Президент Аргентины Кристина Фернандес, поднаторевшая в нападках, на прошлой неделе обрушилась на эту проблему, однако в лучших традициях самолюбования спрятала весь мусор под ковер и взвалила все грехи ксенофобии на Европу. Конечно же, она не обошла стороной и Инквизицию, пытаясь внушить мысль о том, что единственными, кто отправляли еретиков на костер в XVI-XVII веках, были испанцы.

Жаль, однако, что при этом она забыла упомянуть об охоте на ведьм в Центральной Европе, в ходе которой на эшафот взошли гораздо больше инакомыслящих, чем уничтожила испанская инквизиция.

Но все же госпожа Фернандес во многом оказалась права. Национальный фронт Франции, австрийские ультра, которые одерживают победы на выборах, оживление крайне правых в Голландии, Дании, скандинавских странах, а также некоторые члены Народной партии Испании, выступающие против иммигрантов, свидетельствуют именно об этом. Конечно, права, спору нет, если бы только этим своим пылким выступлением она не снимала ответственности со своей страны и, соответственно, со все Латинской Америки.

Вдова по статусу, она забыла о том, что «война в пустыне», которая вспыхнула в Аргентине в конце XIX века, а также почти полное уничтожение индейцев, были делом рук местной правящей верхушки, а не испанцев, перед которыми стояли более неотложные военные задачи. Если средний латиноамериканец хочет прекрасно себя чувствовать, экспортируя расистские идеи в другие страны, в основном  -испаноговорящие, ему достаточно прочитать книгу «Открытые вены Латинской Америки» (Las venas abiertas de América Latina) уругвайского автора итальянского происхождения Эдуардо Галеано (Eduardo Galeano). В ней дается лишь общее описание событий. А если кто-то захочет углубиться в тему и содрогнуться от выводов, то пусть откроет книгу «Родина креола» (La patria del criollo) гватемальского автора испанского происхождения Северо Мартинеса (Severo Martínez).

Антирасистские лозунги умело использовали в своих предвыборных кампаниях Уго Чавес в Венесуэле и Эво Моралес в Боливии. Хотя сейчас в Ла-Пасе проигравшие могут попытаться взять реванш и появится новый антирасистский расизм. Расистами, как и ворами, не рождаются. Ими становятся. Те, кто не имел колоний, даже не представляют себе, какими расистами они могли бы стать.

Испания раньше, чем другие западные империи, способствовала расслоению американского континента на классы и социальные группы по расовому признаку, и эта колониальная закваска не исчезла в середине XIX века лишь потому, что все граждане были провозглашены равными перед законом, независимо от цвета кожи. Латиноамериканский расизм уже не стремится заявить о своем превосходстве, а идет окольными путями, перекладывая ответственность на бывшую метрополию. Во многих школах континента учат, что эти земли были колонизированы испанским уголовным отребьем. Если бы это действительно было так, то могло бы многое объяснить.

Расизм – это набор идеологических установок (и их воплощение в жизнь), утверждающих, что общество делится на высших и низших. Именно он является основой неравенства в Латинской Америке, где проживает так много народностей с разным цветом кожи. Социальный гнет исходит от горстки местной правящей элиты, которая диктует всей остальной стране, что и как она должна делать. А рост насилия есть прямое следствие всех вышеописанных факторов, питательной средой для которых являются идеи расового превосходства.

И в этих условиях социального гнета находятся те, кто, вместо того, чтобы выступать за интеграцию независимо от цвета кожи, выступают с реваншистскими идеями или, если подобрать более мягкое выражение, пытаются проводить в жизнь новую форму апартеида, основанного на расовом высокомерии. 

И вот так, бездумно подражая США, распространяется по Латинской Америке новое слово «афролатиноамериканец» применительно к неграм. А родившиеся от смешанных браков разве называются себя «испанцами» или «евролатиноамериканцами»? С одной стороны, людьми движет вполне оправданная гордость за свое африканское происхождение, но при этом усиливается изоляция тех, которые, желая противостоять дискриминации, в итоге дискриминируют сами себя, поскольку отвергают естественную форму отождествления себя с тем народом, к которому они принадлежат. Разве кто-нибудь, находясь в здравом уме и твердой памяти, станет утверждать, что на Олимпийских Играх в Лондоне баскетбольная команда, завоевавшая золото в матче с испанцами, состояла из афроамериканцев, а не была просто командой США?