Религиозные фанатики отнюдь не обладают монополией в области апокалиптического мышления. Вспомним некоторые из природных катаклизмов, которые, по мнению огромного количества экспертов, были неизбежными. Автор бестселлеров и экономист Роберт Хейлбронер (Robert Heilbroner) написал в 1974 году: «Перспективы для человека, как мне представляется, болезненны, сложны и, вероятно, беспросветны, да и надежды относительно его будущего представляются весьма призрачными». А вот что написал в 1968 году автор бестселлеров и эколог Пол Эрлих (Paul Ehrlich): «Борьба за возможность накормить все человечество завершена. В 1970-е годы («и в 1980-е годы», как было добавлено в более позднем издании) человечество будет голодать, и сотни миллионов людей умрут от голодной смерти, несмотря на все последние чрезвычайные программы…Ничто не сможет остановить существенного роста смертности». А вот что сказал Джимми Картер в 1977 году в передаче, транслировавшейся по телевидению: «Мы можем исчерпать все доказанные мировые запасы нефти к концу следующего десятилетия».

Предсказания относительно глобального голода и исчерпания запасов нефти в 1970-х годах оказались несостоятельными, как и пророчества о конце света адептов милленаризма. Но пока нет признаков того, что эксперты будут отныне проявлять больше осторожности в своих апокалиптических предсказаниях. Пожалуй, риторика стала даже более интенсивной в последние годы. Ссылаясь на календарь народа майя, издание Bulletin of the Atomic Scientists передвинуло свои часы Судного дня на одну минуту ближе к полуночи в начале 2012 года, и констатировало: «Глобальное сообщество, возможно, приближается к точке невозврата в своих попытках предотвратить катастрофу, вызванную изменениями в атмосфере Земли».

В течение пяти десятилетий с момента успеха книги Рейчел Карсон (Rachel Carson) «Безмолвная весна» (Silent spring), опубликованной в 1962 году, и четырех десятилетий после успеха доклада Римского клуба «Пределы роста» (The Limits of Growth) в 1972 году предсказания конца света стали привычным делом. И, действительно, мы жаждем появления еще более пугающих прогнозов – мы сегодня являемся апокаголиками, если использовать слово, придуманное писателем Гэри Александером (Gary Alexander). Последние полвека принесли нам пророчества относительно взрывного роста населения, глобального голода, эпидемий, войн за воду, исчерпания запасов нефти, нехватки полезных ископаемых, уменьшения количества сперматозоидов, уменьшения озонового слоя, выпадения кислотных дождей, ядерных зим, проблемы 2000 года, коровьего бешенства, пчел-убийц, рыб, изменяющих пол, эпидемии рака мозга из-за сотовых телефонов и климатических катастроф. 

Пока все эти призраки оказались преувеличенными. Конечно, мы столкнулись с определенными проблемами, с чрезвычайными ситуациями в области здравоохранения и даже с массовыми трагедиями. Однако обещанный Армагеддон – порог, который нельзя перейти, поворотный момент, который нельзя повернуть назад, экзистенциальные угрозы Жизни, как она есть – так и не смогли материализоваться. Для того, чтобы увидеть всю глубину нашего апокаголизма и понять, почему мы продолжаем все это неправильно понимать, нам нужно призвать на помощь последние 50 лет истории.

В классическом Апокалипсисе имеются четыре всадника, и наша современная версия следует этой модели, в которой роль четырех всадников принадлежит химическим элементам (ДДТ, хлорвторуглероды, кислотные дожди), болезням (птичий грипп, свиной грипп, атипичная пневмония, СПИД, вирус Эбола), людям (численность населения, голод) и ресурсам (нефть, металлы). Давайте посетим каждого из них по очереди.

