«Déjà vu пошло по кругу» - такая оценка предшествовала дискуссии, развернувшейся в декабре с/г в блоге Пэта Лэнга. (1). Процитирую: «За одну неделю администрация Обамы, связанная целым аппаратом неоконов и активистов израильского лобби, вовлеклась в кампанию информационной войны, чтобы умостить путь для финального свержения правительства Башара Асада в Сирии. В центре кампании – утверждение о том, что сирийские воинские подразделения готовят атаки химического оружия против собственного народа, а также против Турции – члена НАТО. Северо-Атлантический Совет – ответственный за принятие политических решений НАТО - одобрил быстрое развертывание ракет «Пэтриот» в южной Турции якобы для защиты от так называемых атак сирийским химическим оружием.

Такие оголтелые органы пропаганды, как израильская DEBKA, Вашингтонский институт ближневосточной политики (WINEP) или… Atlantic Magazine, в унисон твердят, что сирийские военно-воздушные силы уже снабжены зарином и военные бомбардировщики готовы начать атаку в любой момент. В то же время и немецкая BND, и российское правительство четко заявили, что… они не находят абсолютно никаких данных для вывода о возможном применении химического оружия... Вся пропагандистская кампания против Сирии списана под копирку с полностью дискредитировавшего себя утверждения об «оружии массового поражения»… Саддама Хусейна...»

И далее там же: «Не только США и НАТО демонстрируют беспечное пренебрежение последствиями фиаско в Ираке. Налицо еще более упорный отказ хоть что-либо извлечь из самого тяжелого урока недавней авантюры по смене режима в Ливии. Свержение и казнь Каддафи превратили Ливию в логово повстанцев "Аль-Каиды". Это стало абсолютно очевидно 11 сентября 2012 года, когда посол Крис Стивенс и три офицера американской разведки были убиты боевиками Ансар Аль-Шария – структуры "Аль-Каиды". В Сирии, и это уже ни для кого не тайна, самые яростные борцы с режимом Асада – это тоже боевики "Аль-Каиды"… получающие деньги и оружие из Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов и других государств Залива». 

Маниакальное стремление глобальной элиты сменить режим в Сирии, одновременно признавая оппозицию и «террористами», и «единственными законными представителями сирийского народа», - это, конечно, театр абсурда. Занятно, что заранее заготовленная программа раздела сирийского государственного имущества после устранения Башара Асада названа глобальными рейдерами «На следующий день» («The day after») (2). Сценарий предусматривает «администрирование» разрушенного государства после разбоя, который учинит «международная коалиция». Проект «The day after» инициирован Вашингтонским институтом мира (USIP) и Немецким институтом международной безопасности (SWP) и поддержан рядом стран Североатлантического альянса.

«А кто-нибудь, - спрашивает один из участников обсуждения в блоге Пэта Лэнга, - задавался вопросом, каковы будут последствия свержения правительства Асада?.. Как на решение о вооруженной интервенции отреагируют ядерные державы Россия и Китай? Как, наконец, Запад предполагает делить власть с террористами-боевиками?» И вообще, о чём думают «эксперты», подобные Брюсу Хоффману, профессору из Jamestown Foundation, который радуется тому, что «"Аль-Каида" сейчас снова на взлете и новый центр глобального джихада "Аль-Каиды" переместился в Сирию»? 

Пэт Лэнг пишет: «Те же два пропагандиста из Вашингтонского института ближневосточной политики и Германского института международной безопасности цитируются как основные источники в статьях про зарин в «Вашингтон пост» и других пропагандистских статьях на эту же тему. У этих двух парней нет доступа ни к каким иным источникам информации, кроме пресс-релизов, подготовленных «повстанцами». А уровень энтузиазма в этой информационной кампании, поднятой идиотскими СМИ, столь высок, что эти два «экспертных» мнения теперь цитируются как нечто доказательное».

Специалист по Ближнему Востоку Пэт Лэнг одним из первых если не разъяснил, то дал ключ к пониманию того, как вообще принимаются в Вашингтоне с некоторых пор стратегические решения и почему при этом не берутся в расчет контраргументы, сколь бы профессионально и морально они бы ни были выверены. 

Ответ на эти вопросы можно отыскать уже не на интернет-форуме, а в подробном аналитическом обзоре Пэта Лэнга, опубликованном в журнале Middle East Policy. Труд вполне академичный, хотя название работы может показаться неожиданным: «Выпить кул-эйд» (3). Однако в нем как раз – аллегорический ключ к пониманию не только кухни принятия безответственных решений, но и объяснение того, отчего рациональное противодействие агрессивной стратегии блокируется, а резонные возражения упорно не принимаются в расчет. 

