Большое значение для понимания социальных процессов текущих в современной России имеет верное определение и разработка понятия «фашизм». Существуют два основных вида государственного оформления буржуазной диктатуры при капитализме — это демократия и диктатура.

Демократическая форма правления при капитализме является нормой в условиях стабильного развития общества: когда торг на рынке рабочей силы идет без сильных эксцессов и буржуазная конкурентная борьба не обостряется свыше определенного предела и проходит в рамках определенных правил. Однако как только ситуация выходит за пределы нормы и создается кризисная ситуация, буржуазия прибегает к прямой диктатуре или использует ее элементы и методы в формально демократических системах.

Надо сказать, что в некоторые исторические периоды диктаторские формы правления охватывают больше стран, чем нормальные — демократические. В принципе в странах, где рост стоимости рабочей силы не достиг критического уровня вводить диктатуру как форму государственного правления и применять диктаторские методы постоянно для ведения торга с рабочим классом нет смысла. Здесь вполне достаточно демократических процедур, так как, исходя из основного закона капитализма, рабочая сила, как товар, должна покупаться по стоимости и за это ведется постоянный торг на рынке рабочей силы давно отработанными «демократическими» методами. И применять какое-то силовое диктаторское воздействие буржуа нет смысла, поскольку при дешевой рабочей силе он и так получит свою прибавочную стоимость.

Значительно большую головную боль доставляют ему его же «сородичи»-конкуренты. Так вот, объединяясь со своими сторонниками по национально-государственному принципу против больших групп конкурентов, буржуа могут применять в качестве охранительной или наступательной меры введение прямой диктатуры. При этом нас не должно вводить в заблуждение то обстоятельство, что в основном жертвами таких диктаторских режимов становятся трудящиеся. Просто капиталисты из конкурирующих группировок борются не сами непосредственно друг с другом, а делают это руками простых людей подставляя их головы под секиру диктатуры (паны дерутся — у холопов чубы трещат). Сами же конкуренты могут встречаться на общих приемах, и даже мило беседовать.

Собственно диктатуры широко распространены в развивающихся странах третьего мира. Только полярность, направленность этих диктаторских режимов может быть абсолютно противоположной. Так в большинстве стран Латинской Америки диктатуры имеют откровенно компрадорский характер, и действуют в интересах дяди Сэма, который не хочет делиться с национальной буржуазией своими барышами. Напротив, во многих странах в результате национально-освободительных движений устанавливаются антиимпериалистические диктатуры.

В этих странах диктаторы охраняют интересы национальной буржуазии (Сирия, Ирак, Ливия и пр.). Подобные диктаторские режимы еще трудно назвать фашистскими, то есть диктаторскими режимами, с тем комплексом свойств, который существовал у европейских фашистских диктатур середины ХХ века. Для нас значительно больший интерес имеет ситуация когда стоимость рабочей силы в государстве приближается к критической отметке, то есть когда продукт потребляемый в личном непроизводительном потреблении в национальном масштабе приближается к продукту произведенному и соответственно прибавочная стоимость уже не обеспечивает стабильного капиталистического воспроизводства. Система начинает дестабилизироваться, конкурентные разборки внутри страны отступают на задний план.

Капитал лихорадочно ищет дополнительных источников прибавочной стоимости и естественно находит ее в первую очередь в других странах с дешевой рабочей силой. Правда порой складывается так, что источники дешевой рабочей силы уже захвачены более шустрыми конкурентами, в таких случаях начинаются мировые войны. Первая мировая война началась между вполне демократическими европейскими странами.

Но после войны проигравшая Германия и ее капитал столкнулись с теми же трудностями, но она была настолько ослаблена, что ввязаться в новый передел мира она была не в состоянии. Для поддержания экономической стабильности и дальнейшего развития был необходим хотя бы временный источник дешевой рабочей силы. Внешние источники были перекрыты, и тогда нашелся выход в виде фашистской диктатуры.

Ее сущностью было то, что Гитлер предоставил национальному капиталу внутри страны рабочую силу, готовую трудиться за минимальное материальное вознаграждение, которое однозначно ниже действительной стоимости этой рабочей силы. Разница компенсировалась националистической идеологией работы на будущее, на многократное вознаграждение в ближайшее время за счет внешней экспансии (каждый получит по кусочку земли на востоке и по десятку славянских рабов).

Естественно, что такая система требовала мощнейшего тоталитарного воздействия на массовое обывательское сознание, и обязательное жесточайшее подавление малейшего инакомыслия. Иначе компенсационное воздействие системы, даже из-за появления горстки сомневающихся, резко падает. Ситуация в современной России и Германии начала 30-х годов ХХ века во многом схожа.

При этом сходство наблюдается не только по внешним признакам, но и на фундаментальном, сущностном уровне есть большое подобие. И в России и тогда в Германии стоимость рабочей силы находится на критически высоком уровне. Для выхода из кризиса необходимо искать дополнительные источники прибавочного продукта, а внешние источники перекрыты — нас никто не допустит до мирового пирога. А снижение стоимости рабочей силы внутри страны требует определенных компенсаторных механизмов.

Собственно вариант с жириновскими сапогами в Индийском Океане это практически калька с гитлеровского похода на восток. Правда, к Жирику большинство относятся не серьезно. Более мягкий вариант, к тому же учитывающий советский менталитет — это государственничество Зюганова, кроме того он наиболее серьезно подходит к разработке компенсационной идеологии (над ней упорно трудится его команда). Да и находящаяся у власти клика, хотя и обслуживает интересы компрадорского капитала, все чаще задумывается о том времени когда кончится газ и нефть. В этот момент произойдет резкая смена ориентации власть имущего класса с компрадоров, которые сбегут из страны, на махровонационалистическую группировку, которым просто некуда бежать.

Нынешняя госверхушка ощущает это каким-то краешком своего куриного мозга, и поэтому начинает подготавливать смену собственной ориентации. Она все больше «печется» о государственных интересах, пытается выдумать какую-то новую панроссийскую идеологию.

Однако возникает вопрос: сможет ли махровонационалистическая буржуазия стать организованной и достаточно мощной общественной силой способной осуществить эту диктатуру в своих интересах? Естественно, что буржуазия, независимо от разновидности и окраски (компрадорская или национальная, крупная или мелкая,) попытается ввести диктаторское правление по образцу фашистской диктатуры в Германии середины века.

Но для серьезной диктатуры ориентированной на национальные интересы наша буржуазия вряд ли подходит, поскольку она практически вся, даже самая «национальная» ориентирована на мировой транснациональниый капитал, и потому особенно напрягаться и при помощи каких-то экстремальных методов защищать государственные национальные интересы она может и не захотеть, а если даже и захочет, то может просто не хватить умения, способностей и организованности.

А потому для диктатуры, которая неизбежно будет, поскольку иным способом Россию просто не спасти, пригоден только один класс – рабочий, пускай он сейчас раздроблен, измельчал и деклассирован. Да и какие идиоты, кроме настоящих коммунистов возьмутся за грязное дело — вытаскивать страну из зловонного болота, в котором она увязла по уши?