Книга «Безмолвная весна», опубликованная 50 лет назад, во многом способствовала появлению современного движения в защиту окружающей среды. «Без этой книги экологическое движение появилось бы намного позже или вообще бы не развивалось», - написал Эл Гор (Al Gor) в своем предисловии к изданию 1994 года. Основной темой Карсон было то, что использование пестицидов – особенно ДДТ – не только приводит к катастрофе живой природы, но также вызывает эпидемии рака у человеческих существ. Одним из главных источников вдохновения для нее послужил Вильгельм Хюпер (Wilhelm Hueper) – первый директор экологического отдела  Национального института рака (National Cancer Institute). Хюпер был столь одержим своей идеей о том, что пестициды и другие синтетические химические вещества являются причиной возникновения рака (в то время как промышленность это скрывает), что он упрямо отказывался предположить, что курение табака также может быть одной из причин. Хюпер в статье  «Рак легкого и его причины» (Lung Cancers and Their Causes), опубликованной в 1955 году в журнале CA: A Cancer Journal for Clinicians, отметил: «Промышленные или связанные с промышленностью загрязнители в значительной степени вызывают рак легких…, тогда как курение сигарет не является важным фактором возникновения этого заболевания».

На самом деле, конечно же, связь между курением и раком легких доказана неопровержимо. Тогда как связь между современными химикатами и раком в лучшем случае кажется сомнительной. Даже ДДТ, который действительно представляет опасность  для здоровья тех, кто подвергается значительному его воздействию, так и не был окончательно определен как имеющий отношение к раковым заболеваниям. В целом, случаи ракового заболевания и уровень смертности с поправкой на средний возраст населения снижались в течение последних 20 лет.

В 1970-е годы фокус озабоченности сместился в область загрязнения воздуха. Журнал Life так описывал ситуацию в январе 1970 года: «Ученые располагают убедительными экспериментальными, а также теоретическими доказательствами и …  способны обосновать следующее предсказание: через десятилетие городские жители вынуждены будут носить газовые маски для того, чтобы защитить себя от загрязнения воздуха…, а к 1985 году загрязнение воздуха наполовину сократит количество солнечных лучей, доходящих до поверхности Земли». Вместо этого благодаря регулированию и частично с помощью инноваций удалось существенно сократить загрязнение, вызываемое выхлопными газами автомобилей и дымовыми трубами, и в результате воздушная окружающая среда в течение нескольких следующих десятилетий значительно улучшилась во многих городах мира. Уровни оксида углерода, диоксида серы, оксидов азота, свинца и летучих органических веществ сократились и продолжают сокращаться.

В 1980-х годах настала очередь кислотных дождей стать источником апокалиптических прогнозов. В данном случае природа в виде лесов и озер должна была принять на себя главный удар загрязнения, вызываемого человеком. Этот вопрос получил особую остроту в Германии, где в ноябре 1981 года информационный журнал Der Spiegel в вынесенной на обложку главной статье номера констатировал: «Леса погибают». Не отстал от него и журнал Stern, сообщивший о том, что треть немецких лесов уже погибла или погибает в настоящее время. Почвовед из Геттингенского университета Бернард Ульрих (Bernard Ulrich) заявил, что уже поздно спасать находящиеся в стране леса: «Их уже нельзя спасти». Гибель лесов, или Waldsterben, стала важнейшей темой в Европе. «Леса и озера погибают. Возможно, нанесенный ущерб уже нельзя будет компенсировать», - подчеркнул в 1982 году журналист Фред Пирс (Fred Pearce) в журнале New Scientist. Нечто очень похожее происходило и в Северной Америке: сообщалось, что вода в половине американских озер имеет опасный уровень кислотности, а леса от Виргинии до Центральной Канады страдают от массовой гибели деревьев.

