Уход папы Бенедикта не имеет аналогов в современной истории. Можно, конечно, вспомнить средневековый церковный раскол, когда сразу два, а то и три кардинала одновременно считались папами. Один из них – Григорий XII – сложил свои полномочия на соборе в Констанце в 1415 году. Как видно, здесь нет ничего общего с нынешней ситуацией.

Несколько ближе, как ни странно, еще более древняя аналогия – со святым подвижником, избранным папой под именем Целестина V в 1294 году. Святой на папском престоле во времена европейских войн и кардинальской коррупции был явно лишним. Вскоре он отрекся от власти, но все равно на всякий случай был заточен своим преемником в крепости. После кончины его канонизировали.

Разумеется, Бенедикт совершенно не похож на Целестина – он стал папой, будучи уже известным богословом и многоопытным кардиналом, многие годы возглавлявшим Конгрегацию по вопросам вероучения, одно из ключевых ватиканских ведомств. Никто не собирается отправлять его в заключение – после отставки он должен поселиться в тихом монастыре. Но и Бенедикт оказался чужим в современной секулярной «постхристианской» Европе.

Наверное, кардинальские интриги сыграли свою роль и в этой отставке. Став папой, Бенедикт вскоре сменил государственного секретаря (церковного «премьер-министра»), назначив на этот пост не чиновника, прошедшего все ступени куриальной карьеры, а кардинала, близкого себе по духу – профессора богословия Тарчизио Бертоне. Против него быстро сформировалась коалиция ватиканских нотаблей, которые, видимо, и инспирировали «ватиликс». В его ходе в СМИ попала конфиденциальная папская переписка, а за разглашение этой информации был арестован и осужден камердинер Его Святейшества (то есть лично близкий к папе человек). В конце декабря папа помиловал камердинера, но, видимо, эта история стала для него тяжелым ударом.

Но дело не только во внутрицерковных конфликтах. Вступив на папский престол, Йозеф Ратцингер взял себе имя Бенедикт в честь знаменитого европейского святого. Это было расценено как сигнал о приоритете папской политики – «рехристианизации» Старого Света. Спустя восемь лет можно сказать, что Европа стала еще более секулярной, несмотря на усилия понтифика, который, в своем почтенном возрасте, продолжал активно работать над богословскими трудами. Каждый из них становился бестселлером, но лишь для практикующих католиков, которых не надо было убеждать в истинности религиозных ценностей.

Для большей же части современного европейского общества пожилой профессор со своими очень искренними и тонкими рассуждениями о Христе и христианстве, о любви и надежде был непонятным и чужим. Большинство населения Запада высказывается в поддержку однополых браков, решительно отвергаемых Католической церковью, – в последние месяцы понтификата Бенедикта XVI французский и британский парламенты приняли решение об их легализации, что стало плохой новостью для папы и, возможно, способствовало принятию решения об уходе. Понтифик явно устал противостоять наступлению светского общества, особенно в условиях роста противоречий в собственном окружении.

Стремление папы консолидировать консервативные силы и вернуть в Церковь отколовшихся «лефевристов» (противников новаций Второго Ватиканского собора) также не привело к ожидаемым результатам. Переговоры с «раскольниками» зашли в тупик, а единственная сделанная им уступка – снятие отлучения с четырех епископов – вызвал неожиданный скандал. Один из «четверки» оказался замечен в отрицании Холокоста, что вызвало негативную реакцию СМИ – тем более что новопризнанный епископ продолжает настаивать на своей правоте.

Кстати, с самого начала понтификата у папы Бенедикта была «плохая пресса». Кажется, только очень ленивый журналист, писавший на ватиканские темы в мировых СМИ, обошел молчанием историю недолговременного пребывания Йозефа Ратцингера в гитлерюгенде и еще более краткой службы в вермахте. Изначально пресса хотела видеть на папском престоле либерального понтифика и была изрядно разочарована. В последующем любое спорное высказывание папы истолковывалось как признак его глубокого архаизма и бестактности. История Бенедикта XVI в очередной раз показывает, что в современном мире важнее не то, что сказано, а кем сказано. Предшественник Бенедикта Иоанн Павел II мало чем отличался от него по своим богословским взглядам (не случайно одним из заметных событий понтификата Бенедикта XVI стала беатификация «польского папы»), но его харизма была хотя бы относительной защитой от значительной части нападок.

Отсюда и прогноз относительно преемника папы. Сейчас, в отличие от 2005 года, явного фаворита на конклаве не видно. Ветераны ватиканской курии, наверное, включатся в борьбу, но их шансы выглядят не слишком большими. Очевидно, что Церковь нуждается в папе, который сочетал бы пастырский и административный опыт, руководил бы епархией в своей стране и желательно работал бы (причем не очень долго, чтобы не вовлечься слишком сильно в кардинальские интриги) в курии. И был бы при этом относительно молод (по кардинальским понятиям), и обладал бы харизмой, способной привлечь медийные симпатии.

Не случайно, что сейчас наиболее вероятными кандидатами считаются 64-летний ганец Питер Тарксон (с 2009 года — председатель Папского совета справедливости и мира, отвечающего за работу в области защиты прав человека) и 68-летний канадец Марк Уэлле (с 2010 года – префект Конгрегации по делам епископов). Еще в 2005 году «африканский папа» выглядел бы весьма экзотично, но после избрания Барака Обамы президентом США такой вариант стал куда более реальным. Оба возможных претендента получили свои посты при папе Бенедикте, который уходит, оставляя своему преемнику трудные проблемы, не имеющие простых решений.