Полвека назад Китай, наряду с СССР, в глазах "цивилизованного мира" входил в "Ось зла". 30 лет назад мир узнал, что и в условиях коммунистической системы можно делать бизнес. Сегодня тот же самый "цивилизованный мир" смотрит на Поднебесную, затаив дыхание, видя в ней новый локомотив мировой экономики. Но намерен ли Китай оправдать эти надежды?

Прежде, чем задуматься о перспективах китайской экономики, давайте вспомним об истоках ее фантастического успеха в последние десятилетия. Совершенно ошибочно было бы полагать, что "китайское чудо" случилось вдруг, по щучьему велению, а точнее — по завету мудрого Дэн Сяопина, предложившего приподнять "железный занавес" для иностранных капиталистов-инвесторов. Не стоит забывать, что на пустое место инвесторы не приходят, какие бы привлекательные условия им не предлагали. Коммунистический Китай после Второй мировой войны проводил активную политику индустриализации — и к 80-м годам прошлого века, когда был объявлен переход к политике реформ и открытости, страна обладала довольно мощной промышленностью.

Политика реформ и открытости дала государственным предприятиям множество невиданных до того времени прав — им не только значительно расширили рамки самостоятельности, но и позволили торговать на внешних рынках и привлекать иностранных инвесторов. Когда же последние появились — резко возросший спрос на рабочую силу был немедленно удовлетворен огромной армией сельских жителей. Система прописки, hukou, поныне существующая в Китае, официально делит граждан страны на крестьян и горожан — и первым путь в города, а соответственно, и к более обеспеченной жизни, заказан, иначе как через трудоустройство, пусть и временное. Неудивительно, что полуголодные крестьяне были готовы работать в самых тяжелых условиях за минимальную плату.

Нельзя сказать, что иностранным инвесторам такое положение было в новинку: нечто подобное происходило после Второй мировой по всей Азии — но нигде не достигло таких масштабов, как в Китае. Да простит нас читатель за столь упрощенный подход, однако потребовался бы объем солидной научной монографии, чтобы рассмотреть в подробностях истоки китайского экономического чуда. Во всяком случае, даже в упрощенной трактовке ясно, что именно эти факторы надолго стали драйверами бурного экономического роста страны на исходе XX века и в начале века XXI-го.

В последние 30 лет китайская экономика демонстрировала невероятный рост, прибавляя в среднем по 10 процентов в год. Страна энергично пробивалась в ряды мировых лидеров, буквально расталкивая локтями прочих претендентов. Особенно ярко это проявилось в период кризиса 2008-2009 годов. Аналитики уже начинали спорить, когда — к 2016-му или к 2020-му году — Китай оттеснит с пьедестала США, заняв первое место. На фоне этих споров громом средь ясного неба прозвучали первые сообщения о снижении темпов экономического роста КНР. А когда по итогам 2012 года стало известно, что экономика Китая продемонстрировала рост всего на 7,8 процента — минимальное значение за последние 13 лет — те же аналитики заговорили о закате эпохи китайского чуда.

Собственно, то, что однажды этот бурный рост прекратится, было понятно давно. Просто всем хотелось, чтобы это произошло как можно позже — и уж никак не в разгар мирового системного экономического кризиса. Никто не желал слушать экспертов, предупреждавших, что цифры экономического роста Китая — дутые, поскольку не учитывают инфляцию, экологический ущерб, связанный с промышленным развитием (основанным на устаревших технологиях) и другие факторы. В частности, профессор Фрэнк Се Тянь из Школы бизнеса при Университете Южной Каролины в Айкене утверждал, что экономика Китая растет только на 5-6 процентов в год. А его коллега Ларри Лан из Гонконга сначала заявил, что реальный рост экономики КНР в 2011 году не превысит 2,9 процента, но по итогам года скорректировал цифры и обнаружил сокращение ВВП Китая на 10 процентов.

Конечно, можно предположить, что Тянь и Лан старались принизить успехи китайской экономики по каким-то личным мотивам — это вполне возможно и объяснимо, но ведь существуют и объективные причины, не связанные со статистической эквилибристикой. Например, общеизвестный фактор базирования экономического успеха Китая на дешевой рабочей силе пусть и не является, вопреки расхожему мнению, определяющим, все же играет достаточно большую роль. Но в последние десять лет он все больше теряет свою привлекательность, что вполне понятно. Чем больше корпораций переносят производство в Китай, тем острее конкуренция за рабочую силу, в первую очередь — квалифицированную. Одновременно растут и социально-экономические требования: китайские крестьяне уже не желают работать за миску риса и место на нарах в общежитии. Все это приводит к росту средней заработной платы.