Принято считать, что подобный вариант развития удалось предотвратить благодаря быстрым законодательным действиям, направленным на сокращение выбросов диоксида  серы электростанциями. Однако такое объяснение во многом неверно. В 1980-х годах не было зафиксировано чистое сокращение лесов, которое следовало бы компенсировать. В Соединенных Штатах в течение 10 лет проводилось исследование, получившее поддержку со стороны государства, в котором приняли участие 700 ученых и на которое было потрачено 500 миллионов долларов. В 1990 году принимавшие участие в этом исследовании эксперты сообщили, что «не обнаружено доказательств обычного или необычного сокращения лесов в Соединенных Штатах и в Канаде из-за кислотных дождей». В Германии директор Института леса Хайнрих Шпикер (Heinrich Spiecker) по просьбе родственной финской организации провел изучение состояния европейских лесов. Шпикер пришел к выводу о том, что они растут быстрее и состояние их лучше, чем в предыдущие периоды, и в 1980-х годах ситуация в этом отношении также улучшилась. «Оценка состояния лесов началась более 100 лет назад, и с того времени еще не существовало такого количества лесов, как сейчас», - подчеркнул Шпикер. (Можно считать парадоксальным тот факт, что один из главных ингредиентов кислотного дождя – оксид азота – разлагается естественным образом, становясь нитратом, то есть удобрением для деревьев. Что касается озер, то повышение их кислотности, вероятно, было в большей степени связано с лесовосстановлением, а не с кислотными дождями. В одном докладе говорилось о том, что корреляция между кислотностью в дождевой воде и показателями pH в озерах является весьма незначительной. История с кислотными дождями является на самом деле  не предотвращенной катастрофой, а незначительной экологической проблемой, которую в какой-то мере удалось ослабить. 

Следующим в списке значится озоновый слой. В 1970-х годах ученые, проводившие исследования в весенний период в течение нескольких лет, обнаружили сокращение концентрации озона над Антарктикой, и с мегафонов, возвещающих об Армагеддоне, вновь кто-то стряхнул пыль. На сей раз обвинение пало на вступающие в реакцию с солнечным светом хлорфторуглероды, используемые в холодильниках и аэрозольных баллончиках. Исчезновение лягушек и увеличение случаев появления меланомы у людей также приписывались сокращению озонового слоя. То же самое говорили и о причинах слепоты у животных. Эл Гор в 1992 году рассказал о слепых лососях и кроликах, а газета The New York Times написала о «об увеличении сообщений в стиле сериала «Сумеречная зона» (Twilight Zone) об овцах и кроликах с катарактами» в Патагонии. Однако все эти утверждения оказались ложными. Лягушки умирали от грибкового заболевания, распространяемого человеком, а овцы страдали от вирусного конъюнктивита. Уровень смертности от меланомы в действительности перестал увеличиваться во время роста озоновой дыры, а что касается слепых лососей и кроликов, то о них больше никто ничего не слышал.

Было заключено международное соглашение о запрете использования хлорфторуглеродов с 1996 года. Однако ожидаемого восстановления озонового слоя так и не произошло. Дыра перестала увеличиваться еще до того, как сам запрет вступил в силу, и она не стала сокращаться после этого. Озоновая дыра увеличивается ежегодно во время антарктической весны, и это увеличение остается примерно на одном уровне. Никто толком не понимает, почему это происходит. Некоторые ученые полагают, что просто требуется больше времени для того, чтобы эти химические элементы разложились, а небольшое количество экспертов считают, что прежде всего была неверно определена причина ее возникновения. В любом случае озоновую дыру нельзя считать грозящей катастрофой, и тем более нет оснований говорить о том, что она была предотвращена с помощью каких-то политических акций.

На протяжении последних пяти десятилетий постоянно предсказывалось неизбежное появление новых пандемических заболеваний. В 1976 году первым в этом списке оказался свиной грипп. После гибели новобранца в Форте Дикс (Fort Dix), по инициативе администрации Форда была проведена вакцинация 40 миллионов американцев, и в результате от патологической реакции на применявшуюся вакцину умерло больше людей, чем от самого свиного гриппа. 

