Более того,  какие бы идеологические или политические тенденции ни побеждали в Сирии, именно они чаще всего начинали господствовать на арабской политической сцене. Так было в 1950-х и 1960-х годах во времена «холодной войны» между «революционными» военными режимами, ратовавшими за дело арабского национализма, и консервативными монархиями, твердо державшимися за свою власть и привилегии. По словам одного аналитика, сегодня в региональной политике возникают признаки новой холодной войны, «и в очередной раз этот масштабный конфликт проявляется в борьбе за Сирию».

Кое-кто утверждает, что участие Ирана в нынешней региональной холодной войне привнесло в этот регион религиозные (шииты против суннитов) и этнические (персы против арабов) разногласия. Но Тегеран поддерживает Асада из стратегических, а не религиозных соображений (не говоря уже об этнических). Сирия это единственная верная союзница Ирана из числа арабских государств, и она оставалась таковой даже во время разрушительной ирано-иракской войны, навязанной Тегерану Багдадом. Все прочие арабские режимы, и главным образом купающиеся в нефтедолларах монархии Персидского залива, не только поддерживали Ирак, но и неплохо финансировали военную машину Саддама. В равной, если не в большей степени важно то обстоятельство, что Сирия с 1980-х годов является главным коридором, по которому иранскую военную и финансовую помощь получает ливанская «Хезболла», а до недавнего времени получал и ХАМАС.

Плюс к этому, Иран воспринимает асадовскую Сирию как часть фронта «сопротивления» Израилю, который является  одним из двух главных врагов Тегерана (второй – Саудовская Аравия). Именно авторитарные суннитские режимы в арабских странах, например, в Саудовской Аравии и в Иордании (а до недавнего времени и в Египте при Мубараке), раздувают пламя религиозного  конфликта, называя иранскую поддержку сирийскому режиму алавитов сектантской, проводимой в рамках усилий Тегерана по созданию шиитской оси, чтобы господствовать на Ближнем Востоке. Такое утверждение бессмысленно, если применять его к иранской политике в отношении Сирии, поскольку большинство мусульман, как шиитов, так и суннитов, считают алавитов еретиками и даже не мусульманами. Однако это утверждение находит определенный отклик, потому что  иракское правительство, где доминируют шииты, поддерживает тесные отношения  с Ираном, а «Хезболла» очень сильно зависит от Тегерана, получая от него военную и финансовую помощь.

А Саудовская Аравия поддерживает суннитскую в большинстве своем оппозицию против режима Асада в большей степени не по религиозным соображениям сектантского толка, а из-за того, что этот режим связан с Ираном. По мнению саудитов и их монархических союзников из стран Персидского залива, если Иран погрязнет в сирийской трясине, это отвлечет внимание и силы Тегерана от зоны залива. А это выгодно тамошним королевствам, которые с опаской взирают на последствия арабской весны для их собственной легитимности и долговечности. Восстание в Бахрейне, жестоко подавленное режимом Аль-Халифы при военной поддержке со стороны Саудовской Аравии, заставило самодержцев Персидского залива нервничать по поводу своего будущего. Поэтому они называют демократическое движение в Бахрейне иранским заговором, чтобы заручиться поддержкой со стороны арабской общественности и западных держав.

Такие сообщения подтверждаются все более смертоносными атаками оппозиции на объекты режима, в том числе, на нервный центр его аппарата безопасности, которая была проведена 18 июля 2012 года. Тогда погибло несколько высокопоставленных руководителей, включая министра обороны и шурина Асада. Захват повстанцами части Алеппо и продолжающиеся нападения на Дамаск указывают на то, что иностранные друзья постоянно пополняют их арсеналы.

Но Россия недавно подала сигнал о том, что ее преданность Асаду не бесконечна. Один аналитик предполагает, что цель России заключается в предотвращении нестабильности, а не в поддержке Асада. «Они просигнализировали, что Россия согласится на смену руководства в Сирии, говорит он, - но только если эту смену произведут сами сирийцы, и она не будет навязана извне». Это говорит о том, что Москва не намерена до конца бороться за сохранение режима Асада на долгие времена, но в то же время, она против западной интервенции по ливийскому образцу, которая подорвет российские позиции в Сирии и ослабит влияние России в этой стране, являющейся ее единственной союзницей в арабской части Средиземноморья. В сирийском Тартусе размещается единственная за пределами постсоветского пространства российская военная база, и данное обстоятельство нельзя недооценивать, так как это существенный психологический фактор для Москвы.

Против такой логики работает то обстоятельство, что западное вмешательство с целью свержения режима Асада поставит Соединенные Штаты  и их союзников в очень затруднительное положение. Вашингтон обеспокоен тем, что в Сирии после Асада может возникнуть анархия и начнется насилие, какое все мы наблюдали в Ираке после ухода Саддама. Из-за американского вторжения в Ирак и его последствий репутация США на Ближнем Востоке была разорвана в клочья. Аналогичная интервенция без санкции Совета Безопасности (а она очень маловероятна из-за сопротивления русских и китайцев) может породить серьезные конфликты между западными державами и их региональными союзниками, такими как Турция, с одной стороны, и Ираном и Россией с другой. Поэтому, хотя США усиливают свою антиасадовскую риторику и тайно поддерживают вооруженную оппозицию, от прямой военной интервенции в Сирии они воздерживаются.

Но такое урегулирование в результате  переговоров будет невозможно, если вовлеченные в этот кризис региональные и глобальные игроки, такие как Саудовская Аравия, Турция, Иран, Соединенные Штаты  и Россия, не одобрят данные шаги и не позволят начать внутрисирийские переговоры без навязывания своего мнения. Проблема состоит в том, что все они могут создавать помехи на этом пути, поскольку поддерживают финансовые и военные связи со своими ставленниками в Сирии. А эти группировки, как из лагеря режима, так и из лагеря оппозиции, в свою очередь могут сорвать любое соглашение, которое будет достигнуто без согласия их покровителей.

Таким образом,  Сирия оказалась в центре драки в масштабах всего региона, и драка эта в основе своей ведется за новую расстановку сил в двух взаимосвязанных плоскостях. Во-первых, это борьба между Ираном и Саудовской Аравией в Персидском заливе, а во-вторых, это борьба между осью США-Израиль и Ираном за региональную расстановку сил. А Сирия просто вставной номер в этой масштабной и гораздо более важной в плане стратегии борьбе. Иранскую поддержку Асаду и американо-саудовскую поддержку его противникам можно понять только в контексте этой общей борьбы за власть и влияние. Следовательно, урегулирование сирийского кризиса связано с тем, что произойдет в этих двух плоскостях, и его нельзя от них отделять.