Соединенные Штаты выводят войска из Афганистана, но изо всех сил пытаются сохранить свои позиции в Центральной Азии. При этом в регионе все больший вес набирают два других игрока, участвующих в новом раунде «большой игры», — Россия и Китай. У каждой из трех держав-конкурентов есть собственные представления о том, где будет проходить современный «Шелковый путь»...

В конце августа в прессе появились сообщения о том, что руководство Афганистана планирует провести новый раунд переговоров о национальном примирении со своими соперниками из движения «Талибан». Высокопоставленная афганская делегация, не особенно афишируя это, провела несколько встреч с муллой Гани Барадаром, одним из лидеров талибов, арестованным в 2010 году в пакистанском городе Карачи и до сих пор находящимся в тюрьме. По сообщению помощника президента Афганистана по национальной безопасности Рангина Дафдара Спанты, власти пытались таким образом прощупать почву для полномасштабных мирных переговоров с повстанцами, и подталкивали их к этому американцы. Правда, скептики убеждены, что у Кабула и Вашингтона ничего не выйдет: когда талибы слабы, они просто уходят на некоторое время в тень, когда же они сильны, главным аргументом в споре становится оружие.
 «Шелковый путь» по-американски

Конечно, американские дипломаты крайне озабочены развитием ситуации в Афганистане. Чтобы хоть частично урегулировать ситуацию в этой стране, они разрабатывают сейчас целый ряд мер военного и экономического характера. Афганистан получил статус привилегированного партнера США, который до того имели лишь страны НАТО, Египет и Израиль. Американцы планирует вложить в модернизацию афганской армии около 4 млрд долларов. Кроме того, активно реализуется так называемый «проект нового Шелкового пути», который включает в себя афгано-пакистанские торговые и транзитные соглашения, строительство железнодорожных магистралей из Казахстана в Афганистан (через территорию Туркмении) и из Узбекистана до афганского города Мазари-Шариф, индийское предприятие по освоению железорудных месторождений в Хагиджаке (Афганистан), американские тендеры на освоение минеральных богатств Афганистана (три медных месторождения, два золотых и одно литиевое). Однако ключевым элементом «нового Шелкового пути» является, конечно, строительство газопровода Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия (ТАПИ), стоимость которого оценивается в 12 млрд долларов.

Нетрудно заметить, что названные маршруты идут в обход России и Ирана и так или иначе нацелены на то, чтобы исключить эти государства из списка действующих лиц большой центрально-азиатской политики. Проект «нового Шелкового пути», как и разрабатывавшийся в свое время Евросоюзом проект ТРАСЕКА по замыслу западных стратегов должен окончательно лишить Россию влияния в Центральной Азии. Вопрос лишь в том, насколько такая цель реализуема? Прежде всего, все инициативы американцев и их партнеров могут дать результат лишь в отдаленном будущем и ни в коей мере не улучшат бедственное положение афганского народа. Как отмечает пакистанский исследователь и бывший дипломат Наджмуддин Шайх, афганский бюджетный дефицит составляет сейчас 93,5% от ВВП, 90% легальных доходов афганской экономики обеспечены иностранным присутствием, в том числе обслуживанием войск НАТО и ISAF. Численность афганской армии должна сократиться с 352 тыс. до 230 тыс. человек. И не очень понятно, что будут делать 120 тыс. молодых здоровых мужчин, ведь единственное, что они умеют, — это пользоваться оружием. За время своего присутствия в Афганистане США и другие страны НАТО не реализовали в этой стране ни одного крупного экономического или инфраструктурного проекта. Особые трудности могут возникнуть с амбициозным проектом по строительству газопровода ТАПИ. Стоит напомнить, что контракт на строительство был подписан правительством Туркменистана, американской компанией UNOCAL и саудовской Delta Oil еще в 1995 году. Злосчастный проект ТАПИ был одной из причин прихода талибов к власти в Афганистане. Пакистанское правительство поддержало «Талибан» как жесткую силу, способную объединить страну и прекратить вооруженные столкновения между различными группировками моджахедов и распоясавшимися полевыми командирами. Правительство талибов поддержало проект ТАПИ, но после того как в 2001 году в Афганистан вошли американские войска, его вновь пришлось отложить до лучших времен. В ноябре 2011 года президенты Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов и Пакистана Асиф Али Зардари подписали в Исламабаде совместную декларацию, в которой пообещали активизировать усилия по строительству Трансафганского газопровода.

