Да, Обама в какой-то степени показал себя, как Саркози в споре с Олландом: он только защищался, несмотря на всю свою харизму, и был плохо подготовлен. 

Как бы то ни было, разговоры о том, что первый «получил преимущество», а второй «сдал» или даже «рухнул» и лишился своего статуса «фаворита»; стремление сделать из этих дебатов «событие» и резкий «поворот», который вновь ставит знак вопроса по поводу исхода выборов, - все это свидетельствует о странном непонимании избирательных механизмов. 

Президентские выборы в Америке, о чем писал еще де Токвиль, и что мы без конца повторяем, представляют собой странную систему, в которой голосование идет отдельно в каждом штате, а не в масштабе всей страны. 

То есть, всего количество выборов достигает 51 (по количеству штатов плюс округ Колумбия). На них определяется не имя будущего президента, а 538 выборщиков, которые затем собираются в коллегию и, как легко можно догадаться, уже сами выбирают главу государства.

Каждый штат имеет право на неодинаковое количество выборщиков, которое равняется количеству его парламентариев в Палате представителей и Сенате (так, например, их 3 у Южной Дакоты и 55 у Калифорнии…). Кроме того, из правила «победитель получает все» следует, что (за исключением Мэна и Небраски, где все обстоит несколько сложнее) триумфатору достаются в коллегии голоса всех выборщиков, на которых имеет право штат (будь то победа с преимуществом в один, тысячу или сто тысяч голосов, Обама и Ромни могут рассчитывать лишь на 3-х выборщиков от Южной Дакоты или 55 от Калифорнии…). У такой системы есть политические последствия, о которых также стоит напомнить. 

Существуют штаты (например, та же Калифорния), в которых у демократов уже очень давно сложилось такое преимущество, что ни Обама, ни Ромни почти не говорят о них, не отправляются туда в поездки и практически не тратят на них деньги. 

Есть штаты (как Теннеси), где все уже по сути предрешено в пользу республиканцев, в связи с чем Ромни и его соперник больше не утруждают себя проведением там какой-либо кампании и выделяют на них лишь чисто символическую долю ресурсов. 

Другими словами, битва разворачивается вокруг неопределившихся штатов, где чаша весов легко может склониться в ту или иную сторону. Особенно остро борьба за эти 10-12 штатов развернется в тех из них, которые в силу своей демографической и политической значимости принесут победителю наибольшее количество выборщиков (совершенно очевидно, что оба кандидата потратят совершенно разные ресурсы на сражение за Огайо с его 18 выборщиками и Нью-Хэмпшир, который может дать всего 4 голоса в коллегии…).

В прошлом уже бывало, что некоторые штаты переходили из одного лагеря в другой: так, например, в 1930-х годах западное побережье ушло от республиканцев к демократам, а в 1980-х годах в южных штатах прослеживалась совершенно иная тенденция. 

И может случиться так, что такой штат, как Техас, который исторически был оплотом республиканцев, сам превратится в неопределившийся штат (раз 26% его населения сегодня составляют латиноамериканцы), где, в отличие от прошлых лет, развернется упорная борьба. 

Как бы то ни было, сам принцип остается неизменным. И влечет за собой два конкретных и важных последствия. 

Эти национальные (или даже, раз от них так зависит будущее нашей планеты, - международные) выборы довольно часто напоминают некое голосование местного уровня. Возьмите, например, Де-Мойн (штат Айова), где кандидаты этим летом побывали ни больше, ни меньше, 14 (!) раз. Так как же избежать сведения кампании к местным или даже местечковым проблемам подобных Де-Мойнов? 

Более того, хотя эти самые громкие дебаты обращены ко всей Америке, совершенно очевидно, что они никак не могут оказать такого же влияния, как, например, в якобинской Франции, где существуют «нормальные» всеобщие выборы. Можно даже пойти чуть дальше и представить себе ситуации, в которых они могут оказаться контрпродуктивными или дать совершенно противоположные результаты. Рассмотрим классический случай: обещание о субсидиях для животноводов из Миннесоты, которое, по мнению рабочих из Мичигана, будет означать для них сокращение государственной помощи. Пообещать нечто подобное вполголоса в интервью на телевидении в Миннеаполисе – это одно, а провозгласить то же самое на всю страну с трибуны CNN – уже совершенно другое.

В этом, может быть, и кроется причина загадочной сдержанности Обамы на дебатах в Денвере в прошлый четверг. И поэтому мне не кажется, что он поставил под угрозу свои шансы на успех. Его победа принесет пользу Америке. И, что бы там не говорили, станет хорошей новостью для всего мира. А сейчас, когда я пишу эти строки, у нас - не больше причин сомневаться в ней, чем четыре года назад. Скорее всего, будущим президентом США вновь станет Барак Обама.