Наименее спорное суждение относительно первого президентского срока
Барака Обамы состоит в том, что он был хорошим президентом в области
внешней политики. Конечно, так считает американская общественность. Она
выставила ему высокие оценки за международные отношения в течение почти
всего срока его президентства, особенно после успешной операции по
ликвидации Усамы бин Ладена. Во время завершающих президентских дебатов
Митт Ромни (Mitt Romney), активно критиковавший Обаму в ходе двух
предыдущих публичных противостояний, решил, что наиболее мудрый курс для
него будет состоять в том, чтобы согласиться с президентом практически
по всем внешнеполитическим вопросам.
Но что можно сказать о
характере внешней политики Барака Обамы? Большинство президентов
добиваются славы и уважения в этой области благодаря крупномасштабным
проектам. Франклин Рузвельт привел Соединенные Штаты к победе во Второй
мировой войне, Гарри Трумэн организовал План Маршалла, а также добился
подписания Североатлантического договора, тогда как Ричард Никсон открыл
дверь в коммунистический Китай. У Обамы есть достижения такого рода,
однако главная характерная особенность, помогавшая ему хорошо управлять
страной - и получить за это определенное признание, - состоит в том,
чего он не сделал.
Внешняя политика Обамы характеризовалась
прежде всего стратегической сдержанностью. В современных условиях,
когда меняется существовавший ранее порядок и возникают новые силы,
Соединенные Штаты принимают участие в происходящих процессах и находятся
на передовой линии этих трендов, однако Обама осторожно относится к
использованию громогласных заявлений и военного вмешательства.
Когда
Обама занял пост президента, он считал, что Соединенные Штаты
перенапряглись в военном отношении. Он полагал, что ценой
экстравагантного вмешательства в Ираке и в Афганистане стала эрозия
связей с союзниками, а также ухудшение отношений с соперниками.
Он
начал проводить изменения, восстанавливать дипломатию, а также
планомерно сокращать вовлеченность в Ираке - вопреки советам большинства
своих военных лидеров. Он поэкспериментировал с наращиванием
вооруженной группировки в Афганистане – отчасти это было сделано потому,
что его перехитрили его же генералы, однако вскоре он нашел свой путь и
стал сокращать и эту миссию, смещая акцент с борьбы против повстанцев
на борьбу против терроризма. Барак Обама установил ограничения и лимиты
относительно участия Соединенных Штатов в военной интервенции в Ливии, и
он очень осторожно относится к новому военному вмешательству в Сирии.
Что касается Ирана, то американский президент двигается по пути,
позволяющем ему усиливать давление и ужесточать санкции, но при этом
воздерживаться от скоропалительных военных действий – пока.
Такого
рода сдержанность значительно сложнее проявлять, чем это может
показаться на первый взгляд. В мире, лишенном серьезного военного
соперника, Соединенные Штаты стали своего рода call-центром по
чрезвычайным обстоятельствам. Если где-то возникают сложности, то
раздаются призывы к США принять участие и решить проблемы. Это открывает
определенные возможности, но вместе с тем, возникают и огромные риски.
Американская военная интервенция не всегда способна создать стабильный
новый либеральный порядок. Часто при этом возникают негативные
последствия, влияние которых может ощущаться в течение десятилетий.
Использование военной силы способно даже полностью сбить президента с
избранного им курса, что может иметь катастрофические последствия.
Обама
попытался перефокусировать американскую внешнюю политику и сместить ее в
сторону Азии. Если Соединенные Штаты намерены оставаться глобальной
сверхдержавой, они должны и дальше быть игроком в тихоокеанском регионе.
Обама понимает, что для такого рода сдвига недостаточно сократить
вовлеченность на Ближнем Востоке, ему надо расширить свое участие в
событиях в Азии, и такого рода обязательства стали не паническим ответом
на кризис, а частью более широкой стратегии.
Тот президент, на
которого Обама похож больше всего, не сразу может прийти на ум, - это
Дуайт Эйзенхауэр. В своей новой книге «Блеф Айка: Тайная борьба
президента Эйзенхауэра за спасение мира» (Ike’s Bluff: President
Eisenhower’s Secret Battle to Save the World), ее автор Эван Томас (Evan
Thomas) указывает на то, что Эйзенхауэр был настроен решительно и
пытался удерживать Соединенные Штаты от вмешательства во многие
кризисные ситуации, возникавшие в разных частях мира и вызванные как
процессом деколонизации, так и коммунистической агрессией. В еще одной
превосходной новой книге «Эйзенхауэр в войне и мире» (Eisenhower in War
and Peace) ее автор Джин Смит (Jean Edward Smith) подчеркивает, что с
момента окончания войны в Корее до завершения его президентского срока
ни один американский солдат на погиб в бою.
Для достижения этой
цели бывший верховный главнокомандующий постоянно отвергал предложения
своих советников. Эйзенхауэр отказался поддержать ближайших союзников
британцев и французов, когда они – вместе с Израилем – вторглись в
Египет. Он сохранял спокойствие, когда Хрущев грозил начать войну из-за
Берлина. Он отказался послать войска для оказания помощи французам во
Вьетнаме даже после их поражения в Дьенбьенфу. Во время двух острых
кризисов, когда Китай предпринял военные операции против Тайваня, Айк не
рассматривал возможность американского ответа. В разгар холодной войны,
когда существовали опасения относительно того, что советский коммунизм
может победить Соединенные Штаты, только Эйзенхауэр – самый
прославленный военный герой Второй мировой войны – сохранял здравый
подход и не поддавался на призывы предпринять ответные действия. Спустя
четыре года после того, как Эйзенхауэр покинул Белый дом, президент
Линдон Джонсон столкнулся с похожим кризисом, а также с призывами к
интервенции, и он поддался давлению, испортив тем самым все свое
президентство.
У Обамы нет такой военной родословной, как у Айка,
однако он явно имеет некоторые общие с ним черты характера –
рассудительный процесс принятия решений, дисциплинированная оценка
затрат и выгод и, возможно, еще в большей степени - инстинктивное
чувство силы стратегической сдержанности.