Главной проблемой, как и в 90-е годы, остается обеспечение его безопасности. Большая часть маршрута пройдет по территории Афганистана и Пакистана, практически не контролируемой центральными властями. Некоторые западные специалисты предлагают даже выплачивать ренту местным племенным ополчениям, которые взяли бы на себя функции по охране газопровода. Однако маловероятно, чтобы сейчас, когда на мир того гляди обрушится вторая волна экономического кризиса, какая-нибудь компания рискнет инвестировать средства в газопровод, функционирование которого зависит от капризов противоборствующих афганских группировок.

Ко всему прочему прогнозы развития послевоенного Афганистана неутешительны. Еще в прошлом году в журнале Foreign Policy была опубликована статья одного из аналитиков госдепартамента Роберта Блэквилла, который предсказал, что после вывода коалиционных войск гражданская война в Афганистане вспыхнет с новой силой. «Талибы будут стремиться взять реванш, — отмечал Блэквилл, — и скорее всего, закрепятся в южных и восточных провинциях Афганистана». В связи с этим эксперт предложил США разделить страну и, махнув рукой на пуштунские провинции, сохранить влияние в северных районах, которые имеют жизненную важность для американской политики.
Энергетический союз Москвы и Исламабада?

Не вызывает сомнений, что в основе проекта «нового Шелкового пути» лежит стратегия сдерживания России и что он будет иметь далеко идущие последствия для энергетической безопасности двух наших крупнейших партнеров по БРИКС — Индии и Китая.

И поэтому Москва так заинтересована сейчас в том, чтобы выстроить более тесные отношения с Исламабадом — одной из ключевых фигур на центрально-азиатском поле. Большую роль здесь должен сыграть визит Владимира Путина в Пакистан (первый государственный визит главы российского (советского) государства в Исламабад с момента обретения Пакистаном независимости в 1947 году), который, судя по всему, состоится в ближайшее время.

Россия, как и Пакистан, критикует Америку, которая любыми способами стремится сохранить военное присутствие в Афганистане после 2014 года. И, скооперировавшись с Исламабадом, Москва получает шанс более эффективно влиять на процесс стабилизации в жизненно важном для нее регионе Центральной Азии. Некоторые эксперты отмечают также, что сотрудничество с пакистанскими спецслужбами поможет России в ее противостоянии с радикальными исламистскими группировками на Северном Кавказе. Но важнее всего, пожалуй, энергетическое сотрудничество. Ведь для Пакистана нехватка энергоносителей — самая большая головная боль. Многие провинции страны получают электроэнергию лишь несколько часов в сутки. Шесть лет назад российский президент уже призывал организовать энергетический клуб в рамках ШОС и принять в эту организацию Индию и Пакистан в качестве полноправных членов. Теперь Москва предлагает Исламабаду поучаствовать в совместных энергетических проектах. И для пакистанцев эти предложения весьма заманчивы. О чем в первую очередь идет речь? Кремль обещает обеспечить участие крупных российских компаний, в том числе «Газпрома», в строительстве газопроводов ИПИ (Иран — Пакистан — Индия) и ТАПИ; помочь в разработке месторождений полезных ископаемых на территории Пакистана; реализовать проект по строительству новых линий электропередачи и доставке электроэнергии из Таджикистана и Киргизии в Пакистан через территорию Афганистана (это начинание готовы профинансировать Всемирный банк и Исламский банк развития).

Пакистанские чиновники и дипломаты в ходе предварительных переговоров, состоявшихся этим летом, с восторгом восприняли российские предложения и уже уговаривают Москву поучаствовать в тендере на техническое обеспечение проекта ИПИ и оказать содействие в модернизации пакистанских электростанций в Музаффаргахе и Гудду.

