Итальянский суд приговорил 73-летнего Сильвио Берлускони, который трижды был премьер-министром страны, к четырем годам тюрьмы (один из них – в колонии строгого режима) за налоговые махинации. Кроме того, ему запрещено занимать какие-либо государственные должности до 2017 года. Берлускони вправе подать апелляцию.

Сейчас мы не станем останавливаться на всех политических, судебных, юридических и сексуальных похождениях Кабальеро, этого – как минимум – дельца высокого полета, который перешел из СМИ в политику и в течение восьми лет управлял Италией, исходя из своих кипучих фантазий и личных интересов, поставив страну на грань банкротства и дискредитации.

Ах, эти итальянцы, сказали бы мы, французы, как добрые заальпийские родственники, охваченные неверием и состраданием. Как бы то ни было, проблема - не столько в Берлускони, этом рыцаре печального образа, сколько в самих итальянцах.

В итальянских левых силах царил разброд и раскол, а на христианских демократов обрушились громы и молнии из-за громких скандалов после 40 лет у власти: в условиях подобного политического вакуума итальянцы в 1994 году вознесли на вершину государственной власти в стране Макиавелли человека, который пытался представить себя спасителем, ниспосланным самим провидением (его головокружительные успехи в бизнесе как бы служили тому подтверждением). Они отдали свои сердца этому гениальному и пошловатому фигляру, беспардонному владыке всех СМИ, который красивыми словами, белозубой улыбкой и безупречной прической словно призывал их стать, как он, последовать его примеру, стать богатыми, желанными для женщин и кататься в роскошных кабриолетах. Китчевая Dolce Vita для всех.



Сильвио Берлускони в прямом телеэфире подписал так называемый договор со всеми итальянцами и заверил своих сограждан в том, что, будучи гениальным предпринимателем, способен словно по мановению волшебной палочки уже завтра создать миллион рабочих мест. Он обещал им процветание на углу соседней улицы, меньше налогов, участия государства, судей, судей и контроля, не говоря уже о праве пристраивать к дому третий этаж безо всякого на то разрешения. Все это, разумеется, во имя свободы предпринимательства.

То, что немалое количество итальянцев дали загипнотизировать себя звукам волшебной флейты этого хвастливого пройдохи, уже было немалой проблемой. Все те, кто восхищался Италией Грамши и Гаспери, Росселлини и Феллини, Карло Караччиоло и Табукки, этим великим и кипучим народом, который обладает артистическим гением и несравненным умением жить, ощущали одновременно тревогу, веселье, снисходительность и опасения. Да, итальянцам пришлось столько увидеть, услышать и пережить с момента объединения страны за полвека до того момента, а итальянское общество все равно довольно неплохо отвечало критериям настоящего государства, достойного называться таковым. Тем не менее, наблюдатели уже тогда говорили о небывалом повороте в истории, о предпосылках формирования первой постмодернистской диктатуры, которая превращает политику в чистой воды реалити-шоу, предсказывали отупление общества и его трансформацию в одну гигантскую публику для развлекательных представлений на огромном экране.

Шли годы, и Берлускони удалось снова триумфально вернуть себе власть, которую он раньше упустил из рук всего за несколько месяцев. Его безнаказанность поражала, а наглость и цинизм, как в общественном, так и частном порядке, неизменно шли по нарастающей. В то время люди, и в первую очередь - итальянские интеллектуалы, задавались вопросом, что стало с беспокойным народом, который всегда стремился к свободе и не позволял обдурить себя никому, начиная со своих собственных лидеров, будь то Юлий II или Муссолини. Телевизионное отупление, смазливые полуголые телеведущие в депутатских креслах, дележка государственных контрактов, коррупция в статусе национального спорта, бесконечные дипломатические шутки – все это, казалось, одурманило общественный разум, повлияло на податливые массы, подорвало культуру итальянского гражданина и привело к идиотизму в политическом классе. «Лучше уж смеяться, чем плакать», – отвечали не верящим своим глазам иностранцам. Насмешки над самими собой стали всеобщей страстью в Италии, а цинизм достиг своего пика. «При левых все было еще хуже», – механически отвечали поклонники Кабальеро, даже не заботясь о том, чтобы придумать аргументы получше.

И лишь совокупность четырех, не связанных между собой сил смогла заставить «уйти» Берлускони, который тем сильнее цеплялся за власть, чем большие обороты набирал в Италии экономический и духовный кризис (его главная цель – избежать правосудия, ведь он был фигурантом в 33 процессах!). Этими силами оказались женщины, Ватикан, итальянские предприниматели и государственный деятель.

Итальянские феминистки и матери семей, у которых уже не было сил терпеть выходки 70-летнего любителя оргий и его молодых придурочных спутниц, решили выйти на улицы. Старый добрый итальянский мачо-стиль, который приобрел на вершине власти некие новые формы со связями с несовершеннолетними, оказывал пагубное воздействие на итальянский институт номер один, то есть - семью. Ватикан во всеуслышание заявил о своем неодобрении. В условиях кризиса и ухудшения рейтинга Италии на финансовых рынках итальянские предприниматели посчитали, что сам премьер некомпетентен, и что его команда (ее целью всегда было личное обогащение с помощью астрономических взяток и поборов) стала обузой для экономики и имиджа страны. И это - несмотря на многочисленные фискальные подарки и стимулы к уклонению от уплаты налогов со стороны главного мошенника Италии. Последний удар нанес ставший президентом страны бывший коммунист Джорджо Наполитано: в условиях небывалого ослабления итальянского государства он подписал указ об отставке Берлускони (хотя у того все еще было большинство в Палате депутатов), - человека, который выставил Италию в карикатурном свете и столько лет дурачил итальянцев с их же молчаливого согласия.

Что такое Берлускони? Десять потерянных лет для Италии.

Пилюля восстановления экономики и финансов, которую прописал стране жесткий преемник Кабальеро -Марио Монти, оказалась горькой. Сегодня итальянцам приходится дорого расплачиваться за дурную комедию дешевого паяца, который стремился вызвать восхищение у соотечественников, чтобы потешить свое раздутое эго. Словно это выкатившееся на публику эго на время стало общественным достоянием. Вот, что бывает, когда народ не уважает себя…