. 

В политическом плане НККДП также является антиподом двух первых организаций, так как с одной стороны его представители готовы вести переговоры с режимом для поиска мирного пути выхода из кризиса, а с другой стороны враждебно относятся к Свободной сирийской армии и любым агрессивным действиям против режима. Свою позицию они объясняют тем, что вооруженная оппозиция вступила с режимом в борьбу на его собственных условиях, в результате чего тот неизбежно одержит победу. Подобными заявлениями НККДП навлек на себя резкую критику подавляющего большинства сирийских диссидентов, которые считают предательством любой диалог с «преступным режимом». 

4. Сирийские «Братья-мусульмане»

С самого начала 2012 года сирийские «Братья-мусульмане», руководство которых находится в Стамбуле, всеми силами стремятся мобилизовать своих сторонников. Напомним, что лидеры и активисты организации находятся в изгнании уже более 30 лет из-за жестоких репрессий после вступления в силу в июле 1980 года закона №49, по которому членство в движении карается смертной казнью. 

История чиновника Анаса аль-Раджеба – это прекрасный пример методов, которыми пользуется руководство «Братьев-мусульман», чтобы расширить свое влияние в стране. Его отец был членом движения, в результате чего в 1982 году его отправили за решетку. Анас вступил в организацию во время собрания в Стамбуле, куда его пригласило руководство «братьев». «Я всегда считал, что эта группа стала жертвой несправедливости и репрессий при режиме Хафеза и Башара Асада. В 1980-х годах «Братьев-мусульман» лишили их гражданских и военных прав. Мой отец был одной из жертв режима. Я одним из первых присоединился к движению, чтобы воздать ему должное, и чтобы он мог жить в единой Сирии». Он и четверо его братьев активно участвуют в работе сирийских «Братьев-мусульман».  

Сегодня Анас возглавляет батальон из 300 вооруженных молодых людей. Стоящие перед ним задачи касаются преимущественно трех областей: военной (защита мирных жителей и наступательные операции под командованием Сирийской свободной армии против верных режиму отрядов и военизированных организаций), гуманитарной (медицинская и финансовая помощь жертвам репрессий и их семьям) и информационной (публикация в социальных сетях видеозаписей оппозиционных демонстраций и творимых режимом бесчинств). Они получают материальную помощь от руководства «Братьев-мусульман», которые покрывают расходы на оружие, боеприпасы и продовольствие. Некоторые оппозиционеры обвиняют движение в том, что оно использует предоставленную Сирийскому национальному совету гуманитарную помощь для финансирования своих сторонников, однако у него, по всей видимости, имеются собственные средства, которые поступают по большей части из нефтяных монархий Персидского залива, таких как Катар. 

Оценить реальный вес этих батальонов «Братьев-мусульман» затруднительно. По словам Анаса, они в своем большинстве действуют на севере Сирии (Алеппо, Идлиб и Хама). Точно так же, как и ВКСР и МКК, «Братья-мусульмане» выступают за ограниченное иностранное вмешательство. 

«Братья-мусульмане» вызывают немалые опасения у светской оппозиции и части международного сообщества, однако на самом деле являются умеренным политическим движением, которое на протяжение уже 30 лет отстаивает демократические принципы и смогло приспособиться к общественно-политическим реалиям страны. «Мы сотрудничаем с другими движениями, потому что в нашем регионе существует несколько религий. Мы даже выбрали христианина нашим представителем в СНС, им стал доктор Талал Абдалла из Хамы», - объясняет Анас, который не приемлет «сформированные на одной лишь религиозной основе партии, так как мы против конфессионализма, но не против партий с религиозными корнями». Его видение будущего Сирии после свержения Башара Асада опирается на английский парламентский режим: «После падения режима нам нужно временное правительство, которое разработает избирательные законы, и справедливую Конституцию. Затем должны состояться демократические выборы, в которых примут участие все политические партии страны. Потом нужно провести общенародный референдум по Конституции. После парламентских выборов крупнейшей партии будет поручено формирование нового правительства, так как мы не хотим, чтобы вся власть находилась в руках президента». Такой взгляд основывается на опыте демократического периода 1940-х и 1950-х годов, когда кандидаты от «Братьев-мусульман» принимали участие в выборах и завоевывали места в парламенте, объединяясь с другими политическими коалициями. 

5. Радикалы из «Фронта освобождения Леванта «Аль-Нусра»

Наконец, последняя группа – это созданный в феврале фронт «Аль-Нусра», который позиционирует себя как сирийский аналог «Аль-Каиды». Фронт взял на себя ответственность за теракты с участием смертников в Дамаске и Алеппо в начале 2012 года. Именно он в силу своего нарочитого фанатизма больше всех остальных движений пугает международное сообщество, а также религиозные меньшинства и светскую оппозицию в Сирии. «Аль-Нусра» отвергает любое сотрудничество с немусульманами и выступает за создание исламского государства на основании законов шариата. Фронт не согласен с любыми формами иностранного вмешательства, так как считает их попыткой установить в стране господство внешней силы. Как ни парадоксально, он не согласен даже с вмешательством Турции, где скрывается сирийская оппозиция, а власть принадлежит умеренной исламистской партии ПСР: ее он тоже записал в разряд «крестоносцев». 

Как бы то ни было, активисты других групп внутренней политической оппозиции сомневаются в существовании фронта «Аль-Нусра». «Мне кажется, что фронт «Аль-Нусра» придумали службы безопасности режима, чтобы представить себя единственной способной найти решение для Сирии силой. У нас в стране никто их не видел. На видеозаписях они скрывают лица и искажают голос, тогда как члены ССА сражаются с открытым лицом», - считает Мусаб аль-Хамаде. В одной из записей в своем блоге о Сирии специалист по сирийской политической системе Игнас Леверрье (Ignace Leverrier) анализирует историю того, как сирийский режим содействовал формированию исламских террористических групп и манипулировал ими, что лишь подкрепляет такую точку зрения. «Режим не только без колебаний использует их в случае необходимости, но и сам в отдельных случаях создает их, играя при этом с огнем», - отмечает он. 

Является ли фронт «Аль-Нусра» поделкой режима или же настоящим подпольным движением, в любом случае он обладает немалым потенциалом воздействия на молодых людей, которых привлекает его дисциплина, боевая подготовка и опыт ведения партизанской войны, что особенно опасно в свете обострения ситуации и продолжения репрессий. В похожих условиях радикалы из «Боевого авангарда» (отколовшаяся от «Братьев-мусульман» вооруженная группа) начали укреплять позиции в Сирии в конце 1970-х годов, пока режим не нанес им смертельный удар в Хаме в феврале 1982 года. Этот кровавый эпизод послужил предлогом для уничтожения всей политической и гражданской оппозиции в стране.  

Параллельно с этим в стране существует множество независимых местных организаций (определить их точно число не представляется возможным), которые регулярно вливаются в более крупные объединения, то есть во Всеобщую комиссию сирийской революции, Местные координационные комитеты и «Братьев-мусульман». Активисты всех этих трех движений, которым каждый день приходится иметь дело со все более жестокими репрессиями, прекрасно понимают, что режим пытается «разделить народ, чтобы его контролировать», и откладывают в сторону свои разногласия, чтобы сообща работать для достижения их общей цели: свержения режима и построения демократического государства. Тем не менее, им непременно нужно добиться того, чтобы это молчаливое сотрудничество привело к созданию настоящей политической коалиции, которая позволила бы многократно усилить голос внутрисирийской оппозиции.