Причем в кинофильмах представлены очень разные виды религиозности – от отчаянного и эксклюзивного ее понимания как вызова самому разуму (фильм австрийского режиссера Ульриха Зайдля «Рай: вера»), через нравственную и религиозную проблематику эвтаназии – отказа от поддержания жизни человека, которого неизлечимая болезнь или травма довели до состояния чистой вегетативности (в ленте «Спящая красавица» Марко Беллоккьо), вплоть до жизненной полноты женщин, выбравших безусловную отдачу Богу в качестве монахинь-затворниц, о чьем подвиге рассказывает известный режиссер Лилиана Кавани в фильме «Клариссы». Картина названа по монашескому ордену святой Клары, спутницы святого Франциска Ассизского. О фильме рассказывает ватиканский официоз газета Osservatore Romano. Кавани посетила кларисс в монастыре в городе Урбино и без обиняков спросила: «Был ли Иисус женоненавистником?» – «Нет, – единодушно отвечают монахини улыбаясь. – Он не делал различий между людьми». – «И Франциск?» – «Франциск тоже не был женоненавистником, его отношения с Кларой основывались на равенстве».

Религиозность, которую представили режиссеры на суд зрителей и жюри кинофестиваля, – не та, о которой говорят на уроках Закона Божьего. Она связана с противоречиями и конфликтами, которые волнуют жизнь современного человека. Героиня фильма Ульриха Зайдля – рядовая австрийка Анна-Мария, которую играет актриса Мария Хофштеттер. Анна-Мария занимается заурядной профессией техника-радиолога, приходит к выводу, что в современном безумном мире религию можно переживать только в экстремальной форме. Катехизис нас учит, что каждый должен «нести свой крест». Она пытается наполнить этот завет конкретным содержанием. Сначала она отдается миссионерской работе с тем, чтобы ее страна, Австрия, смогла вернуться на путь добродетели, с которого ее «сбили» мусульманская иммиграция и изменение нравов. Миссионерская деятельность заключается в том, что каждый день Анна-Мария обходит самые бедные районы Вены, неся людям, по старинному деревенскому обычаю, «странствующую Богородицу» – статуэтку Девы Марии, которая находится сутки в каждой семье и на следующий день передается в другое жилье.

Однажды после долголетнего отсутствия к героине возвращается бросивший ее муж, правоверный мусульманин, который прикован к инвалидной коляске. Супруги спорят о религии, спор разрастается в настоящую домашнюю войну. Анна-Мария мечтает о физическом соединении с Иисусом и пытается достигнуть сексуального самоудовлетворения с помощью настенного распятия. Эта и другие сцены, где актриса, играющая Анну-Марию, показывается голой, возмутили ревностных католиков, но они недалеки от опыта некоторых средневековых мистиков (хотя бы той же святой Клары), у которых религиозный экстаз переходил в сексуальное возбуждение.

Некоторые консервативные католики, во главе с адвокатом Пьетро Гуэррини, подали заявление в прокуратуру Венеции на всю команду фильма, которая «путем демонстрации кощунственных и откровенных сцен» якобы нарушила целый ряд статей Уголовного кодекса Италии об оскорблении конфессии «путем глумления над людьми либо злоупотребления предметами». Но в Венеции, вероятно, не будет никакого процесса и дело будет сдано в архив. Итальянское правосудие в таких случаях, как правило, решает дело в пользу свободы художественного выражения.

Совсем другого свойства фильм «Спящая красавица» известного мастера режиссуры Марко Беллоккьо (который, впрочем, заявил, что он больше не будет участвовать в международных кинофестивалях). Фильм основывается на реальных фактах. Девушка Элуана Энгларо 17 лет назад стала жертвой ДТП и с тех пор находится в коме. Она питается разжиженным раствором, который вводится в ее желудок через канюли. Таким же способом она получает и воду. Она не говорит, не узнает людей и не реагирует на световую стимуляцию глаз. Присутствует дыхание и не решен вопрос, испытывает ли она боль. Врачи говорят, что Элуана практически мертва и жизнь в ней поддерживается искусственно, потому что еще функционируют некоторые узлы центральной нервной системы.

Возникают сложные вопросы религиозного и нравственного характера: имеет ли еще смысл жизнь Элуаны? И даже если ответ – нет, имеет ли кто-нибудь право положить ей конец? Отец Элуаны, Джузеппе, годами боролся за право отключить аппарат, который искусственно поддерживает жизнь в дочери, и дать ей спокойно уйти в вечность. Его поддерживали разные светские организации. Наоборот, католики, особенно фундаменталисты, считали, что лишить Элуану поддержки аппарата – убийство, потому что никто не имеет право гасить жизнь, являющуюся даром Божьим, даже при самых невыносимых обстоятельствах. В конце концов суд удовлетворил иск Джузеппе Энгларо и разрешил «пассивную» эвтаназию путем прекращения медицинских способов поддержания ее жизнедеятельности.

Это обострило полемику между антиклерикалами и клерикалами, на стороне последних был и тогдашний премьер Италии Сильвио Берлускони. Приверженцы этих двух «партий» встречаются ночью у больницы, куда Элуана была переведена для планомерного отключения систем жизнеобеспечения, и там продолжают свой спор. Об этом и идет речь в фильме Беллоккьо «Спящая красавица» – о праве человека располагать своей или чужой жизнью, о праве человека «играть в Бога». Беллоккьо драматизирует сюжет, вплетая в него некоторые побочные истории. Девушка из католической организации «За жизнь» по имени Мария (Альба Рорвахер) молится перед клиникой, где Элуана умирает, и громко требует, чтобы врачи не прекращали подачу ей воды. Она встречает молодого человека (в которого потом влюбляется), который находится там с противоположной целью – поддерживать право на «добрую смерть». Отец Марии (Тони Сервилло) – правоцентристский депутат, которому согласно партийной дисциплине полагалось бы проголосовать за законопроект о предотвращении смерти Элуаны. Однако он переживает кризис совести, не хочет повиноваться партийным директивам, потому что он сам когда-то совершил эвтаназию собственной безнадежно больной жены. И еще есть история актрисы (Изабель Хапперт), бросившей все, работу и карьеру, чтобы ухаживать за дочерью, которая, как Элуана, находится в состоянии комы. Эта женщина не отказывается от надежды и, может быть, уповает на чудо. Однако проблема допустимости эвтаназии остается нерешенной в фильме.

Рим