Все слышали об этой «нации без государства». Тем не менее, мало кто действительно понимает этот народ, который оказался на территории сразу четырех стран (Турции, Ирана, Ирака и Сирии).

Курды – это крупнейший народ без государства, который разбросан по территории по меньшей мере четырех ближневосточных стран (Ирак, Иран, Турция, Сирия) и обладает большой европейской диаспорой.

У них, безусловно, найдется, что сказать о масштабном переустройстве региона, которое могут повлечь за собой арабские мятежи.

Все это – прекрасный повод, чтобы поразмышлять о том, что сегодня представляют собой курды, и чего они хотят, вместе с Сандрин Алекси (Sandrine Alexie) из Курдского института в Париже. Эта переводчица и писатель ведет блог о курдском мире с 2000 года.

Нам неизвестно, сколько всего насчитывается курдов

Верно. Оценки варьируются в пределах от 20 до 40 миллионов. Ни одна из тех стран, где проживают курды, никогда не проводила этнической переписи. Туманность в этом вопросе полностью устраивает все правительства.

Наиболее правдоподобные оценки говорят о 15 миллионах в Турции и 7-8 миллионах в Иране. Власти этих государств избегают переписи, чтобы избежать усиления этнической обособленности. В Сирии их насчитывается порядка 1-2 миллионов, причем 800 000 из них не имеют гражданства и обречены на нелегальное существование.

В Ираке региональное правительство Курдистана приводит официальные цифры в 5,3 миллиона человек, тогда как иранские власти говорят о 4,3 миллиона, так как это позволяет им сократить объемы выделяемых курдским провинциям средств.

Если принять во внимание, другие курдские регионы помимо Курдистана, то общее число курдов в Ираке можно оценить примерно в 6-6,5 миллионов человек.

Наконец, давайте рассмотрим данные Совета Европы насчет курдской диаспоры: 800 000 в Германии (по большей части это выходцы из Сирии и Турции), 100 000 в Швеции (из Ирана и Ирака), 90 000 в Великобритании (из Ирака) и 120 000 - 150 000 во Франции (преимущественно из Турции). Тем не менее, эти оценки вряд ли можно назвать точными из-за большого числа нелегалов в диаспоре. Невозможно также посчитать количество курдов на территории бывшего СССР. В Израиле их порядка 130 000.

Таким образом, цифра в 35 миллионов курдов в мире не выглядит столь уж нереалистичной.

Никакого «курдского народа» на самом деле не существует

Неверно. Члены племен и семей могут проживать на территории сразу нескольких государств, тогда как некоторые политические партии пользуются влияниями за пределами национальных границ.

Так, у Рабочей партии Курдистана (РПК), которая внесена в список террористических организаций США и Европейского Союза, есть ответвление в каждой стране: в Сирии (Демократический союз), Иране (Партия свободной жизни Курдистана) и Ираке. Кроме того, курдские партии в Сирии часто симпатизировали одной из двух основных иракских партий: Демократической партии Курдистана Барзани и Патриотическому союзу Курдистана Талабани.

У курдов есть два отличных друг от друга основных диалекта, носители которых, тем не менее, понимают друг друга: на курманджи говорят в Сирии, Турции, на севере Иракского Курдистана и во всех странах бывшего СССР, тогда как сорани в ходу в Иране и Ираке. В турецком Курдистане распространен еще один родственный язык, зазаки, на котором в первую очередь говорят в провинции Тунджели.

Объяснение Сандрин Алекси:

«С учетом всего того, что им пришлось пережить с конца Первой мировой войны (политика ассимиляции или даже геноцида в Ираке, запрет на изучение языка и т.д.), если бы курды не были народом, они бы уже давно исчезли, и никакого «курдского вопроса» не было бы и в помине. Притеснения лишь усилили национальные чувства курдов».

Среди курдов есть мусульмане, христиане и иудеи

Верно. Подавляющее большинство курдов (70%) исповедуют ислам суннитского толка.

Проживавшая на территории Ирака небольшая группа курдов-шиитов была уничтожена или депортирована Саддамом Хусейном в 1987-1988 годах. Некоторые из сбежавших из Ирака курдов-шиитов сейчас живут в лагерях беженцев в Иране. После свержения партии Баас они постепенно начинают возвращаться в страну, но их насчитывается максимум 20 000 человек.

