На прошлой неделе в сети появились сотни известий о предполагаемой смерти Габриэля Маркеса. Немедленно те же источники сообщили, что эта новость появилась в моем эккаунте в Twitter. Сразу же после этого те же и еще другие источники, среди которых были весьма авторитетные, обнаружили, что я не зарегистрирован в Twitter и, следовательно, мой адрес — фальшивый. Безответственные люди, подхватывающие и распространяющие любую новость без предварительной проверки, могли бы морализировать на предмет моей предполагаемой шутки (известно, что между писателями случаются конфликты). Последующие расследования выявили, что в сети циркулируют другие ссылки на мое имя, причем мне об этом ничего не было известно.
Ничего необычного в этом нет. Вы можете зарегистрироваться в интернете как «Леонардо да Винчи», и никто ничего не сможет сделать. Что уж возражать, когда используются имена современных писателей. С другой стороны, некоторые проверки привели к гипотезе, что автором фальшивки был Томмазо Де Бенедетти. Он известен подобными проделками. Он их устраивает, чтобы доказать, «что социальные сети — это наиболее недостоверный источник в мире», как он уже заявлял Guardian. То, что это так, было известно давно. Это знают пользователи, очарованные посланиями красивой барышни, которая потом оказалась бывшим таможенником на пенсии, к тому же больным опоясывающим лишаем. Единственный, кто может потрогать своего корреспондента, — это педофил, когда ему в сети попадается какой-нибудь слишком доверчивый ребенок.
Разве это жизнь? Нет, но я помню, как в конце шестидесятых годов, когда не существовали ни электронная почта, ни факс, кто-то отправил в газету «Corriere della sera» статью за подписью Пьера Паоло Пазолини, и эта статья была напечатана. Это была фальшивка, вызвавшая скандал, Пазолини ничего не знал о ней. Первой реакцией был ужас от мысли, что теперь ни одна газета не может быть уверена в том, что присланная по почте статья написана именно тем человеком, чья подпись стоит под ней. В те времена я написал статью, в которой говорил, что не стоит так беспокоиться. Общество, хотя и признает существование лжецов, все-таки основывается на молчаливом предположении, что человек в основном говорит правду. В противном случае мы не сможем сесть на поезд, идущий в Рим, предположив, что расписание фальшивое; пожарные могут не приехать на вызов, заподозрив, что он ложный; направляясь в банк, мы можем очутиться в каком-нибудь фальшивом месте, как в фильме «Афера», где был оборудован зал, в котором делались ставки на лошадиных бегах. Мы вызываем врача, а приходит некто с медицинским дипломом, полученным в Албании. Могла обмануть и наша мать, утверждая, что мы вышли из ее лона (не будем говорить о замешательстве Девы Марии перед существом с картонными крыльями, проникшим на ее балкон).
Я писал, что общество осознает необходимость взаимного обязательства говорить правду. Если кто-то врет, тем хуже для него. Вот почему я писал, что такую шутку, как со статьей фальшивого Пазолини, можно проделать один раз, а потом социальный инстинкт не позволит повторять проделки подобного рода. Так оно и было. Cегодня в интернете все больше распространяются ложные сообщения. Их авторы присваивают себе чужие имена, а пользователи постепенно привыкают к тому, что не стоит чему-либо верить. В социальных сетях Twitter и Facebook пишут политики, которым мы не доверяем, но со временем и простые пользователи, нуждающиеся в человеческих контактах, начнут осознавать, что они живут в подозрительном мире, где буквально все нужно подвергать сомнению. Примерно так, как это происходило с жителем Клервилля, который постоянно воображал, что под маской богатой наследницы, известного хирурга, священника или торговца бриллиантами скрываются Дьяволик и Ева Кант.
