Поистине, для тех, кто уверовал, делал добрые дела, выстаивал молитву и давал очистительный расход, ждет награда Господа.
Не познают они страха и печали.
(2:277)
Остерегайтесь (наказания Судного) Дня, в который вы будете возвращены к Богу.
Затем каждой душе полностью воздастся за то, что она приобрела, и они (души) не будут обижены.
(2:281)
Господи наш! Не уклоняй наши сердца после того, как Ты вывел нас на прямой путь,
и дай нам от Тебя милость: ведь Ты, поистине, - Податель!
(3:8)
Guardian: Барак Обама, «арабская весна» и ряд непредвиденных событий
[2012-11-02]
Газета "Наш Мир"4 июня 2009 года Барак Обама поднялся на сцену в Каирском университете, чтобы произнести речь, в которой пообещал «начать сначала отношения между Соединенными Штатами и мусульманским миром». Это был, провозгласил он, период серьезной напряженности.
Стоя на кафедре на фоне красных бархатных занавесей, Обама попытался покончить с пагубным наследием терактов в Нью-Йорке, последствиями вторжения в Ирак, «войны с терроризмом», а также глубокого и подчас кровавого тупика, в который зашел «палестинский вопрос».
Надежда была огромной. Пусть и сложно было представить, что молодой чернокожий президент с мусульманскими корнями сможет решить все эти проблемы. Тем не менее, Обама был не согласен с Джорджем Бушем по поводу войны в Ираке и критиковал его за пассивность в обеспечении справедливого мира для палестинцев – это были два главнейших ближневосточных вопроса прежних беспокойных лет.
55-минутную речь Обамы встретили широким одобрением, президента хвалили за красноречие и смелость, однако отзывы были разными. Так, один комментатор предложил не обращать внимания на «муджамалат» (по-арабски, обмен любезностями между гостем и хозяином) - как на льстивые слова, реакция на которые предсказуема – и задался вопросом, не является ли Обама «Бушем в овечьей шкуре»?
Сейчас, когда каденция Обамы приближается к концу, мы уже знаем ответ на этот вопрос: Обама не такой, как его предшественник. И, также как реакцию на его каирскую речь, годы пребывания Обамы на высоком посту нельзя назвать однообразными.
Хотя это может произойти с любым лидером, но именно ему выпало возглавить страну в период непредсказуемых событий, вследствие которых возникли новые обстоятельства и новые дилеммы.
Что касается Палестины, неизменного краеугольного камня для арабов и мусульман, Обаму постигло тяжкое разочарование. Справедливо назвав положение палестинцев «невыносимым», он сдался первым в конфронтации с израильским премьером Биньямином Нетаньяху (Binyamin Netanyahu) из-за того, следует ли прекратить строительство поселений на оккупированных территориях для возобновления мирных переговоров. Вмешались американские политики. Сейчас надежда на двустороннее решение самого неразрешимого в мире конфликта быстро угасает.
Что касается Ирана, Обама с самого начала обратился с дружественным посланием к иранцам и намеками на гибкость в переговорах на уровне правительств. Однако его попытки не только провалились, но и привели к более жестким санкциям и скрытой войне. Давнишние дипломатические усилия начали приносить плоды, но угроза катастрофической конфронтации в связи с ядерной программой еще не миновала.
На данный момент американские войска уже покинули Ирак, но страну раздирает межконфессиональная рознь, она не является надежным другом, ее лидеры, пришедшие после Саддама, в рабстве у Тегерана. На другом антитеррористическом фронте, в Афганистане, американские войска тоже начинают сворачивать войну. Однако Обама усилил обстрелы аль-Каеды в Пакистане и Йемене.
Убийство Усамы бин Ладена в его убежище в Абботабаде было триумфом национальной безопасности. Тем не менее, угроза насилия со стороны джихадистов, распространяющаяся на такие районы, как Сомали и страны Магриба, продолжает существовать. Тюрьма в заливе Гуантанамо, которую Обама обещал закрыть, продолжает оставаться открытой, и это является еще одним пятном на его репутации.
В Каире Обама широко затронул вопрос политических реформ в арабском мире, чьи правители продались в обмен на гарантии стабильности и интересов Запада. Этот момент потребовал от него особо ловкого маневрирования. Одним из зрителей этого выступления был египетский президент Хосни Мубарак, союзник Америки, который воспринимал слово «демократия» как ругательство.
Америка, сказал президент, почтительно склоняется перед престарелыми арабскими правителями – слегка завуалированное напоминание о неоднозначной бушевской «программе свободы» - и «не претендует на знание того, что кому лучше». Тем не менее, гораздо более убедительно прозвучало: «Я подспудно уверен, что все народы стремятся к определенным вещам: возможности высказывать свое мнение и иметь свое слово в руководстве страной, уверенности в главенстве закона и правосудии для всех, честному и открытому правительству, которое не ворует у своего народа, свободе жить по своему выбору».
