После неудавшейся арабской интервенции в Византию, исламские воины завоевали в 711 году Пиренейский полуостров. Аль-Андалус стал центром иудейско-мусульманской культуры.Сегодня в Европе проживают около 40 миллионов мусульман, 15 миллионов из них – в ЕС. Несмотря на дебаты о скором закате христианского Запада, доля мусульман составляет чуть более трех процентов от общего числа жителей ЕС.
Но были времена, когда мусульмане действительно были близки к тому, чтобы с мечом в руках овладеть Европой. Если бы это случилось, на стенах в школьных классах в европейских странах висели бы не распятья, а суры Корана. События, которые не допустили такого развития, разворачивались в 711-732 годах.В то время мусульманские войска дошли не только до Средней Азии, но и овладели Пиренейским полуостровом. Завоеватели проникли вглубь Франции, где были повергнуты в 732 году Карлом Мартеллом. Некоторые регионы Испании и Португали до 1492 года оставались в Аль-Андалусе, крайней северо-западной части мусульманского мира.
После неудачной попытки мусульман осадить Константинополь в 678 году, усилились их действия в отношении оставшихся византийских владений в Северной Африке. В 698 году арабы захватили столицу восточно-римского экзархата. Большая часть местных берберов перешла в ислам. Один из них впоследствии стал грозой всей Европы – Тарик ибн Зияд.Лодки сожжены
Губернатор Танжера Тарик ибн Зияд в 710 году высадился с небольшим войском в несколько сотен человек на мысе Гибралтар, получившем с тех пор его имя (Джабал Тарик — «Гора Тарика»). Желанный трофей и слабая оборона вестготов привели к тому, что Тарик уже спустя год на свой страх и риск, без приказа халифа из далекого Дамаска, вновь организовал поход. С войском в 12 тысяч человек, состоявшем в основном из недавно перешедших в ислам берберских воинов и африканских солдат, генерал в 711 году перешел пролив. По легенде, Тарик сжел все лодки, на которых они прибыли. «Мы пришли не для того, чтобы возвращаться. Либо мы завоюем это место и закрепимся здесь, либо погибнем», - сказал он.Полководец вестготов просил короля Родериха, который вел в это время войну в стране Басков, о помощи со словами: «На нас напало вражеское войско… Я не знаю, упали ли они с неба или пришли с земли».
Примитивные тактики оказались эффективнымиКороль Родерих с войском в 100 тысяч человек направился на юг. В июле у реки Гвадалете он встретил захватчиков. Пока те боролись с четким осознанием того, что Аллах принесет им победу, вестготы, поддерживаемые невольниками, были довольно разрозненны и вынуждены были сражаться. В битве погибли около трети мусульман. Родерих потерпел поражение и потерял собственную жизнь.
Историки на протяжении долгого времени недоумевают, как исламские воины сумели одолеть хорошо организованные войска вестготов. «Примитивные тактики становятся эффективными, когда воин вдохновлен верой в победу и готов к дальнейшим сражениям», пишет британский военный историк Джон Киган.Падение государства вестготов надолго оставалось в памяти современников. После поражения вестготов мусульмане начали завоевательский поход, остановленный лишь в 732 году франкскими силами в битве при Туре. Новые властители начали открывать страну для арабов и берберов, которые со временем должны были смешаться с местным населением.
Последний бастион ОмейядовАбд ар-Рахман (731/788), внук халифа Хишама, оказался единственным из Омейядов, кто не был уничтожен Аббасидами в ходе восстания. Омейядам потребовалось лишь 100 лет, чтобы создать крупнейшее в истории государство от Магриба до Гиндукуша. Столицей был Дамаск.
Но чем больше омейядские халифы купались в роскоши, тем сильнее формировалась оппозиция. Их политическими лидерами стали Аббасиды, опиравшиеся на партию четвертого халифа Али, чьи потомки в борьбе за власть потерпели поражение против Омейядов. В 750 году на реке Большой Заб на территории Северного Ирака состоялось решающее сражение. Аббасиды победили и устроили кровавую бойню среди поверженных.Внуку халифа Абд ар-Рахману удалось бежать в Магриб. Там он создал войско, с которым в 755 году прибыл в Малагу. Год спустя он одержал победу против властителя, отдаленного родственника из Омейядов, и основал собственный эмират. Один из его преемников, Абд ар-Рахман III, создал в 929 году в Аль-Андалусе собственный халифат. Таким образом, завоевание генерала берберов Тарика ибн Зияда имело крайне большое значение для его потомков.
В контексте сегодняшних конфликтов между иудеями и арабами интересно заметить, что и те, и другие мирно сосуществовали в Аль-Андалусе. В некоторых случаях иудеи даже помогали исламским завоевателям занять христианские города. Аль-Андалус стал центром иудейской и арабской духовной жизни. Лишь Реконкиста, процесс отвоевания христианами земель, закончившаяся в 1492 году, положила этому конец. Арабы и иудеи должны были принять христианство, в противном случае они высылались из страны.Центры интеллектуальной свободы
Несколько лет назад американский историк и лауреат Пулитцеровской премии Дэвид Леверинг Льюис выдвинул в своей книге «Божьи испытания: Ислам и становление Европы» (2008), тезис о том, что успешное отражение франками удара со стороны мусульман положило начало возникновению «экономически недоразвитой, балканизированной и вражеской по отношению к собратьям Европы, которая, противопоставив себя исламу, объявила благодетелями наследственную аристократию, религиозную нетерпимость, культурный партикуляризм и нескончаемые войны».Но это довольно простой взгляд на ситуацию. В конечном счете, исламский мир так же часто погружался в религиозную ненависть и гражданские войны, как и Европа. Представители историков молодого поколения, Николас Ясперт (Крестовые походы), Клаус Херберс (История Испании в Средние века) говорят о существовании отрицательного и положительного мифов.
Картина о грозящем наплыве кочующих племен с юга настолько же шаблонна и неверна, как и романтическое прославление цветущего аль-Андалуса. Но то, что Кордоба и Гранада были центрами интеллектуальной свободы и религиозной терпимости, в то время как в Европе царили неграмотность и завоевательские настроения, тяжело опровергнуть.В любом случае, мусульмане в Европе высоко почитают берберского генерала, с которого все началось. Многие мечети в Германии названы в его честь – как, например, мечеть в Гельзенкирхене.
