Казалось бы, незначительное количество в сравнении с общей массой золотого запаса ФРГ, достигающего 3.396,3 тонн и являющегося вторым в мире после запасов США. Однако это – если не знать, что совсем недавно Германия уже вернула «домой» около 1.000 тонн драгоценного металла, а в её ближайших планах – возврат ещё 500 тонн и физическая ревизия (т.е. пересчёт буквально каждого слитка) золота, хранящегося за границей…

* * *

Давно уже устойчивость национальных валют основывается на их обеспечении драгоценными металлами – золотом, серебром, платиной. А расхождение между объёмом напечатанных денег и золотым запасом ведёт к обесцениванию денег. Так, в начале ХХ века самыми надёжными валютами в мире считался английский фунт и российский рубль, которые были обеспечены золотом на 100%. А мировым эмиссионным центром был Лондон. Однако уже в 1940-е годы финансовая система Великобритании, подорванная Второй мировой войной, сдала позиции и уступила Соединённым Штатам Америки.

Этому способствовала система ленд-лиза, при которой за поставки оружия, техники и стратегического сырья страны-получатели рассчитывались золотом. В результате США нарастили свой золотой запас с 13.000 тонн в 1938 году до 21.800 тонн в 1949, сосредоточив 70% мировых резервов жёлтого металла.

Второй источник поступлений золота в США – утверждённая в 1944 году Бреттон-Вудская финансовая система, сделавшая доллар бумажным эквивалентом золота. Эта система предусматривала создание Международного валютного фонда и Международного банка реконструкции и развития, все расчёты с которыми шли либо в долларах, либо в золоте. В золоте, а также в долларах, приобретаемых за золото, вносились средства стран-учредителей.

В качестве финансового регулятора использовалась закупка и продажа золота через созданный на основе Федерального резервного банка Нью-Йорка «Золотой пул», в котором принудительно участвовали Центральные банки семи западноевропейских стран. При чрезмерной продаже этой организацией золота перерасход компенсировался американцам участниками пула из собственных золотых запасов, а при увеличении закупок прибыль делилась в соотношении 50:50. Половина – США, вторая половина – всем остальным участникам пула. Только Франция к 1959 году потеряла на участии в «Золотом пуле» 3 млрд. долл.

Естественно, такая зависимость европейских государств от США не могла не вызывать недовольства. Шарль де Голль как-то сказал: «Пока западные страны Старого Света находятся в подчинении у Нового Света, Европа не может стать европейской». В 1965 году он потребовал от США обменять 1,5 млрд. долл. на золото. И Америке ничего не оставалось, как выполнить требование. За два года де Голль «облегчил» американские хранилища золота на 3.000 тонн. Следом подобный обмен совершила Германия, а также другие страны. И к 1970 году золотой запас США уменьшился более чем в два раза, до 9.838,2 тонны.

Поскольку к тому времени объёмы эмитированных наличных и, самое главное, безналичных долларов уже невозможно было покрыть имеющимся у американцев драгоценным металлом, в 1971 году президент США Ричард Никсон заявил о «временном» отказе от конвертации долларов в золото. Попытки восстановить обеспеченность американской валюты путём двух девальваций доллара не дали результата, и в марте 1973 года мировая финансовая система перешла от фиксированных валютных курсов по отношению к доллару и золоту к определению соотношения на основании спроса и предложения. А золото приобрело статус товара, торгуемого за новый стандарт стоимости – доллар США.

* * *

С этого момента начался рост цены на золото. Точнее – падение золотой цены доллара и привязанных к ней валют. На данный момент стоимость тройской унции (около 35 граммов) золота поднялась выше 1700 долларов, на 2013 год европейские аналитики прогнозируют новый рубеж – 2200 долларов за унцию. Что делает этот металл особо привлекательным в качестве обеспечения национальной валюты.

Золотые запасы наращивают сегодня многие страны. Особенно заметны здесь успехи Китая и России, занимающих соответственно первое и шестое места в мире по объёмам добычи золота. Наметилась и другая тенденция, хорошо прослеживаемая на примере России, – постепенное избавление от доллара в качестве основной составляющей золотовалютных резервов. С некоторых пор российские финансовые эксперты говорят о необходимости структурных изменений в составе «корзины», обеспечивающей устойчивость рубля, о замене в ней доллара и евро естественными, природными мерилами богатства.

Считается, что в США обеспечение национальной валюты гарантируется ростом и развитием промышленности (так это или не так – отдельный разговор). Однако для России, испытавшей в 90-е годы удары деиндустриализации и до сих пор не вышедшей на рубежи энергичного промышленного роста, более перспективными представляются идеи введения «природного рубля», обеспеченного не «зелёной бумагой», а колоссальными природными богатствами страны, в том числе и едва ли не в первую очередь пресной водой.

* * *

Деиндустриализация не обошла стороной и Европу. Ликвидация и перенос за рубеж промышленных предприятий в странах ЕС привели к тому, что средний показатель доли промышленного производства в структуре ВВП Евросоюза упал до 15%. Чуть лучше обстоят дела лишь во Франции, где этот показатель равен 20%, и Германии – 30%. Руководитель «Тиссен-Крупп» Генрих Хизингер уже высказал на конгрессе Европейской народной партии резкие упреки в адрес Еврокомиссии, добивавшейся свёртывания промышленного производства: «Будущие поколения ждут от нас и рабочие места, а не только чистую экологию». 

Эту точку зрения разделяют и некоторые еврокомиссары. Так, еврокомиссар Антонио Таяни настаивает на новом индустриальном рывке Европы: доля промышленных предприятий в созданном на территории ЕС валовом национальном продукте должна «к 2020 году увеличиться на 20%». Его поддерживает комиссар по энергетике Гюнтер Этингер: «Мы нуждаемся в этом рывке на 20% как четвертом «краеугольном камне» наряду с соблюдением соответствующих мероприятий по сокращению выброса газов, способствующих парниковому эффекту, достижению запланированной доли добычи энергии из возобновляемых ресурсов и мерами по сбережению энергии».

Сопоставляя факты концентрации Германией на своей территории дорожающего не по дням, а по часам своего золотого запаса и хотя бы приведенные выше высказывания, можно прийти к выводам, которые напрашиваются сами собой.

Берлин острее других европейских столиц ощущает, что дальнейшее развитие мирового финансово-экономического кризиса может в какой-то момент стать причиной того, что золотые авуары европейцев больше не покинут хранилища Федерального резервного банка в Нью-Йорке. Они не будут украдены или экспроприированы – они будут просто законодательно «закрепощены» в подвалах на Либерти стрит, 33. Ввиду такой перспективы немецкая элита не может не стремиться всячески закрепить промышленно-финансовое доминирование Германии в «единой Европе». Делается расчёт и на то, что близость Норвегии с её нефтегазовыми ресурсами, а ещё больше запуск в эксплуатацию «Северного потока», перекачивающего газ из России, должны гарантировать малую чувствительность Германии к возможным последствиям конфликтов на Ближнем Востоке. Насколько, однако, это совпадёт с европейскими интересами США, уже седьмой десяток лет рассматривающими Европу как свой «протекторат» (З. Бжезинский), – открытый вопрос.

Александр ГОРОХОВ