Недавно премьер-министр Дэвид Кэмерон сообщил, что если его партия одержит победу на парламентских выборах 2015 года, после 2017 года она проведет референдум по поводу возможного выхода Великобритании из Европейского Союза. Евроскептики не скрывают радости, сторонники единой Европы теряют надежду, а остальные 26 государств-членов ЕС не скрывают своего недовольства.  

Дэвид Кэмерон не хочет, чтобы его представляли «изоляционистом», и, наоборот, стремится создать себе имидж поборника ЕС. Так, он заявил, что его инициатива пойдет на благо Европе: «Я хочу не просто лучшего договора для Великобритании, я хочу лучшего договора для всей Европы». Британский премьер-министр позиционирует себя как защитника Европы, а, если конкретнее, то европейских народов, а не технократов.

Референдум о принадлежности к Европейскому Союзу — это своего рода морской змей британской политики: его постоянно обещают, но так и не проводят. Разве в 2009 году сам Дэвид Кэмерон не утверждал, что будущее правительство консерваторов не сможет провести референдум по Лиссабонскому договору после того, как его ратифицируют другие государства-члены? Хотя в 2007 году он «твердо» пообещал организовать плебисцит по европейскому соглашению... Таким образом, не стоит так уж зацикливаться на сделанных за четыре года до срока обещаниях, тем более, если условием их выполнения служит победа на парламентских выборах, которой, если верить результатам опросов, консерваторам не видать.

Как бы то ни было, это выступление представляет большой интерес в том, что касается критики современной Европы. Вообще, это великолепный политический ход, который позволяет убить двух зайцев: как противники, так и сторонники Европы могут найти здесь привлекательные для себя моменты, а другие государства-члены предупреждены, что на будущих переговорах Лондон намеревается вести себя жестко.

С 2011 года Дэвиду Кэмерону приходилось отступать под натиском евроскептиков в его собственной партии: 81 депутат взбунтовался против него на слушаниях по этой проблеме. Своим выступлением он гасит огонь мятежа, лишает Найджела Фараджа (Nigel Farage) весомого аргумента и утверждается в качестве лидера еврореалистов, который демонстрирует неизменную решимость довести до конца свои предложения.

Представив себя поборником Европы, который стоит на службе граждан, а не навязывает им свою волю, Кэмерон вынуждает британских «европейцев» поддержать его позицию и подталкивает Лейбористскую партию к тому, чтобы выбрать лагерь.

Касательно отношений с другими государствами-членами союза, он стремится установить на будущих переговорах новое соотношение сил и пытается показать им, что без Великобритании их союз не будет из себя ничего представлять. Он напирает на мысль о том, что Европа может потерять гораздо больше после выхода одного из самых мощных ее членов, чем сам Лондон. Такая дипломатическая позиция по меньшей мере вызывает интерес, так как вынуждает действовать с крайней осторожностью европейских партнеров и в первую очередь Францию, которая осознает, что может положиться лишь на очень немногих, когда речь заходит о военном вмешательстве.



Некоторым может показаться, что это заявление несет в себе ощутимые риски и может расшатать и так уже неустойчивую британскую экономику, тем более что финансисты из Сити вовсе не жаждут ухода Великобритании с единого рынка. Тем не менее, если внимательно прочитать речь премьера, становится ясно, что тот вовсе не собирается покидать Европейский Союз. Даже наоборот.

Наконец, чтобы лучше понять перспективы будущих переговоров, нужно отметить, что британцы, как и остальные европейцы, не проявляют такого уж огромного интереса к европейскому вопросу. Как следует из опросов, он замыкает долгий список приоритетных проблем граждан, которые в первую очередь обеспокоены экономикой, иммиграцией, борьбой с преступностью, здравоохранением и т. д. То есть, поддерживать референдум и интересоваться поднятым на нем вопросом — это две совершенно разные вещи. И это верно как на одном, так и другом берегу Ла-Манша.