Сейчас почти все понимают, что печатная пресса находится в предсмертной агонии. (Будущий внук: «Дед, что ты сказал? Тебе каждое утро приносили домой кусок мертвого дерева, на котором были напечатаны слова, рассказывавшие о том, что произошло днем раньше? Дед, хватит врать!»)
Недавно я столкнулся с редкостно красноречивым примером этой тенденции в собственной семье. Лично у меня всегда была новостная зависимость. Я читал или, по крайней мере, проглядывал Wall Street Journal, New York Times и Le Monde почти каждый день с самого университета. Однако я при первой возможности перешел с мертвых деревьев на сетевые версии – в случае с Journal и Times еще в середине 1990-х, в случае с Le Monde – совсем недавно (как и следовало ожидать, это издание в цифровую эру затаскивали силком, а оно кричало и отбивалось).
Однако примерно полтора года назад с нами начали жить мой престарелый отец и его жена. Ей категорически не нравилось читать с экрана. Поэтому мы выписали для нее печатную версию New York Times. Номера приходили только по будням – от субботних воскресных выпусков она отказалась, заявив, что в выходные ей нужно делать перерывы. Уже несколько месяцев эта милая женщина больше с нами не живет. Поэтому моя жена решила отказаться от подписки. Она сама иногда читала газету, но, так как она – крайне прижимистая особа, это не оправдывало в ее глазах расхода лишних 7,7 доллара в неделю. Мне было все равно – я читал только цифровую версию.
Однако – внимание! – когда я зашел на сайт Times, чтобы отменить подписку, выяснилось, что целиком переключаться на сетевую версию невыгодно. Оказывается, если платить по 7,7 долларов в неделю за доставку газеты на дом (только по будням), Times дарит мне неограниченный цифровой доступ со всех устройств (ноутбук, iPad, iPhone). Однако, если отказаться от мертвых деревьев, Times будет брать с меня 8,75 долларов в неделю только за доступ к сетевому изданию. Другими словами, если я покупаю онлайн-версию газеты, она готова мне приплачивать 54,6 доллара в год, чтобы я получал заодно и версию на мертвых деревьях. Моя практичная жена, узнав об этом, сказала: «Ладно, оставим доставку». Сейчас она открывает бумажную газету в лучшем случае пару раз в неделю, а остальные номера через несколько дней выбрасывает, даже не открыв.
Очевидно, что подобным образом субсидировать старое и ставить в невыгодное положение новое не выглядит ни рациональной, ни рентабельной бизнес-моделью. Почему же Times так поступает? В рамках старой модели газетного бизнеса времен Уоррена Баффетта (Warren Buffett), газета, господствовавшая на местном рынке, была нерегулируемой монополией – как платный мост. Крайне выгодной для газет стороной этой модели была высокая цена рекламы – намного большая, чем могла бы быть на конкурентном рынке. Так как это был единственный «информационный мост» в городе, рекламодателям, чтобы выйти на местную аудиторию, приходилось платить, сколько скажут – или пенять на себя. Это была отличная работа для тех, кто мог ее получить (в основном для богатых бездельников, потомков основателей династий) *.
Однако сеть разрушает монополию платного моста. Старая модель предполагала, что высокая стоимость печати и трудность создания сети распространения, обеспечивали высокие барьеры для входа на рынок. В обычном городе читатель мог выбирать в лучшем случае из пары изданий, а другие газеты кроме местных были крайне дорогим удовольствием. Теперь все изменилось. Читателей захлестывает поток новостей со всего мира, которые каждую минуту днем и ночью приходят им на компьютеры и мобильные устройства – причем, обычно бесплатно, точнее - по цене соединения с интернетом. Разумеется, ряд известных изданий по-прежнему может взимать плату за доступ к онлайн-версии, как это делает Times. Однако читателям, которые не хотят им платить, не грозит остаться без информации. Возможно, они не прочтут несколько колонок популярных (или не таких уж популярных) аналитиков, но ни одна из настоящих, реальных новостей не пройдет мимо них. Более того, стены платного доступа намеренно делаются проницаемыми – постоянных читателей время от времени приглашают бесплатно за них проникать. И в любом случае, когда происходит что-то действительно важное, мы все можем получать новую информацию в реальном времени в «Твиттере» - намного быстрее, чем из любого официального СМИ.
Неминуемым следствием этого обрушения некогда высоких барьеров для входа в новостной бизнес стало резкое снижение цены, которую рекламодателям приходится платить, чтобы получить доступ к читателям. Средняя «цена за тысячу» (в смысле за тысячу рекламных контактов) упала на порядок – с более чем ста долларов для газет типа Times или Journal до всего нескольких долларов во многих известных блогах или на сайтах-агрегаторах.
Означает ли это, что старая печатная гвардия обречена? И да, и нет. Да – в своей нынешней форме. Печатные СМИ стремительно консолидируются, и дальше будет только хуже. Собственно говоря, уже сейчас дела обстоят намного хуже, чем думает большинство из нас. Согласно шокирующим цифрам, опубликованным газетной ассоциацией Америки и представленным в виде графика экономистом Марком Перри (Mark J. Perry), за последнее десятилетие выручка от печатной рекламы буквально рухнула. В 2000 году она превышала 60 миллиардов долларов, а к 2011 году упала до 20 миллиардов долларов. С учетом инфляции выручка за 2011 год находится примерно на уровне 1950 года, в котором население США было в два раза меньше, чем сейчас. Короче говоря, конец предрешен: штат изданий и их оборот будут продолжать сокращаться, физически будет печататься меньше страниц, выручка от рекламы будет падать, слабые издания будут закрываться или поглощаться сильными.
Но при этом, нет - большие медиа-бренды окончательно не умрут. Их влияние, основанное на более высоком качестве, ослабло, но не исчезло. Многие (хотя и не все) редакторы и журналисты New York Times могут быть крайне пристрастны, освещая дебаты между Ромни-Райаном и Обамой-Байденом. Однако в среднем их редакционный продукт все равно заметно выше по качеству, чем сырая информация от информагенств.
Крупные СМИ будут существовать в сети даже после смерти своих исходных печатных воплощений. Однако им придется жить скромнее, и привыкать к новым ценам. Редакторы больше не должны будут позволять авторам тратить 4 000 слов на то, что можно выразить тысячей. Длинные слова и фирменное многословие New York Times были просто результатом необходимости заполнять большие пространства между полностраничными объявлениями, жанр которых скоро отойдет в прошлое.
Мы, люди интернет-мира, говорим нашим друзьям из больших СМИ: добро пожаловать в свободный рынок! Жизнь здесь бывает непростой, зато не бывает скучной. Привыкайте к этому.
*На практике монополия местных газет не всегда была нерегулируемой. Политики 20 века, стремясь умиротворить могущественные профсоюзы и влиятельных редакторов, нередко разрешали конкурирующим изданиям обходить антитрестовские законы и объединять расходы на печать и распространение.
Дж. М. Гулд - автор «Тени ада» («Hell's Shadow»), романа о войне Америки с терроризмом и войне СМИ с Америкой.
