В журнале Lancet исследователи сообщают, что со времён финансового кризиса 2008 года в Европе продолжается рост самоубийств. К 2010 году в одной только Англии они унесли тысячу «лишних» жизней. В странах, по которым особенно сильно ударил кредитный кризис (Греция, Испания и др.), увеличилось количество случаев психических расстройств. В Греции к тому же происходит подъём ВИЧ-инфицирования среди потребителей инъекционных наркотиков: до 2010 года здесь регистрировалось около 15 новых случаев в год, а в 2012-м — 314. Некоторые греки даже подозреваются в целенаправленном заражении самих себя, дабы получить медицинскую помощь, которая недоступна иным способом из-за сокращения бюджета. 

Есть и более тонкие, но столь же волнующие последствия для здоровья. Одно из исследований продемонстрировало, как психологический стресс приводит к стойким изменениям в генах, которые вызывают хроническое воспаление. Это плохие новости, ибо хроническое воспаление повышает риск сердечного приступа, депрессии и даже рака. 

Хотя подобные штудии обычно фокусируются на таких факторах, как одиночество и выпадение из общественной жизни, связанные со стрессом биологические механизмы, по-видимому, активируются любым внезапным или хроническим психологическим стрессом: потерей работы, дома или денег. «В той мере, в какой наш геном чувствителен к подобным угрозам, гены могут нести частичную ответственность за связь между финансовым кризисом и здоровьем», — отмечает соавтор одного из исследований Джордж Славич из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе (США). 

История уже знает случаи усиления проблем с психикой и сердечных приступов из-за потери работы. Например, в 1979-м было показано, что в Великобритании в 1936–1976 годах количество смертей от сердечно-сосудистых заболеваний начинает расти через два–три года после всплеска безработицы, и этот рост сохраняется на протяжении десяти лет. В 2006-м мы узнали, что нидерландские поколения, рождавшиеся в периоды экономических спадов с 1815 по 2000 год, характеризовались аномально высоким уровнем ранней смертности. 

С чем это связано? Во время стресса мозг и прочие части центральной нервной системы наполняют организм соответствующими гормонами — например, кортизолом. Последние активируют рецепторы на поверхности клеток, которые приказывают клетке включить гены, питающие воспаление. Результатом становится рост концентрации химических веществ, ускоряющих заживление ран и борьбу с инфекциями. 

Хотя эти механизмы необходимы для нашего выживания, продолжительная стимуляция воспаления в случае психологического стресса (а его может вызвать даже опасение в том, что тебя уволят) может нанести серьёзный вред. В 2010 году г-н Славич показал, что у людей робких или аномально чувствительных к выпадению из общественной жизни чаще активируются именно такие гены. 

Ту же связь обнаружили опыты на животных. Дженни Танг и её коллеги из Университета Дьюка (США) выяснили: чем ниже социальное положение макаки, тем активнее провоспалительные гены. Г-жа Танг отмечает, что можно было выяснить ранг животного, разобравшись с генами в белых кровяных тельцах. 

Поскольку лейкоциты живут годами, влияние первоначального стресса может генетически и биологически сохраняться очень долго, подчёркивает г-н Славич. 

Более того, последствия стресса могут ощутить на себе целые поколения. Меган Холмс из Эдинбургского университета (Великобритания) и её коллеги лишили эмбрионы мышей фермента 11-beta-HSD2, который защищает их от воздействия материнского кортизола. В результате они родились с недовесом и во взрослом состоянии вели себя робко, выпадая из общественной жизни. 

Стресс влияет на уровень этого фермента и у людей. Виветт Гловер из Имперского колледжа Лондона (Великобритания) показала, что содержание 11-beta-HSD2 в плаценте женщин, переживших сильную предродовую тревогу, на 30% ниже среднего. Сказалось ли это на психике детей, пока не ясно. Тем не менее г-жа Гловер считает, что стресс во время беременности способен изменить программу развития плода. 

Поэтому есть смысл отложить планирование семьи на несколько лет, пока не улягутся экономические страсти.