Четыреста сорок лет назад, 24 августа 1572 года в Париже и во всей Франции произошли события, получившие затем имя "Варфоломеевской ночи". В ночь накануне дня святого Варфоломея католики устроили по приказу Карла IX и его матери Екатерины Медичи расправу над протестантами-гугенотами.
Эта резня стала возможной из-за сложного сочетания политических, религиозных и психологических факторов, постоянной борьбы за первенство между Францией, Испанией и Англией, а также жестоких противоречий внутри самой Франции. На первом месте в сложном клубке мотивов, приведшем к трагедии, стояло понятие Реформации. Когда в последний день октября 1517 года Лютер прибивал свои 95 тезисов к дверям церкви, а несколько позже Кальвин в Женеве разрабатывал свое учение об абсолютном предопределении, предпосылки для Варфоломеевской ночи уже были созданы, оставалось лишь подождать, когда в европейской бочке окажется достаточно пороха и найдется нужный человек с огнем.
В наши дни очень сложно понять, почему одни христиане называли других еретиками и были готовы убивать или отправлять на костер тех, кто не посещает мессу, не признает авторитета Папы или, напротив, прилежно ходит в храм, почитает Богоматерь и святых. Для человека Средневековья религия оставалась одним из важнейших факторов его жизни. Конечно, правители могли с легкостью переходить из католицизма в протестантизм и обратно в зависимости от политической конъюнктуры, знатные люди покупать индульгенции, не сильно заботясь о своем нравственном состоянии, а простые люди – отзываться на религиозные войны, преследуя при этом вполне земные цели.
В этой борьбе протестантов и католиков было бы неверно рассматривать одну из сторон, как прогрессивную и гуманную, а вторую – как жестокую и архаичную. Вне зависимости от принадлежности к той или иной христианской конфессии политики во Франции и за ее пределами могли являть как образец благородства, так и чудеса коварства и изворотливости – периодически происходили кровавые погромы, жертвами которых становилась то одна, то другая сторона. Вот, например, что говорилось в протестантской листовке, распространяемой в Париже 18 октября 1534 года: "Я призываю небо и землю в свидетели истины против этой напыщенной и горделивой папской мессы, которая сокрушает и однажды окончательно сокрушит мир, ввергнет в бездну, сгубит и опустошит". От протестантов не отставали и католики, отправлявшие своих противников на костер как еретиков. Однако сгоревшие мученики рождали на свет все новых последователей, так что Екатерине Медичи, правившей во Франции во второй половине XVI века, приходилось проявлять чудеса изворотливости для сохранения хотя бы видимости единства страны.
Мир вокруг стремительно менялся – все больше людей считали религию своим частным делом, все меньше христиан нуждалось в посредничестве Церкви. Эта индивидуализация веры не принесла успокоения людям – все громче раздавались проповеди, посвященные адским мукам, страшному суду и пляске смерти, все тише звучал голос христианского милосердия и любви. В этих условиях главным оружием протестантов и католиков стали интриги, а не способность передать свои убеждения другим. Власть над Францией была движущей силой этих сражений, в коих религия играла очень важную роль. 24 августа 1572 года католики убивали гугенотов с полным осознанием того, что эта ярость толпы угодна Богу: "Видно, какой может стать сила религиозной страсти, и это кажется непонятным и варварским, когда видишь на всех здешних улицах людей, хладнокровно совершающих жестокости против безобидных соотечественников, часто знакомых, родных". Автор этих слов венецианский посланник Джованни Микиели был одним из очевидцев происходящего.
Варфоломеевской ночи непосредственно предшествовали два события – свадьба любимицы короля, его родной сестры, католички Маргариты де Валуа с лидером гугенотов Генрихом Наваррским. Это была отчаянная попытка Екатерины Медичи сохранить во Франции мир, но она окончилась неудачей. На брак не дал разрешения римский папа, Генриха сопровождала большая свита богатых гугенотов, все мероприятия проходили в католическом квартале Парижа, и протестантов обещали заставить посетить католический собор. Горожан возмущала показная роскошь церемонии – все это и привело через несколько дней к трагедии.
Формальным поводом к началу резни стало неудачное покушение на еще одного предводителя гугенотов – адмирала Гаспара де Колиньи. Он побуждал короля Карла IX к войне с католической Испанией в союзе с Англией. Человек лично храбрый, с постоянной зубочисткой во рту, которую жевал во время стрессов, адмирал пережил несколько покушений на свою жизнь. Последнее состоялось накануне трагедии: выстрел из аркебузы раздался в тот момент, когда Колиньи нагнулся. Две пули оторвали ему один палец и застряли во второй руке, но эта попытка убийства, заказанного Екатериной Медичи, не желавшей войны с Испанией, сделала резню практически неизбежной, поскольку в Париже находилось множество гугенотов, а сам город в основном населяли католики.
Все началось с сигнала с колокольни церкви Сен-Жермен-л'Оксеру. Истребив вождей протестантов, толпа ринулась убивать без разбора всех, кто не был католиком. На улицах Парижа и других городов разыгрывались кровавые сцены, гибли старики, женщины и дети. Уже на утро 24 августа предприимчивые дельцы стали продавать самодельные талисманы с надписью "Иисус-Мария", которые должны были защищать от погрома.
Испуганный зверствами, Карл IX уже 25 августа берет протестантов под свою защиту: "Его Величество желает знать в точности имена и прозвища всех тех, кто придерживается протестантской веры, у кого есть дома в этом городе и предместьях... (Король –А.З.) желает, чтобы указанные квартальные старшины повелели хозяевам и хозяйкам или тем, кто проживает в названных домах, тщательно охранять всех, кто держится упомянутой веры, чтобы им не было причинено какого-либо ущерба или неудовольствия, но была обеспечена добрая и надежная защита". Королевский приказ не смог остановить поток убийств – до середины сентября, а в отдельных областях еще и дольше, гугенотов грабили и убивали по всей Франции. Историки по-разному оценивают число жертв Варфоломеевской ночи. Максималисты говорили о ста тысячах погибших, реальная цифра была значительно меньше – около сорока тысяч по всей Франции.
28 августа 1572 года в Париже появляется листовка, демонстрирующая до каких жестокостей скатились участники резни за четыре дня: "Впредь никто не дерзнул захватить и держать пленника по причине, указанной выше, без особого распоряжения короля или его служителей, и не пытаться забирать на полях, в усадьбах или имениях коней, кобыл, быков, коров и прочего скота... и не оскорблять ни словом, действием работников, но дозволять им производить и выполнять в мире со всей безопасностью их труд и следовать своему призванию". Но и это заявление Карла IX не смогло остановить бойню. Слишком соблазнительным для многих было желание завладеть имуществом и жизнью людей, фактически поставленных вне закона. Религиозная составляющая происходящего окончательно отошла на второй план, а на первый вышла жестокость отдельных мерзавцев, сотнями убивавших гугенотов (один убил 400 человек, другой – 120, и это только в Париже). По счастью, большинство людей сохранили человеческий облик и даже прятали детей протестантов, спасая их от злодеев.
Самой интересной реакцией на Варфоломеевскую ночь было заявление ярых приверженцев католицизма. Герцог де Невер в большой докладной записке оправдывал Карла IX, полагая, что король не несет ответственности за резню, совершавшуюся "гнусной городской чернью, безоружной, не считая небольших ножей". Самих же участников погромов герцог называл служителями Бога, которые помогли "очистить и облагородить Его Церковь". История показала, что попытка спасти страну или веру, убив часть населения, обречена на провал. Борьба между протестантами и католиками продолжалась еще несколько столетий.
