Газета "Наш Мир" br>
На этой неделе я планировал написать совсем другую статью – о
переговорах по вопросу «фискального обрыва», которые идут в настоящее
время между президентом Бараком Обамой и руководством республиканской
фракции в Конгрессе. Однако после ужасного массового расстрела в
Ньютауне, штат Коннектикут, тот жалкий политический цирк, что проходит
на Капитолийском холме, кажется еще более мелким, отвратительным и
лицемерным, чем прежде. События типа тех, что произошли в Ньютауне,
заставляют смотреть на вещи в ином ракурсе, заостряя внимание на том,
что действительно важно в жизни, и демонстрируя пошлость почти всех
остальных повседневных забот и тревог. Но такие страшные события ценны
еще и тем, что, если говорить штампами, они «преподают нам урок». То,
как страна реагирует на трагедию и потери, наглядно демонстрирует
состояние ее здоровья и стабильности, а также те основополагающие
характеристики, которые делают ее уникальной. В этом узком смысле страны
во многом, как люди: стабильные и здоровые в состоянии приспособиться и
превозмочь почти любые тяготы и невзгоды, а более слабые и бедные часто
ломаются и гибнут.
Как это ни удивительно, один из лучших
ответов на расстрел в Коннектикуте дал аналитик из Eurasia group,
которая специализируется не на внутренней политике, а на анализе
политических рисков в зарубежных странах. Это был краткий ответ,
направленный через Твиттер, и сводился он по сути дела к следующему:
«Да, нам надо принять ряд разумных законов о контроле над оружием,
однако это не решит проблему, потому что в стране налицо глубокое
культурное гниение, говорящее о том, что американское общество очень
слабо». На исключительность такое заявление претендовать не может, но
оно поражает, когда мы смотрим на то, как реакция на события в Ньютауне
тут же распределилась по политическим пристрастиям.
Левые в
основном смотрят на вопрос насилия с оружием в руках с чисто технической
точки зрения, что вполне совместимо с их сегодняшним дрейфом в сторону
анализа на основе данных и эмпирических подходов. С их точки зрения, это
довольно простая проблема, состоящая из данных на входе и выходе:
слишком много людей владеет оружием, которого слишком много, и получить
которое слишком легко и просто. Поэтому решение проблемы следующее:
принять меры, которые позволят со временем сократить общее количество
стрелкового оружия и сделать его менее доступным для людей в целом.
А
правые, между тем, в подавляющем большинстве смотрят на вопрос
вооруженного насилия до странности нигилистически и абстрактно. По сути
дела, консервативное движение считает, что массовые убийства типа
произошедшего в Ньютауне являются неизбежными, а следовательно,
предотвратить и контролировать такие события мы не можем. Возможно, это
звучит как преувеличение, но на самом деле - правда: редакторы Wall
Street Journal в своей передовице дошли до того, что начали жаловаться
на современную мировую тенденцию к «анализу», сравнивая ее со
склонностью «древних» приписывать террор и массовую гибель людей
стихийным силам вселенной. Реакцию большинства консервативных авторов на
события в Ньютауне можно кратко охарактеризовать следующим образом:
«Есть злые люди, которые хотят делать плохие дела, и в нашем падшем мире
мы просто не в силах ничего сделать, чтобы остановить это».
Я,
разумеется, склоняюсь к точке зрения левых. Те страны, которые приняли
жесткие законы по регулированию оружия, добились успехов, и уровень
вооруженного насилия там снизился. А точка зрения правых, на мой взгляд,
- это просто безграмотный и противоречащий истории вздор. Но левые в
своем анализе упускают одну вещь: есть нечто уникальное в американских
массовых расстрелах, которые стали частью нашего культурного ДНК,
претерпели фатальные мутации и не могут быть с легкостью устранены за
счет законодательных мер. В других странах, таких, как Швейцария,
Швеция, Финляндия и Франция, у людей на руках тоже много оружия. И хотя
их цифры далеки от американских показателей, там на сто человек
приходится где-то 30-50 единиц стрелкового оружия. Но несмотря на это,
там насилия с его применением на порядок меньше, чем в Америке. Еще
важнее другое: они почти полностью ликвидировали ужасающую угрозу
массовых убийств, в то время как в США их становится все больше.
Читая
материалы о случившемся в Ньютауне и о главном преступнике Адаме Ланзе,
нельзя не задуматься о том, что вся эта история стала скорбным
моментальным снимком, показывающим, где очутилось американское общество в
конце 2012 года. Мать Ланзы была разведена, и обладала высоким уровнем
материального благополучия – просто из-за того, что ее муж был успешным
налоговым аналитиком и ежегодно выплачивал ей алименты на сумму 250000
долларов, что в несколько раз больше среднего показателя доходов в
Америке. И это несмотря на то, что она более 20-ти лет нигде регулярно
не работала. Судя по всему, материальное благополучие не вызывало у
матери Ланзы чувство удовлетворения; из-за него она испытывала горечь,
граничащую с паранойей, и чувство незащищенности. Она накупила так много
оружия и регулярно практиковалась в его применении из-за своей безумной
уверенности в том, что после грядущего экономического краха алчные
бедняки постараются украсть все ее имущество и деньги. Ощущение
незащищенности и неудовлетворенности у богатых и хорошо устроенных людей
- это очень американское чувство, как и бредовая идея о том, что в
условиях мощных гражданских беспорядков одна домохозяйка с ружьем сумеет
остановить банду люмпенов (которые, конечно же, и сами будут хорошо
вооружены).
Массовые убийства - это, безусловно, не единственная
отличительная черта современной американской жизни. Она обладает массой
других, гораздо более замечательных характеристик. И утверждение о том,
что Ньютаун - это типичный пример поведения американцев - это не просто
чрезмерное упрощение, но и откровенная неправда. Америка - большая и
сложная страна, и вряд ли стоит по ее поводу делать огульные обобщения
типа «да они там все помешаны на оружии». Однако та удручающая
регулярность, с которой происходят массовые бойни, подобные ньютаунской,
говорят о том, что под внешним лоском жизнерадостного американского
оптимизма (самый страшный грех в Америке получить прозвище «пессимист»)
скрывается страшный по своей силе потенциал несчастья, печали и
отчаяния. А поскольку люди вынуждены подавлять эти эмоции, они порой
вырываются наружу в виде ужасающих приступов безумного насилия.
Все
описанные выше проблемы можно смягчить, но сделать это удастся лишь в
том случае, если американцы сумеют взглянуть на себя в зеркало и
объективно проанализировать собственное поведение. Чтобы изменить
американскую культуру и преодолеть насилие с оружием в руках, простого
принятия закона об изменении правил владения им недостаточно. Нужен
подлинный энтузиазм и поддержка на местах. Но учитывая общую траекторию
политического и экономического движения страны, я не вижу, как такая
кампания вообще может начаться.
|