Сценарий энергетического сотрудничества между Россией и Пакистаном является настоящим кошмаром для американской политики в Центральной и Южной Азии, осью которой всегда был Исламабад. Во-первых, создается взаимовыгодный союз энергопроизводящих и энергопотребляющих стран региона, который, безусловно, будет способствовать их политическому сближению. Не исключено также, что на определенном этапе к российско-пакистанскому энергетическому альянсу присоединится Индия, остро нуждающаяся в дополнительной энергии в условиях ускоренного промышленного развития. Во-вторых, в случае реализации проекта ИПИ можно будет говорить о крахе американской политики изоляции Ирана. Любая попытка США задушить Тегеран санкциями тогда встретит ожесточенное сопротивление на всем пространстве от Персидского залива до Малаккского пролива.

Впрочем, в отношениях Москвы и Исламабада существуют и подводные камни. В Южной Азии для России основным приоритетом остается сотрудничество с Индией, в том числе и в военной сфере, а как прореагирует Дели на российско-пакистанские игры, пока непонятно. Не так просто разорвать и многолетние связи между Исламабадом и Вашингтоном. Согласно закону Керри-Лугара в ближайшие пять лет Пакистан ежегодно будет получать американскую военную помощь в размере 1,5 млрд долларов. И поскольку пакистанская элита по-прежнему воспринимает США как своего главного стратегического партнера, возможно, угроза расширить энергетические связи с Россией — это блеф, своего рода козырная карта в игре с американцами.

Неясно пока, и как будет решена проблема политической преемственности в Пакистане. В следующем году в стране пройдут парламентские выборы и правящая Пакистанская народная партия во главе с Асифом Али Зардари, скорее всего, не сможет больше формировать кабинет министров. На смену ей придут либо умеренные исламисты во главе с Навазом Шарифом, либо новая партия «Техрик-э-Инсаф», которую возглавляет харизматичный политик, бывший спортсмен Имран Хан. Наваз Шариф тесно связан с Саудовской Аравией, что ставит под сомнение его приверженность евразийским интеграционным проектам. Что касается Имран Хана, то этот лидер считается правым традиционалистом, выступает за вывод американских войск из региона и неучастие Пакистана в «войне с терроризмом». В то же время в силу ряда причин он тесно связан с Великобританией и, вероятно, будет координировать свои внешнеполитические шаги с Лондоном.
Новый участник «большой игры»

Вне всякого сомнения, Китай также будет отстаивать свои интересы в регионе, ведь эта держава уверенно выходит на передовые позиции в мировой экономике. 3 сентября в городе Урумчи состоялся Китайско-Евразийский форум, председательствовал на нем премьер Госсовета КНР Вэн Цзябао. Китайцы предложили партнерам по ШОС свой вариант «Шелкового пути»: прокладка транспортных магистралей и транзитных путей от китайского Синьцзяна до Каспия и далее к Средиземноморскому побережью. Интересно, что российские политики в форуме не участвовали. КНР давно уже ведет активную экономическую экспансию в Центральной Азии. В декабре 2009 года была введена в строй первая очередь трансконтинентального газопровода Туркменистан — Узбекистан — Казахстан — Китай пропускной способностью 40 млрд кубометров в год. В ноябре 2011 года было решено увеличить мощность газопровода еще на 25 млрд кубометров. Помимо Туркмении 10 млрд кубометров газа по этому газопроводу планирует поставлять Узбекистан и 12–15 млрд — Казахстан. В Таджикистане в сложных высокогорных условиях успешно ведется строительство автомобильной магистрали, соединяющей эту страну с китайской территорией. На протяжении многих лет китайские компании лоббируют строительство железной дороги в Киргизию. Возросла активность китайцев и в Афганистане, где компании Поднебесной инвестировали 2,5 млрд долларов в разработку медных месторождений. В случае реализации «Шелкового пути по-китайски» Пекин станет основным держателем акций в регионе.

Итак, в Центральной Азии конкурируют три больших проекта: проект «нового Шелкового пути», выгодный США, евразийский проект, предложенный Москвой, и проект Пекина, призванный привязать страны региона к КНР. Фактически это означает продолжение «большой игры», которая началась в регионе еще в середине XIX столетия. Пионерами этой игры были Российская и Британская империи. Во втором раунде главными игроками стали СССР и США. Сейчас мы наблюдаем третий раунд, который характеризуется появлением нового участника — Китая.