Через полтора года восстания в арабском мире стали подтверждение его словам. И ответом Обамы на все революции – начиная с самой мирной и скоротечной в Тунисе и заканчивая бойней в Сирии – по выражению одного его сторонника, был «прагматизм и уважение ценностей».
Египетская революция создала первое затруднение. Обаму критиковали за поддержку стабильности, тогда как на площади Тахрир разворачивалась настоящая драма. Но 1 февраля он обратился к Мубараку с призывом «сейчас же» уйти в отставку. Тогда «Нью-Йорк таймс» писала: «Обама перевернул тридцать лет американских отношений со своим самым верным союзником в арабском мире, недвусмысленно поставив Соединенные Штаты на сторону арабских улиц».
Поэтому, когда Мухаммад Мурси, лидер «Братьев-мусульман», сменивший Мубарака и ставший первым демократически избранным президентом Египта, в начале октября был в Вашингтоне – после демонстраций в Каире и не только в связи с грубым антиисламским фильмом – явственно ощущалась не только напряженность, но и перемены. США надеются, что обещания, а также ответственность власти будет способствовать тому, что правительство Египта во главе с происламскими силами сделает выбор в пользу прагматизма.
Революция в Ливии иллюстрирует двоякое отношение Обамы к применению силы и его нежелание вмешиваться в еще одну войну с мусульманской страной. Вашингтон, «подталкиваемый извне», предоставил военно-воздушные силы и разведданные, однако участие в свержении Муаммара Каддафи оставил европейским державам и их арабским союзникам. Жестокие последствия – когда фундаменталисты убили американского посла в Бенгази – болезненно подчеркнули опасность.
Наибольшую проблему составила Сирия, которая стала самым кровавым фронтом «арабской весны». Обама требовал ухода Башара аль-Асада, однако сопротивляется давлению и не хочет вооружать оппозицию и объявлять «бесполетную зону». Сейчас растет беспокойство по поводу распространения джихадистских групп и возможной «отдачи» в странах Залива и регионе в целом.
Обама остался верным своему слову и поддерживает демократизацию, несмотря на хаос и кризисы. «Для нас было абсолютно правильным ровняться на демократию, универсальные ценности, на то, чтобы люди имели возможность участвовать в руководстве страной», - сказал он, выступая в программе «60 минут» в сентябре.
Критики утверждают, что он пытается совместить интересы национальной безопасности США с пропагандой демократических ценностей и прав человека и избежать ситуаций трудного выбора.
Шади Хамид (Shadi Hamid) из Института Брукингса характеризует его позицию как «агрессивное выжидание», которое отчуждает и режимы и оппозицию. «Авторитарные лидеры, в частности, в Заливе, наивно полагают, что Обама поддерживает арабских революционеров, тогда как участники протестов и революционеры, по-видимому, думают обратное», - говорит Хамид.
В Бахрейне, где находится граница раздела суннитского и шиитского мира, база пятого флота США и главная цитадель западной обороны против Ирана, стратегические интересы и саудовское вето взяли верх над всеобщими правами.
Тесные связи «Израиля» со США и тревоги насчет Ирана действуют как тормоз: новая терпимость к происламским силам не распространяется на вооруженные движения сопротивления – ливанскую «Хезболлу» и палестинский ХАМАС.
«Обама успешно вытащил США из ямы, в которой Джордж Буш оставил страну», - пишет в своей последней книге Фаваз Гергес (Fawaz Gerges). «Но еще предстоит проверить, сможет ли он воссоединить американскую внешнюю политику с прогрессивными и демократическими голосами в регионе и претворить свои слова в конкретные политические меры».
Поэтому, оглядываясь назад на возвышенные слова, прозвучавшие в июне 2009 года, стоит задуматься о том, что амбиции и реальность – разные вещи.
Размышляя над выбором между Обамой и Ромни, арабский политический блог Awsaat предлагает достаточно слабый аргумент в поддержку президента, который подавал такие надежды, говоря о «новой странице отношений» между Америкой и мусульманами.
«Хотя многие из нас чувствуют разочарование первым президентским сроком Обамы, к сожалению, мы можем выбирать только между плохим, но известным, и худшим, которого мы не знаем».
4 июня 2009 года Барак Обама поднялся на сцену в Каирском университете, чтобы произнести речь, в которой пообещал «начать сначала отношения между Соединенными Штатами и мусульманским миром». Это был, провозгласил он, период серьезной напряженности.
