Единый орган финансового надзора Таможенного союза будет создан не раньше 2020 года. Примерно тогда же можно ожидать и появления общей валюты.

Пока же партнерам по «тройке» не удаются даже более простые вещи. Например, полный отказ от доллара и переход на собственные деньги во взаимных расчетах. В чем причина? Нужен ли кому-то Таможенный союз? Если да, то, что еще общего, помимо валютной политики, должно быть у России, Белоруссии и Казахстана? На эти и другие вопросы в интервью «РГ» ответил глава Нацбанка Казахстана Григорий Марченко.

В мае прошлого года главы Центробанков стран Таможенного союза в Москве впервые обсуждали общее валютное регулирование. С тех пор что-то изменилось?

Григорий Марченко: Переговоры продолжаются, но серьезных подвижек пока не произошло. Выработка общих правил - процесс небыстрый. А учитывая разницу в подходах, еще и достаточно непростой.

И в России, и в Казахстане на самом высоком уровне говорят, что нужно избавляться от посредничества доллара во взаимных расчетах. Но даже это пока не получается. Почему?

Григорий Марченко: Все соглашения о возможности использования своих валют в расчетах давно подписаны. Никаких препятствий для того, чтобы казахские и российские предприниматели перестали использовать доллар и перешли на рубли и тенге, нет.

В чем тогда причина?

Григорий Марченко: Это у них надо спросить. Вообще, я думаю, проблема в психологии. Люди за 20 лет к чему-то привыкли, им сложно перестроиться. У нас и с Китаем такая ситуация. Торговля на 99 процентов идет в долларах. При том, что тенге к доллару в последние три с половиной года стабилен, а юань по отношению к нему вообще укрепляется. С экономической точки зрения хранить верность доллару смысла нет. Но его продолжают использовать.

Создается впечатление, что Таможенный союз в его нынешнем виде всех вполне устраивает. Может, дальше и не нужно ничего развивать?

Григорий Марченко: Создание полноценного единого экономического пространства - процесс долгосрочный, и сейчас делать какие-то выводы слишком рано. А уже выступать против Таможенного союза я точно не собираюсь. Мне кажется, проблема больше в том, что политическая воля есть, а вот на уровне министерств и ведомств желание двигаться друг другу навстречу, порой, отсутствует. Что касается Белоруссии, то у них недавно была девальвация, и сейчас сохраняется высокий уровень инфляции. Даже по чисто макроэкономическим параметрам им достаточно сложно двигаться в одном темпе с Казахстаном и Россией. И часть тех реформ, которые у нас были проведены давно, их еще не коснулась. Это еще больше удлиняет путь, который предстоит пройти нашим странам для создания единого экономического пространства.

В России в рамках очередной пенсионной реформы собираются на время сократить накопительную часть пенсии. В Казахстане, наоборот, сделали ставку именно на этот компонент. Кто прав?

Григорий Марченко: В Казахстане солидарная пенсионная система в 1997 году де-факто обанкротилась. Пенсии платили с задержкой до шести месяцев, и долг перед пенсионерами был - полмиллиарда долларов. Причем это были люди, которые войну прошли, целину поднимали... Вообще, когда создавалась солидарная система, люди жили в среднем 40 лет, а пенсионный возраст был 55-60. В таких условиях она справлялась очень легко. Потому что до выплат доживали немногие.

Сейчас ситуация иная. Какая-то модель обязательных отчислений в накопительную систему должна быть. Какая конкретно - каждая страна должна решать для себя самостоятельно. Вопрос пенсионной реформы очень важный. Есть пример Греции, которая ничего в этом направлении не делала. И кончилось тем, что сейчас греки вынуждены резко повышать пенсионный возраст с 52 до 67 лет. Причем как для мужчин, так и для женщин. А есть пример Швейцарии, которая повела себя абсолютно правильно. Там еще лет 20 назад посчитали, что в 2013 году их солидарная пенсионная система будет дефицитной или вообще обанкротится. Поэтому провели реформу, создав многоуровневую систему.