Через несколько лет этот смертельный вирус на самом деле стал распространяться с вызывавшей тревогу скоростью, и первоначально это происходило в гомосексуальном сообществе. Однако не все мрачные предсказания оказались верными. «Проводящиеся в настоящее время исследования показывают, что один из пяти – обратите на это внимание, в это трудно поверить – один из пяти гетеросексуалов может умереть от СПИДа в течение следующих трех лет. Это значит в 1990 году. Один из пяти», - предупреждала Опра Уинфри (Oprah Winfrey) в 1987 году.

Ситуация со СПИДом была сложной, однако пророчества относительно масштабной эпидемии в обеих Америках, в Европе и в Азии не материализовались, хотя это и случилось в Африке. В 2000 году Национальный совет по разведке США (US National Intelligence Council) предсказал, что ситуация с ВИЧ/СПИД будет ухудшаться в развивающемся мире по крайней мере в течение десяти лет, и она «вероятно, еще больше обострится, а в некоторых случаях может даже стать причиной экономического упадка, социальной раздробленности и политической дестабилизации в наиболее пострадавших развивающихся странах, а также в государствах бывшего коммунистического мира».

Однако пик эпидемии пришелся на конец 1990-х годов, тогда как сегодня количество инфицированных СПИДом постепенно сокращается во всем мире. Новых случаев заболеваний в 2010 году было на 20% меньше, чем в 1997 году, и с 1995 года были спасены жизни более 2,5 миллиона людей с помощью антиретровирусной терапии. «Всего несколько лет назад вероятность окончания эпидемии СПИДа в ближайшей перспективе казалась нереальной, однако наука, политическая поддержка и ответ общества начинают приносить ясные и ощутимые результаты», - подчеркнул в прошлом году исполнительный директор Объединенной программы Организации Объединенных Наций по ВИЧ-СПИДу Мишель Сидибе (Michele Sidibé). 

Появление СПИДа породило теорию о том, что другие вирусы возникнут в результате тропических дождей и отомстят человечеству за его экологические прегрешения. Таков был, по крайней мере, смысл появившейся в 1994 году книги Лори Гарретт (Laurie Garrett) «Надвигающаяся эпидемия: Новые болезни в разбалансированном мире» (The Coming Plague: Newly Emerging Diseases in a World Out of Balance). Самым вероятным кандидатом на эту роль был назван вирус Эола – геморрагическая лихорадка, которой было уделено главное внимание в появившейся в том же году книге Ричарда Престона (Richard Preston) «Горячая зона» (The Hot Zone). Писатель Стивен Кинг назвал ее «самой ужасной книгой из всех тех, которые мне довелось прочитать». Как по заказу, вирус Эбола вновь появился в Конго в 1995 году, но вскоре исчез. ВИЧ не стал мрачным предвестником и оказался всего лишь новым тропическим вирусом, эпидемии которого возникают раз в 50 лет. 

В 1980 году британский скот стал погибать от коровьего бешенства, вызываемого инфекционными агентами в кормах, в которых присутствовали фрагменты других коров. Когда люди также стали заражаться этим заболеванием, предсказания относительно масштабов возможной эпидемии стали вызывать ужас: в одном исследовании говорилось о том, что около 136 000 инфицированных должны будут умереть. Патологоанатомы предупреждали, что британцы «должны готовиться к, возможно, тысячам, десяткам тысяч, сотням тысяч случаев заражения вирусом vCJD (болезнь Крейтцфельда-Якоба или человеческий вариант коровьего бешенства). Однако пока в Соединенном Королевстве зафиксировано 176 смертных случаев, и при этом в 2011 году их было только пять, а в 2012 году пока ни одного).

