Исламская Республика Иран сваливается в гиперинфляцию. Только за последние две недели её национальная валюта, риал, подешевела вдвое ко всем основным мировым валютам (доллару, евро, юаню, йене), а всего с начала года потеряла до четырёх пятых своей стоимости.

Валютный курс формально освобождён от контроля государства, хоть фактически к настоящему моменту и произошёл возврат к практиковавшейся до 2001 года системе двойного курса: государство рассчитывается с партнёрами по своему тарифу, около 12 тысяч риалов за американский доллар, мелкий бизнес и менялы торгуют по своему, уличному — почти 40 тысяч риалов за ту же американскую единицу.

Это исторический минимум, да и темп обвала так высок, что даже сайты иранских обменных пунктов в какой-то момент просто перестали вывешивать ценник на риалы: всё-равно курс меняется слишком быстро, а разброс от места к месту слишком велик. Строго говоря, происходящее ещё нельзя назвать гиперинфляцией (стандартное определение которой, помимо 50% падения за месяц, требует соблюдения дополнительных условий), но самим иранцам от этого едва ли легче: судя по сообщениям западных СМИ, настроения на улицах Тегерана близки к паническим.

Как и всегда в подобных ситуациях, однозначного объяснения происходящему нет. Годы спустя историки, конечно, разложат всё по полочкам, но сейчас ни в самом Иране, ни за его пределами никто не имеет полного представления о происходящем и тем более не понимает всех причин. Доминирующая позиция, разделяемая как руководством страны так и аутсайдерами-комментаторами, сводится к негативному воздействию на иранскую экономику введённых международным сообществом санкций.

В январе, после того, как Соединённые Штаты пообещали разрывать отношения с каждым, кто ведёт дела с Центральным банком Ирана, случился первый значительный обвал риала (за несколько дней он подешевел вполовину). Летом прекратил закупки иранской нефти Евросоюз. А в общей сложности почти весь цивилизованный мир, от Австралии и Японии до США и Канады (в том числе посредством ООН), за обычным исключением Китая, Индии и России, к настоящему моменту так или иначе ограничил деловые сношения с Ираном: так досадил всем Махмуд Ахмадинежад своей атомной программой!

Впрочем сводить всё к санкциям — значит чрезмерно упрощать. Иранское руководство, к примеру, возлагает часть вины за происходящее на спекулянтов. Которые, якобы, скупили всю иностранную валюту в стране и провоцируют тем самым дальнейшее падение риала. Дошло до того, что президент и духовные лидеры начали взывать к патриотическим чувствам сограждан с экранов телевизоров — призывая успокоиться и не помогать спекулянтам, меняя риалы на золото, доллары и евро. Правительство со своей стороны пытается сдержать падение, пуская на продажу часть валютной выручки от экспорта нефти.

Однако тут вступает в игру следующий фактор. Из-за санкций приток нефтедолларов в страну значительно ослаб. Экспорт нефти сокращён вдвое по сравнению с объёмами прошлых лет, западные банки под давлением США отказываются переправлять иранские денежные потоки — и, соответственно, насыщать спрос на иностранную валюту внутри страны Иран может только за счёт собственных резервов, объём которых точно неизвестен. Что, вкупе с перспективой ирано-израильской войны, действует на нервы обывателям и бизнесу, подталкивая их к дальнейшему переводу накоплений в риалах в более стабильные инструменты.

Отчаявшись затормозить падение, руководство страны пошло на крайние меры. Прежде всего фактически произведён возврат к двойному валютному курсу. Компании-импортёры и некоторые категории граждан, выезжающих за границу, могут приобрести доллары США по «официальному» курсу, более выгодному, нежели свободный уличный, формируемый частными обменными пунктами на основании спроса и предложения.

А чтобы спекулянты не слишком выгибали курс, начались аресты: только за последние дни арестованы свыше трёх десятков крупных предпринимателей, подозреваемых в валютных спекуляциях и раздувании паники, «на заметку» взяты ещё двадцать (имена ни тех ни других не называют), деятельность уличных менял фактически приравнена к торговле наркотиками.

При всём трагизме ситуации, происходящее в Иране — замечательная живая иллюстрация того, что есть и как работает инфляция. Ведь деньги — не что иное, как кровь, текущая по венам национальной экономики. В идеальном случае, если бы страна была полностью изолирована от внешнего мира, не имело бы ровно никакого значения, как дорого или дёшево оценивают риал в заграничных фантиках: главное, чтобы циркуляция продолжалась, поддерживая работу финансового организма. Граждане и бизнес ничего бы даже не заметили.

Однако Иран живёт не в стерильной лаборатории, а в реальном мире, и зависит от внешних партнёров. Он финансирует свои расходы в том числе за счёт экспорта нефти, импортирует — естественно, за иностранную валюту — продукты питания, промышленное оборудование и сырьё. Всё это взлетело в цене, спровоцировав рост цен и на внутреннем рынке.

А для розничной торговли наиболее болезненным ударом оказался даже не обменный курс, а его резкие колебания. Розница в Иране традиционно вращается вокруг базара, замешана на кредитах и взаимном доверии, из-за чего мелкие торговцы просто не понимают, какую цену выставить на мясо, ткани, хлеб, чтобы не прогореть в условиях диких скачков курса. Отсюда — стихийные манифестации на улицах Тегерана, разгоном которых занялась полиция.

Протесты здесь сами по себе значат очень много. Иран — не демократический Запад и не полуанархический Египет, он ближе скорее к диктатурам вроде Китая и Северной Кореи: Ахмадинежад, получивший свой последний президентский срок сомнительными методами, за несколько лет сумел фактически задушить оппозицию. И если люди выходят на улицы даже после этого, можно не сомневаться, что ситуация действительно критическая.

Относительно дальнейшего развития событий мнения расходятся. С одной стороны, ООН вряд ли сможет ужесточить введённые санкции: этому помешают Россия и Китай. C другой, ничто не помешает Евросоюзу и Соединённым Штатам усилить давление на Иран «в частном порядке» (в том числе запретив импорт иранского газа). Этого хватит чтобы как минимум сохранить темпы падения риала.

Иран тем временем наверняка введёт полный запрет на операции с иностранной валютой внутри страны, но проблемы это конечно же не решит — ибо первопричина остаётся неизменной: об уступках по атомной программе команда Ахмадинежада не заикается. Поэтому аналитики не исключают финансовый коллапс и последующую насильственную смену режима. Судя по тому, что риал продолжает валиться, собственное маленькое будущее заботит иранцев больше одного на всех национального блага в виде атомной бомбы.