Кроме того, сообщество курдов-шиитов проживает на юге Ирана. Нужно отметить и то, что заметным влиянием среди курдов пользуется суфитско-шиитский синкретизм (алевиты в Турции, езиды в северном Ираке, шабаки у Мосула и ахл-е акк в Иране).

Христиане Курдистана делятся на католиков и представителей автокефальных церквей: халдеев, ассирийцев, сиро-яковитов. Все они говорят на арамейских языках.

С 1967 года многие из этих христиан принимали участие в курдских восстаниях, так как им грозило выселение, уничтожение их деревень и насильственная арабизация, которая сегодня трансформировалась в исламизацию.

В Иракском Курдистане в настоящий момент насчитывается более 100 000 курдов-христиан. К тому же они не признаются религиозным или этническим меньшинством в Турции, где во время войны в 1990-х годах им пришлось покинуть курдские регионы (они не раз оказывались между молотом и наковальней в боях между курдами и правительством).

В Сирии их отношения с курдами-мусульманами складываются скорее в позитивном ключе, и христиане в курдских городах поддерживают курдские движения и не подвергаются гонениям в отличие от того, что происходит в остальной части страны.

С 1949-1950 годов все курды-иудеи перебрались в Израиль, Австралию или США.

Ирак не поддерживает дипломатические связи с Израилем, однако в 2006 году лидер Демократической партии Курдистана Барзани выступил в поддержку открытия израильского консульства в Эрбиле. Теперь курды-иудеи могут вновь увидеть свою родную деревню только уже с другими паспортами. Никакой враждебности к ним со стороны курдов-мусульман не наблюдается.

Мустафа Барзани (отец нынешнего лидера партии) поддерживал прекрасные отношения с Израилем еще в 1960-х годах, и курды никогда этого не скрывали. У племени Барзани были тесные связи с евреями из Акко, к которым относится и бывший министр обороны Израиля Ицхак Мордехай. Среди израильских граждан также насчитывается немало людей по фамилии Барзани.

Курдистан никогда не существовал

Верно и неверно. Курдистан (запрещенное в Турции слово) никогда не имел статуса национального государства в ХХ веке, однако в Средние века существовали независимые или полунезависимые курдские княжества.

В 1150 году персидский султан Санджар, турок-сельджук по происхождению, создал провинцию под названием Курдистан. Параллельно с этим возник и османский Курдистан, очертания которого менялись вместе с турецко-персидской границей.

«Как свидетельствуют государственные османские архивы, среди титулов османских султанов числился и «падишах Курдистана». Тем не менее, турецкие власти не желают об этом вспоминать», - говорит Сандрин Алекси.

С тех провинция Курдистан неизменно существовала на территории Персии, а затем современного Ирана.

По окончанию Первой мировой войны новые границы разбросали курдов по четырем государствам. Первые карты Курдистана были составлены в 1919 году представителем курдов по предложению Лиги наций (в статьях 62 и 64 подписанного в 1920 году Севрского мирного договора предусматривалось создание автономного или даже независимого Курдистана и независимой Армении). На этих документах территория Курдистана напоминала по форме касавшегося головой моря огромного верблюда и была равна по площади Франции.

Курды хотят собственное государство

Верно. Большинство курдов стремятся к независимости. Они подчеркивают, что отвечают всем необходимым для этого критериям (территориальная преемственность, язык, культура, история), и что у них есть на это полное право.

Но они понимают, что подобное требование равнозначно политическому самоубийству. Это может подтолкнуть американцев к тому, чтобы бросить на произвол судьбы курдов в Ираке. Первое время после своего формирования, то есть в конце 1980-х - начале 1990-х годов, Рабочая партия Курдистана добивалась независимости, однако впоследствии отказалась от этого требования.

Кроме того, с 1960 годов наметилось и другое решение, из которого следует, что каждая из четырех частей Курдистана должна добиться для себя автономии, чтобы впоследствии сформировать нечто вроде Бенилюкса, то есть образования с более тонкими границами.