В итоге сегодня китайские зарплаты практически сравнялись с мексиканскими, и монстры Кремниевой Долины уже задумываются о переносе своих производств к соседям: при прочих равных условиях доставка гаджетов в американские уолмарты обходится дешевле. Об этом говорят нечасто, но уже сегодня Мексика стала крупнейшим в мире экспортером плазменных телевизоров, смартфонов Blackberry и холодильников. Да и азиатские соседи вроде Вьетнама отбирают у КНР все большую долю внимания инвесторов и производителей.

Однако, несмотря на поступательный рост доходов китайцев, социальное расслоение в стране еще довольно велико. Именно это не позволяет Китаю, признанному "всемирной фабрикой", окуклиться в ориентации на внутренний спрос. То, что произведено — должно быть продано. А продать это можно лишь на внешних рынках. Страна жестко завязана на экспорт. Падает спрос в США и Европе — охлаждается китайская экономика.

Есть множество и других факторов, позволяющих аналитикам прогнозировать стагнацию экономики Китая. Среди них, например — увеличение социальной нагрузки на бюджет страны, вызванное старением населения; снижение объемов иностранных инвестиций из-за кризиса и прочее, прочее, прочее. В конце концов, повторимся — эксперты все это уже видели. Так уже было, например, в Японии, первой из "азиатских тигров" явившей миру экономические чудеса, а теперь не знающей, как бороться с похмельем от них.

Так что же — с китайским экономическим чудом покончено? Некоторые экономисты задаются вопросом, было ли оно вообще и были ли причины ожидать, что КНР станет первой экономикой мира. Имеется в виду, что Китай по сей день так и не смог по своему вкладу в мировой ВВП догнать США периода расцвета. Кроме того, страна так и не вошла даже в список среднебогатых — какое уж тут лидерство?

Другие, например, группа Goldman Sachs, некогда открывшая миру четверку БРИК, уже списали прежних лидеров в архив и ныне ждут чудес от новых фаворитов. Предполагается, что это будет новая четверка, МИСТ (MIST: Mexiko, Indonesien, Suedkorea, Tuerkei — Мексика, Индонезия, Южная Корея, Турция). Третьи уверяют, что Китай еще себя покажет, предполагая, что у его экономики вот-вот откроется второе дыхание.

Однако, отчего бы не спросить у самих китайцев? Они, между прочим, высказались довольно четко и определенно: на XVIII съезде правящей Коммунистической партии Китая (КПК) провозглашен переход к концепции "эффективного развития". Она подразумевает удвоение ВВП, ориентацию на инновационное развитие, повышение открытости китайской экономики. Но главное — это "стратегическая коррекция структуры экономики", что означает повышение урбанизации страны, увеличение доходов населения и рост внутреннего спроса.

Проще говоря, Китай намерен "заняться собой". Что же до мировой экономики, то руководители страны весьма красноречиво продемонстрировали свое отношение к ней, не явившись на прошлогодний Всемирный экономический форум в Давосе. Этот шаг тогда шокировал и немало озадачил аналитиков: ведь Китай не пропустил ни одной такой встречи, начиная с 1979 года. Оказалось, все довольно просто: Пекин получил от мира все, что хотел. Всем спасибо, все свободны.

Конечно, очередная смена курса вовсе не означает, что Китай вновь намерен отгородиться от мира железным занавесом. Совсем наоборот! Страна по-прежнему претендует на роль "всемирной кузницы №1". Более того, китайский бизнес ориентирован на зарубежную экспансию, активно проявляя себя не только в слаборазвитых странах Африки, но и в терпящей бедствие Европе.

Впечатляют и успехи страны на инновационном поприще: чего стоят только планы по строительству обитаемых базах на Луне и прицел на исследование Марса! Общеизвестно, что развитие таких передовых направлений, как космонавтика напрямую влияет на успехи в науке и промышленных инновациях — а это одно из того немногого, чего не хватало Китаю для уверенного мирового лидерства. Так что руководство КПК не напрасно ставит перед страной столь амбициозные планы. Как показали последние 30 лет, относиться к этим планам стоит серьезно — уж очень хорошо умеют китайцы претворять их в жизнь.