В 2003 году в центре внимания оказалась атипичная пневмония (SARS), вирус, передаваемый через африканских циветт, что привело к введению неэффективных и неудобных карантинов в Пекине и в Торонто на фоне предсказаний глобального Армагеддона. Атипичная пневмония сошла на нет в течение года, а ее жертвами стали всего 774 человека. В 2005 году появился птичий грипп, представленный одним из сотрудников ООН «как комбинация глобального потепления и ВИЧ/СПИДа, способная распространятся в десять раз быстрее, чем в настоящее время». Официальный прогноз Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) содержал такие цифры – от 2 миллионов до 7,4 миллиона смертных случаев. На самом деле в концу 2007 года, когда болезнь отступила, количество смертей равнялось примерно 200. В 2009 году настал черед мексиканского свиного гриппа. Генеральный директор ВОЗ Маргарет Чен (Margaret Chan) заявила: «На самом деле эта эпидемия угрожает всему человечеству». Однако распространившееся заболевание оказалась обычным гриппом.

В действительности возникновение новых эпидемий представляется в настоящее время, скорее, менее, а не более вероятным. Массовые миграции предоставляют вирусам возможность перенестись из дикой природы к человеческим существам, однако такого рода случаев не стало больше и, возможно, их число даже сократилась, несмотря на шумиху в прессе и подхваченные ей противоположные утверждения. Возникающие в воде и в насекомых инфекции – обычно они представляют наибольшую опасность для жизни человека – сокращаются по мере постепенного повышения жизненных стандартов. Соответствует действительности и то, что такие инфекции случайного контакта как простуда увеличиваются, однако заболевание протекает в достаточно мягкой форме, что позволяет заболевшим продолжать работу и выполнять другие социальные обязательства, и в результате вирус продолжает распространяться. Даже в том случае, если смертоносный вирус на самом деле получит глобальное распространение, способность медицинской науки определить его геном, а также разработать вакцину и лечение все время повышается. 

Из всех катаклизмов, представлявших угрозу для человеческой цивилизации за последние 50 лет, ни один не вызвал такого гиперболического описания, как сам человек. «Человеческие существа – это болезнь, рак этой планеты», - говорит агент Смит в фильме «Матрица». Подобная риторика отражает позицию таких активистов реальной жизни как Пол Уотсон (Paul Watson) из Общества охраны морской фауны (Sea Shepherd Conservation Society). «Нам необходимо радикально и разумно сократить человеческую популяцию и довести ее до уровня ниже одного миллиарда… Лечение ракового заболевания требует применения радикальной и агрессивной терапии, и поэтому избавление биосферы от человеческого вируса также требует радикального и агрессивного подхода», - подчеркнул он.

Одним «ужасно жарким» вечером 1996 года, как пишет Пол Эрлих в своем бестселлере «Популяционная бомба» (The Population Bomb), он ехал в такси в городе Дели, «улицы которого, казалось, были заполнены людьми. Эти люди ели, занимались стиркой, спали. Они куда-то направлялись, с кем-то спорили и кричали. Люди просовывали руки в кабину такси и просили милостыню. Люди испражнялись и мочились. Люди висели на автобусах. Люди пасли скот. Люди, люди, люди, люди». Эрлих приходит к мрачному выводу: «Цепь событий, которая приведет к разрушению Индии как жизнеспособной нации», уже началась. И другие эксперты соглашаются с этим. «Уже слишком поздно для того, чтобы избежать массового голода, - заявил организатор первого Дня Земли в 1970 году Денис Хейс (Denis Hayes). Направление продовольствия в Индию было ошибкой, лишь откладывающей то, что неизбежно должно произойти, написали в своем бестселлере «Голод - 1975» (Famine - 1975) Уильям Пэддок и Пол Пэддок (William and Paul Paddock). 

Однако на самом деле произошло совершенно обратное. Уровень смертности понизился. Голод возникал реже. Рост населения сократился почти наполовину, и это произошло в основном из-за того, что дети перестали умирать, и поэтому их количество в семьях снизилось. За последние 50 лет производство продовольствия на душу населения увеличилось, хотя общее количество людей на планете выросло в два раза. И, действительно, фермеры смогли значительно нарастить производство, что в 2000-е годы привело к рекордному падению цен, а значительные территории Европы и Северной Америки были вновь покрыты лесами. (Политика использования некоторого количества зерна для производства моторного топлива немного изменила эту тенденцию, и в результате цены вновь выросли).