Пэт Лэнг помнит времена, когда в коридорах Пентагона бытовало иное выражение: «Я лучше упаду на свой меч...» Фраза означала, что начальство в целях «высшей стратегии» требует от сотрудника сделать нечто запредельно несовместимое с его профессиональными и моральными принципами, и он вынужден отказаться выполнять распоряжение, даже если отказ равнозначен карьерному самоубийству. Теперь, пишет ветеран-разведчик, в ходу иная присказка: «Я выпил кул-эйд». Старшее поколение еще помнит, пишет Лэнг, что это мрачное выражение связано с массовым самоубийством секты «Народный храм» в Джонстауне - чудовищной трагедией, о которой редкие выжившие рассказывали потом, что самоубийственный акт совершался большинством без всякого принуждения. Испить «искупительную чашу» в перспективе «неустранимой угрозы мирового зла», о которой трубили вожди секты, казалось даже разумным решением, и к чанам с отравленным зельем «кул-эйд» многие шли машинально-добровольно. А что означает присловье «выпить кул-эйд» в наши дни? Оно означает, пишет Лэнг, что человек окончательно потерял себя, подпав под господствующее «группомыслие», которое и определяет внешнюю политику США сегодня. Человек становится «частью проблемы, а не частью ее решения».

«В чем же тогда сама проблема?» - задается вопросом аналитик, и отвечает на него так: «Проблема – твердая убежденность небольшой группы людей в том, что лишь они являются носителями единственно правильных взглядов на мир. Эта концепция стала доминировать в международной политике США со времён администрации Буша-младшего… и предполагает практику исключения всех, кто с этой небольшой группой не согласен». Тех, кого им не удалось убрать из правительства, они третировали и давили до тех пор, пока и те не «напились из чана». Каков был результат? Война в Ираке. «Многие сотрудники разведки рассказывали автору, - пишет Лэнг, - как и им пришлось хлебнуть «кул-эйд» и уже рассматривать себя как «ходячих мертвецов», ожидающих выхода на пенсию или молящихся о досрочной отставке, которая позволит им уйти прочь и постараться забыть бесчестье и урон, который они нанесли… своей стране» (4).

На этом аллегории Пэта Лэнга кончаются, и далее через всю его статью проходит скрупулезный анализ той «небольшой группы» людей, имена значительной части которых в основном хорошо известны. Всё это были люди, возникшие из «ниоткуда», из чьих-то помощников, приятелей политиков и конгрессменов, из семейных кланов, бесчисленных самозваных «стратегических центров»… Лэнг возводит образование «группы» к весне 2000 года, когда уже сформировалось замещение профессионального аналитического аппарата администрации и Пентагона «бушевскими вулканами». Команда «вулканов», определяющая нынешнюю «консенсусную» двухпартийную внешнеполитическую стратегию, - Стивен Хэдли, Кондолиза Райс, Пол Вулфовиц, Ричард Перл - была сформирована еще в 1998 году Джорджем Шульцем и Диком Чейни, когда Буш-младший только собирался баллотироваться в президенты. Уже тогда было принято решение о войне в Ираке и смене режима Саддама под предлогом наличия в Ираке оружия массового поражения. 

Во времена подготовки к агрессии в Ираке структуры, именуемые ныне в Ливии и Сирии «национальными советами», назывались «конгрессами» - по примеру создававшихся в США для расчленения СССР «Украинского конгресса» и «Конгресса русских американцев», сформированных еще при Никсоне. Да и мировой передел планировалось начать не с «Большого Ближнего Востока», а после Балкан прямиком устремиться к разделу России под прикрытием формулы «Ответственность защищать». Для этого «небольшой группой» - теми же «вулканами», неоконами, демократами - был создан вашингтонский «Комитет за мир в Чечне», который работает и сейчас, только переименован в «Комитет за мир на Кавказе».

Многие из членов «группы», пишет Пэт Лэнг, имели весьма колоритные взгляды на то, как им следует реорганизовать Ближний Восток (притом что опыта работы с мусульманским миром в команде Буша не было ни у кого). Общение этих людей между собой лишь усиливало их общие «верования». Так создавалось окружение, в котором групповая убежденность становится сакральной и неизменной, а суть ситуации состояла в том, что шёл поиск предлога для начала войны. И предлог, конечно, был найден. «Это был долгий процесс давления и запугивания... Когда сенатский комитет по разведке опрашивал под присягой около ста экспертов, ни один из них не сказал: «Я изменил свою точку зрения из-за оказанного на меня давления». Всё было выстроено так, что эксперта подталкивали к обману политиков. Американское разведывательное сообщество оказалось уязвимым перед агрессией неоконсервативного лобби», - сетует Лэнг. 

«Почему Садам Хуссейн не пустил инспекторов и не избежал войны?» – спрашивал американский сенатор Пэт Робертс еще в 2004 году. Ответ на этот вопрос прост, говорит Пэт Лэнг. Саддам допустил международных инспекторов к такому высочайшему уровню сотрудничества, который не имеет прецедентов в области военной безопасности. Так что сенатору следовало бы поставить другой вопрос: почему даже это не имело значения? 

Поставим же этот вопрос сегодня – и уже не в ретроспективе применительно к Ираку, который был атакован и пал, а применительно к Сирии (сегодня), к Ирану (завтра) и… впрочем, не будем продлевать этот список в послезавтрашний день.

Ирина Лебедева