Впервые об этой идее рассказал в 1963 году журналист The New York Times Дана Адамс Шмидт (Dana Adams Schmidt), который провел 46 дней в горах с Мустафой Барзани и написал рассказ «Путешествие среди смелых людей» (Journey Among Brave Men).

Сегодня этот проект союза вновь выходит на первый план и даже может похвастаться определенным консенсусом. То, что происходит в Иракском Курдистане с 2003 года, придало уверенности в себе курдам из других стран.

Особенно это заметно в Турции, где с 2009 года Союз общин Курдистана, взяв за основу модель Иранского Курдистана, регулярно проводит политические инициативы на пути к автономии и самоопределению, что в частности объясняет усиление репрессивных мер со стороны турецкого государства (аресты, процессы, запреты и т.д.).

Курды не могут договориться между собой

Верно. Они очень независимы и никогда не жили при централизованной курдской власти.

Курды — горный и исторически кочевой народ, что никак не предрасполагает его к объединению. Кроме того, его нынешняя организация до сих пор в значительной мере носит племенной характер, а между вождями племен возникают конфликты.

«У курдов нет культа великого диктатора, и они скорее напоминают гасконцев. Каждый курд — король на своей горе. Поэтому они ссорятся друг с другом, конфликты возникают часто и легко», — поясняет Сандрин Алекси.

С 1992 по 1996 года курды вели гражданскую войну на севере Ирака. Крупнейшие региональные державы по очереди оказывали поддержку то одной, то другой стороне. В 2003 году враждовавшие братья вновь объединились. Тем не менее, эта война едва не похоронила мечты о независимости и до сих пор остается болезненным воспоминанием для курдов.

Тяжелее всего курдам приходится в Турции

Неверно. Несмотря на судебное преследование, аресты и тюремные сроки, курдам в Турции сейчас все равно живется легче, чем это было в 1980-1990-х годах (депортации, сожженные деревни, массовые пытки, исчезновения военных, операции турецкой «Хезболлы») до прихода к власти консервативно-исламистской Партии справедливости и развития.

В Иране положение курдов ощутимо хуже: запрет всех языков меньшинств (в том числе и арабского), газет на курдском языке, культурных и правозащитных организаций, женских ассоциаций и курдских профсоюзов, преследования, репрессии и подавление всех ростков гражданского общества.

Активистов Партии свободной жизни Курдистана, которые, как предполагается, получают поддержку от ЦРУ, задерживают, пытают, отправляют в тюрьмы. Нередки также и приговоры к высшей мере, так как курды из этой партии иногда называют себя атеистами или даже марксистами (политическую линию этого движения и РПК отследить довольно сложно, однако она носит антиисламский характер).

Есть в стране и курды-сунниты, которых тоже недолюбливают в Тегеране. Иранские революционные суды могут (и нередко пользуются этой возможностью) признать их «врагами Аллаха», что равнозначно смертной казни.

Война в Сирии открывает возможности перед курдами

Верно. Либо в стране установится демократия, и курды по крайней мере смогут добиться большей автономии, а также конституционного признания их народа и языка. Либо там воцарится хаос с формированием различных зон влияния, и они также смогут извлечь выгоду для себя, попытавшись воспроизвести то, что было в Ираке в 1992 году (автономия), когда Саддам Хусейн отступил из северной части станы.

В таком случае они будут стремиться не допустить возвращения арабских солдат в зоны, которые оставил им Башар Асад. Как впрочем, не пустят туда и Сирийскую свободную армию, так как опасаются влияния сражающихся вместе с ней исламистов (столкновения отрядов ССА с курдскими ополчениями уже начались).

Стратегия Демократического союза, вероятно, выглядит следующим образом: пусть сирийские сунниты сражаются с шиитами, а мы тем временем будем защищать наши меньшинства, население и территорию.

«Тем не менее, нельзя исключать и возможность гражданской войны между курдами из Демократического союза и новой революционной коалиции», — отмечает Сандрин Алекси. То, что сирийские пешмерга (дезертировавшие из сирийской армии добровольцы, которые нашли прибежище в Иракском Курдистане) не набрали силу на севере Сирии, вероятно, объясняется стремлением избежать внутрикурдских столкновений.