Тем временем размеры семей продолжали сокращаться на всех континентах. Вероятно, население планеты теперь уже никогда больше не удвоится, тогда как в 20-ом веке оно увеличилось в четыре раза. Продолжают улучшаться семена, удобрения, пестициды, транспорт, а в Африке распространяется ирригация, и поэтому в 2050 году можно будет прокормить 9 миллиардов жителей Земли, тогда как площадь сельскохозяйственных угодий будет меньше, чем сейчас, когда приходится кормить 7 миллиардов людей.

В 1977 году президент Джимми Картер в телевизионном выступлении заявил: «Добыча нефти, вероятно, будет возрастать в ближайшие шесть-восемь лет. Но где-то в районе 1980-х годов оно перестанет увеличиваться. Спрос превысит производство». И не только он один так считал. Исчерпание запасов нефти и природного газа постоянно предсказывалось на протяжении всего 20-го века. В 1922 году президент Уоррен Гардинг (Warren Harding) создал Комиссию США по углю (US Coal Commission), которая в течение 11 месяцев проводила соответствующие исследования и затем выступила с предупреждением: «Производство (природного) газа уже начитает падать. Добычу нефти нельзя будет долго поддерживать на нынешнем уровне». В 1956 году работавший в компании Shell геофизик М. Кинг Хабберт (M. King Hubbert) высказал предположение о том, что добыча газа в Соединенных Штатах достигнет своего пика в районе 14 триллионов кубических футов в год где-то в районе 1970 года.

Все эти предсказания не оправдались. Добыча нефти и газа продолжала увеличиваться в последние 50 лет. Запасы газа стремительно выросли после 2007 года, когда инженеры научились разрабатывать богатые месторождения сланцевого газа. В 2011 году Международное энергетическое агентство (МЭА) пришло к выводу о том, что глобальных запасов природного газа хватит на ближайшие 250 лет. Вместе с тем создается впечатление, что дешевые месторождения нефти в ближайшие десятилетия будут исчерпаны, однако останутся доступными запасы сланцевой нефти и нефтяные пески, по крайней мере за определенную цену. В очередной раз появились препятствия, однако апокалипсис не состоялся. Со времен Томаса Роберта Мальтуса завзятые пессимисты пытались приуменьшить силу инноваций. В реальности люди, подстегиваемые ростом цен, просто разрабатывали новые технологии – такие как горизонтальное бурение, позволяющее извлекать больше нефти из сланцев. 

Не только энергия, но и металлы, как считали, должны были иссякнуть. В 1970 году член Национальной академии наук (National Academy of Sciences) Хэррисон Браун (Harrison Brown) на страницах журнала Scientific American утверждал, что запасы свинца, цинка, олова, золота и серебра к 1992 году будет исчерпаны. Бестселлер «Пределы роста» был опубликован 40 лет назад Римским клубом, комитетом известных экологов, предпочитающих проводить свои встречи в Италии. В том случае, если использование ресурсов будут увеличиваться по экспоненте, подчеркивается в этой книге, запасы некоторых металлов могут иссякнуть к 1992 году, что ускорит коллапс цивилизации и населения Земли в следующем столетии, когда у людей уже не будет сырья для того, чтобы производить оборудование. Эти утверждения сразу попали в учебники. «Некоторые ученые полагают, что разведанные запасы нефти, олова, меди и алюминия будут полностью исчерпаны еще в течение нашей жизни», - утверждалось в одном из них. На самом деле, как показали результаты заключенного между Полом Эрлихом и экономистом Джулианом Саймоном (Julian Simon) пари, металлы не иссякли. Они даже стали дешевле. Эрлих, который считал, что его «заманили» в это дело, недовольно признал: «Одна вещь в мире никогда не закончится – дураки».