Она включает в себя обязательные взносы в пенсионный фонд, из которого выплачиваются обычные пенсии и разные пособия. К примеру, если человек получил инвалидность и потерял кормильца. Есть корпоративный компонент - годовые отчисления от зарплаты, которые становятся обязательными, когда она достигает определенной планки - чуть больше 20 с лишним тысяч франков. Третий уровень - добровольные индивидуальные пенсионные счета в банках, которые по желанию владельца счета инвестируются в акции или облигации.

В Казахстане сейчас на одного пенсионера приходится двое работающих, регулярно отчисляющих взносы. К 2050 году, по расчетам Всемирного банка, соотношение будет один к одному. В России все происходит гораздо быстрее. У нас 10 процентов населения - пенсионеры. А у вас - 23. Люди живут все дольше. В Казахстане продолжительность жизни за последние 10 лет выросла на три с половиной года. В России - почти на пять. Это хорошо! Но откуда-то надо брать деньги, чтобы не только платить людям пенсию, но иметь возможность регулярно ее индексировать.

И что бы вы посоветовали?

Григорий Марченко: Знаете, у нас в свое время была масса иностранных советчиков, которые считали, что знают все лучше нас. Я бы не хотел выступать в такой роли. Могу сказать, что в рамках построения единого экономического пространства было бы правильно, если бы у России и Казахстана были одинаковые подходы. В том числе и к пенсионной системе. Иначе начнут возникать ситуации, которые можно охарактеризовать как «пенсионный арбитраж». Единое экономическое пространство предполагает свободное перемещение не только товаров и капитала, но и людей. Вот они как раз и будут переезжать из одной стороны в другую за лучшими условиями. Для гражданина Казахстана тогда будет экономически выгодно до 55 лет жить дома, накапливая деньги в накопительном Пенсионном фонде. Потом переезжать в Россию, работать пять лет у вас. А потом получать солидарную пенсию и одновременно отчисления от накоплений в Казахстане.

К слову, накопительные пенсионные фонды сейчас часто упрекают в том, что у них доходность ниже инфляции. Но это обычное манипулирование цифрами. В 2007-2008 годах инфляция была очень высокая: в России 15 процентов, в Казахстане доходило до 20. Не потому, что Центробанки что-то неправильно делали или пенсионные фонды плохо управляли деньгами. Были высокие цены на продовольствие и на энергоносители на мировом рынке. А их доля в структуре инфляции очень велика. Поэтому она так сильно выросла. Пенсионные фонды в этих условиях просто не могли обеспечить доходность в 20-25 процентов, такой доходности нет на рынке. Но у нас любят брать этот период, чтобы доказать, как все плохо и что фонды нужно ликвидировать. Если же смотреть за 14 с половиной лет, то накопленная доходность пенсионных фондов была выше инфляции в полтора раза.

В России предлагали отказаться от обязательных отчислений в накопительную пенсионную систему, оставив только добровольные. Смысл в этом есть?

Григорий Марченко: Добровольно деньги на старость сберегает несколько процентов населения. Дело в том, что в развитых странах 70 процентов, а в развивающихся 80 процентов населения страдает от экономической близорукости. Они не очень думают о своем завтрашнем дне, а о пенсии не заботятся вообще. Поэтому не стоит рассчитывать на то, что люди с 20 лет добровольно понесут деньги в пенсионные фонды. Это утопия.

От идеи повышать пенсионный возраст в России отказались. А в Казахстане для женщин его, с вашей подачи, хотят увеличить с 58 до 63 лет. Это уже окончательное решение?

Григорий Марченко: Подача не моя. Это рекомендация Всемирного банка. Вопрос действительно обсуждается, и уже давно. С чисто экономической точки зрения это делать нужно. Но постепенно, в течение 10 лет. Когда начинать - тоже пока открытый вопрос. Здесь целый ряд политических и социальных аспектов. Поэтому окончательное решение должно быть за правительством и парламентом. Мы со своей стороны все расчеты представили.

Текст: Юлия Кривошапко