«Лучше не знать ничего, чем держать в голове навязчивые идеи и всё время стремиться к подтверждению теорий, на которые они опираются», — писал французский физиолог Клод Бернар в «Введении в изучение экспериментальной медицины» (1865).

Прижать к груди навязчивую идею — одна из главных опасностей в истории любой научной дисциплины. В лучшем случае ошибка рано или поздно будет обнаружена, и наука исправится. Порою, однако, выясняется, что вся дисциплина стоит на шатком основании.

Американский историк науки Гэри Таубс считает, что таким карточным домиком можно назвать науку об ожирении.

Перед Второй мировой войной европейские исследователи считали, что ожирение представляет собою гормональное расстройство или, что то же самое, нарушение регуляционной функции. Густав фон Бергман, немецкий эксперт по внутренним болезням, выдвинул эту гипотезу ещё в начале XX века.

После войны теория испарилась. Английский язык пришёл на смену немецкому в качестве научной лингва франка, и немецкая литература по вопросам ожирения стала цитироваться очень редко. (Представьте, что послевоенные физики стали бы игнорировать то, что писали их довоенные коллеги из Германии и Австрии...)

На первом плане оказалась теория Луиса Ньюбурга из Мичиганского университета (США), который утверждал, что у больных ожирением «извращается аппетит», то есть организм перестаёт соотносить количество поглощённых калорий с потребностями своего метаболизма. «Тучные люди похожи друг на друга тем, что они переедают», — настаивал Ньюбург. Эта парадигма энергетического баланса, обжорства и лени превратилась в неоспоримую догму, навязчивую идею.

Г-н Таубс считает, что есть веские основания считать гипотезу о переедании несостоятельной. В США и других странах ожирение стало большой проблемой уже после того, как мысль Ньюбурга получила широкое признание. Тучных людей принято винить в том, что они не последовали правилу «меньше есть, больше двигаться». Но, быть может, сам совет неправильный?

Альтернативная гипотеза (о том, что ожирение есть гормональное расстройство, то есть нарушение регуляционной функции) говорит о том, что роль играют не лишние калории, а качество и количество употребляемых углеводов. Этот вывод основан на открытиях эндокринологии, которые были сделаны далеко не вчера: инсулин регулирует накопление жира, и уровень инсулина в крови определяется количеством поглощённых углеводов. Чем легче усваиваемыми являются углеводы (чем выше их гликемический индекс) и чем слаще они (чем больше в них фруктозы), тем выше уровень инсулина и тем больше жира накапливается.

Если эта гипотеза верна, то эпидемия ожирения по крайней мере отчасти объяснима непониманием диетологами истинного положения дел и эксплуатацией этого непонимания пищевой промышленностью.

Но, может быть, гипотеза энергетического баланса прошла тщательную проверку и подтвердила свою правоту, а г-н Таубс занимается ерундой? Чтобы снять с себя все подозрения, в прошлом году при поддержке единомышленников историк основал некоммерческий фонд Nutrition Science Initiative (NuSI). Цель проекта заключается в том, чтобы проштудировать медицинскую литературу вплоть до 1930-х гг. и выявить исследования, которые определяют роль в ожирении углеводов и лишних калорий. Пока найдено много дыма, но никакой конкретики ни в ту, ни в другую пользу.

У всех исследований одна и та же проблема: учёные не могут быть уверены в том, что им досконально известен рацион подопытных. Кроме того, г-н Таубс сравнивает диетологические изыскания с попытками понять связь курения с раком лёгких по степени эффективности средств борьбы с курением.

Поэтому фонд собирается найти деньги на собственные исследования и поручить их самым независимым и скептически настроенным специалистам, которые к тому же придумают надёжные эксперименты.