В течение последнего полувека ни одно из мрачных эко-апопокалиптических предсказаний не реализовалось в том виде, как об этом говорили. Некоторые оправдались частично, других удалось избежать при помощи соответствующих действий, но были еще и такие, которые оказались просто химерическими. В этой связи возникает вопрос, который многим может показаться неприятным – почему люди на фоне подобных результатов продолжают верить в предсказания о катаклизмах относительно изменения климата? В конечном итоге 2012 год представляет собой крайний апокалиптический срок не только по календарю народа майя, но и согласно пророчествам некоторые известных фигур нашего времени, в том числе главы Межправительственной группы по изменению климата (Intergovernmental Panel on Climate Change) Раджендра Пачаури (Rajendra Pachauri), который в 2007 году заявил: если «до 2012 года не будут предприняты необходимые меры, то будет уже поздно… Настал решающий момент».

Так надо или не надо переживать по поводу потепления климата? Это слишком бинарный вопрос. Урок прежних нереализовавшихся предсказаний экологического апокалипсиса не в том, что ничего не происходит, а в том, что возможности второго плана слишком часто исключаются из рассмотрения. В дебатах по поводу климата мы часто слышим тех, кто полагает, что катастрофа неминуема или даже неизбежна, а также тех, кто считает все это мистификацией. Мы почти не даем высказаться умеренным, «тепловатым» участникам дискуссии – таким, которые полагают, что чистые позитивные фидбеки испаряющейся в атмосферу воды находится на низком уровне, и поэтому нам следует ожидать повышение температуры всего на 1-2 градуса Цельсия в этом столетие; что ледяной покров Гренландии не будет таять быстрее, чем это происходит сегодня, то есть изменение составит менее одного процента за сто лет; что чистое повышение уровня осадков (и концентрации диоксида углерода) может улучшить продуктивность сельского хозяйства; что экосистемы переживали раньше подобного рода сложные периоды; что адаптация к постепенным изменениям может оказаться и дешевле, и менее вредной для экологии, чем быстрое и грубое решение о том, чтобы отказаться от ископаемых видов топлива.

Мы уже видели примеры того, что человечество способно предотвращать связанные с потеплением катастрофы. Хороший пример – малярия, о которой говорили, что ситуация с ней ухудшится в результате изменения климата. Однако в 20-м веке малярия отступила во многих районах земного шара, включая Северную Америку и Россию, хотя в мире и произошло потепление. Вызываемая малярией смертность резко снизилась в первой декаде нынешнего века, и это снижение, к всеобщему удивлению, составило 25%. Возможно, погода стала более благоприятной для комаров в этот период. Однако любому эффекту, вызванному потеплением, можно было еще в большей степени противопоставить пестициды, новые антималярийные лекарства, улучшение мелиорации и экономическое развитие. Такие эксперты как Питер Гетинг (Peter Gething) из Оксфорда считают, что подобного рода тенденции будут продолжаться, какой бы ни была погода.

Политика способна усугубить климатический кризис – требование о производстве биотоплива не только способствует уничтожению дождевых лесов, что увеличивает выбросы углерода, но и обрекает миллионы людей на нищету и голод. Тогда как технологии способны улучшить ситуацию. Если растениеводы смогут повысить урожайность риса, то тогда люди станут богаче и получат возможность лучше защитить себя от переменчивой погоды. Если инженеры-ядерщики добьются рентабельности синтеза (или деления тория), то тогда выбросы углерода могут резко сократиться. Если природный газ заменит уголь в результате применения горизонтального бурения, то тогда выбросы углерода будут увеличиваться более медленными темпами. Человечество – это быстро движущаяся мишень. Мы будем противостоять экологическим угрозам по мере их возникновения в будущем с помощью инноваций, а не путем провоцирования массового страха и составления самых неблагоприятных сценариев.